Вета Сашина - Ты есть у меня

– И вот я решил позвонить…

– Да?

В короткой Машиной реплике смешались в равных пропорциях любопытство и легкое недоумение.

– Хотел сказать, что пирог был потрясающе вкусным. – Давид тяжело вздохнул. – И… Черт. Просто решил позвонить. По правде говоря, я никогда не бываю таким назойливым. Извините, что надоедаю.

– Вы еще не успели мне надоесть, – засмеялась Маша.

Это походило на серебристый перезвон колокольчиков.

– Правда? – В голосе Давида звучала надежда. – А могу я еще раз попытать счастья и пригласить вас на завтрак? Или на обед? Или на ужин?

– Вы забавный, Давид. – Маша снова засмеялась и, подумав, добавила: – Можем завтра позавтракать вместе. Я знаю одно хорошее место…

– Отлично! – обрадовался он. – Значит, завтра утром?

– Завтра, Давид, завтра. Сегодня у меня куча дел.

– Сочувствую.

– Наоборот! Это просто замечательно!

Закончив разговор, Маша сама себе удивилась. Всего лишь пару недель назад она хотела покончить с собой. А теперь? Теперь она занялась делом, которое заставляет ее вскакивать ни свет ни заря. Теперь она улыбается после телефонного разговора с человеком, с которым судьба так настойчиво сводит ее уже в третий раз.

Судьба? Кто знает, кто знает.

Маша сидела на полу среди малярных кистей, инструментов и банок с краской. Нужно было закончить работу, а потом оттереть капли краски, поставить кисти отмокать и еще много чего. Но от осознания этого Маше было хорошо. Так хорошо, как бывает всякому, кто занимается любимым делом. Так хорошо, как каждому, кто влюблен.

Даже если он еще не знает об этом.

Нельзя сказать, что завтрак с Давидом удался на славу или что-то изменил в их отношениях. Сидя с ним за столиком Ириного кафе, Маша чувствовала себя слишком скованной. До сих пор мужчины только то и делали, что ранили ее душу. Она не спешила открываться, опасаясь новых душевных травм. Поддерживала вежливый разговор, кивала, слушала, что-то говорила сама. Не более того.

Почувствовав ее состояние, Давид сказал:

– Маша, не напрягайтесь так. Я ничего от вас не хочу. Вернее…

– Что? – Она бросила на него настороженный взгляд.

– Вернее, я никогда не захочу того, чего не захотите вы сами, – пояснил свою мысль Давид. – Мне просто приятно быть с вами. Это пока все. Честное слово.

– Я верю вам. – Она на секунду накрыла его ладонь своей. – Вы хороший человек. И спасибо.

– За что? – удивился он.

– За участие. За готовность поддержать. Но…

Давид печально улыбнулся.

– Один мудрец призывал никогда не слушать того, что говорится до этого самого «но», – сказал он. – Все самое главное начинается потом.

– Наверное, – серьезно согласилась Маша. – И все же эти «но» существуют. Понимаете меня?

– Понимаю, – кивнул он. – Я вас очень хорошо понимаю. Возможно, даже лучше, чем вы сами.

– Разве так бывает?

– Только так и бывает, – ответил Давид задумчиво. – Мы слишком поглощены собой, своими внутренними переживаниями, чтобы взглянуть на себя со стороны. Другие видят то, чего мы не видим. Или не желаем замечать.

– С вами интересно разговаривать, – призналась Маша. – Вы наблюдательный и глубокий человек.

– Ну вот мы и поменялись ролями! – иронично воскликнул Давид.

– Это как? – не поняла она.

– Отвешивать комплименты должен мужчина. Особенно…

Он сделал паузу. Маша ждала продолжения, болтая ложечкой в почти пустой чашке.

– Особенно в обществе красивой женщины, – закончил он.

Чтобы скрыть смущение и перевести разговор на другую тему, Маша рассказала, что кафе принадлежит ее подруге.

– Ирина уже в роддоме, – добавила она. – Вот-вот родит.

– Это большое счастье, – сказал Давид серьезно. – В детях можно воплотить все лучшее, что есть в нас.

– И худшее, – заметила Маша.

– Вас все время тянет на пессимизм. Вы чем-то опечалены?

– Нет, что вы. Именно сейчас у меня прекрасное настроение. И во многом благодаря вам.

– Взаимно, – сказал Давид.

Они улыбнулись друг другу. Машина улыбка была немного робкой, но открытой. Она поняла, что может доверять этому человеку.

* * *

С того памятного завтрака прошло больше месяца. Беспечная весна сменила суровую зиму. Теплый ветер, летающий по городу, ловко манипулировал эмоциями и чувствами людей, развевал волосы и мысли, путал карты и менял планы. Даже тот, кто не хотел этого, был обречен влюбиться или хотя бы ненадолго увлечься.

В солнечном свете все выглядели похорошевшими, праздничными. Мужчины смотрели на женщин новыми глазами, женщины находили тысячи причин становиться красивее и лучше.

За прошедшее время Маша лишь однажды встретилась с Давидом, чтобы поболтать за чашкой кофе. Но иногда он ей звонил, и тогда они могли подолгу говорить ни о чем и одновременно обо всем. Маше нравился Давид, но теперь это была осознанная симпатия, которая случается у зрелых людей. Никакого намека на безумную страсть, лишающую рассудка. Сейчас, вспоминая о романе с Андреем, Маша готова была сгореть от стыда за то, что вела себя столь легкомысленно. Давид нравился ей все больше, но она не спешила сближаться с ним по-настоящему, как могут сближаться женщина и мужчина. К тому же она не могла думать ни о чем, кроме ремонта, который поглощал все ее мысли, силы и время.

На неправильно выбранном пути каждый шаг дается с большим трудом, словно ступаешь по вязкому болоту, а на своем – словно крылья несут, позволяя обходить ловушки и сложности. На ошибочном пути страдаешь и маешься, а на правильном – обретаешь счастье. То же происходило и с Машей. Когда она пекла пироги, то мечтала лишь о том, чтобы заработать немного денег. Теперь она трудилась над тем, что не даст ни денег, ни перспектив свободы. Но это было именно то, что зажгло огонь в ее душе.

Душа радовалась и пела.

Маша с азартом, неведомым ей прежде, декорировала квартиру. Она трепетно относилась к любой, даже самой незначительной детали. И не только из-за своей скрупулезности. По правде говоря, она со страхом думала о том, что рано или поздно работа над этим проектом подойдет к концу. Что тогда? Чем занять себя? Сумеет ли она найти дело по душе? А вдруг нет? И страх заставлял ее снова и снова переделывать уже начатое, пока оно не становилось идеальным в Машиных глазах.

Однако конец ремонта все-таки настал – так происходит с любым, даже самым сложным делом. Влад все еще ни разу здесь не появлялся, словно давая Маше возможность насладиться одиночеством. Он перечислял ей на карту деньги, которых было достаточно для покупки продуктов и разных бытовых мелочей. Все закупки, которые требовались для ремонта, он делал сам, чтобы не дать Маше возможности отложить какие-то деньги для себя. Влад не интересовался ее жизнью, и она была благодарна ему за отсутствие звонков и визитов.

Это пройденный этап. Возвращаться в прошлое не хотелось.

Закончив работу, Маша прошлась по всем комнатам, окидывая критичным взглядом каждую мелочь. Затем, как и обещала, позвонила Давиду. Они условились, что по окончании ремонта она пригласит его в гости. Владу она соврала, что для завершения работ понадобится еще неделя. Она как могла оттягивала момент его возвращения домой.

В назначенный час Давид пришел с бутылкой дорогого шампанского и роскошным букетом цветов. Он был одет с иголочки и благоухал отличным парфюмом. Было заметно, что он не просто рад встрече, а относится к ней как к торжественному событию.

В Машиной голове пронеслась мысль: «Какое счастье – вот так встречать мужа с работы, который дарит тебе не только цветы, но и непритворную сердечность».

После продолжительной экскурсии по квартире Давид задумался, поглаживая идеально выбритый подбородок.

– Маша, ты не будешь против, если я сделаю несколько снимков?

– Моих? – смутилась Маша.

– Нет. – Давид смутился еще сильнее. – Квартиры.

Он скользнул взглядом по стенам.

– Зачем? – удивилась она.

– Хочу показать друзьям, – пояснил он.

– Делай, конечно, – пожала плечами Маша. – Мне не жалко.

Вместо обещанных нескольких снимков Давид провел настоящую фотосессию. Он регулировал свет, искал ракурс и при необходимости добавлял какие-то детали. Наконец съемка была закончена, и они открыли шампанское.

Оно оказалось теплым, но на подобные мелочи можно закрыть глаза.

– Желаю, чтобы это оказалось первым шагом к твоей мечте, – произнес Давид перед тем, как чокнуться и пригубить пенящийся напиток. – К мечте о свободе.

– Спасибо, – грустно улыбнулась Маша. – Только совсем скоро муж вернется… вот и вся свобода.

– Я уже однажды предлагал… – Давид кашлянул. – Я могу тебе помочь финансово.

В устах другого мужчины это прозвучало бы как минимум двусмысленно, но он сумел произнести фразу так, что Маша не почувствовала себя униженной.

– Нет, спасибо, – покачала она головой. – Не обижайся, но это то же самое, что перейти от одного хозяина к другому. – Заметив возмущение на лице Давида, она примирительно коснулась его руки. – Я понимаю, что ты совсем другой, но я не могу. Постарайся меня понять, пожалуйста.

– Я понимаю.

– Спасибо, – улыбнулась она.

– За что?

– За понимание.

– Этого мало, – многозначительно произнес он.

– Иногда более чем достаточно, – возразила она. – Эй! Наши бокалы пусты. А кто будет ухаживать за дамой?

– Ох, прости…

Растерявшись, Давид пролил немного шампанского на пол и почувствовал себя совсем неловко.

– Ничего, – успокоила его Маша. – Это счастливая примета.

– Разве есть такая примета? – усомнился он.

– Теперь будет, – уверенно произнесла она.

Шампанское закончилось быстро, гораздо быстрее, чем того хотелось бы Маше. Но не могла же она попросить Давида задержаться.

Он помялся и, извинившись, ушел.

Такое вот получилось свидание. С цветами и шампанским, но без поцелуев.