Канье отскакивает от разбитого стекла и остатков лепестков и подходит ко мне. Он опускается передо мной на колени, выражение его лица мягкое, однако губы плотно сжаты, а брови нахмурены от решимости в глазах…

— Твоя жизнь будет наполнена улыбками. Мы будем счастливы, Эмми. Даже если это убьет меня, мы будем. Это — наши темные дни, детка, но они не будут длиться вечно, — его голос полон отчаяния и мольбы.

— Эта тьма живет во мне. Она никуда не денется, Канье. Если я позволю этому случиться, то обреку тебя на такую же ужасную судьбу. Не проходит и дня, чтобы мне не хотелось расцарапать себе кожу до крови, чтобы избавиться от этих ублюдков. Ты хочешь видеть это всю оставшуюся жизнь: женщину, которую ты любишь, и которая изо всех сил пытается жить каждый день? Ты хочешь этого, зная, что не можешь её спасти?

— Я хочу любой жизни, которую ты можешь мне дать, Эмми. Ты даже не позволила мне попытаться помочь тебе. Откуда ты знаешь, что это не то, что тебе нужно? Я буду спасать тебя каждый раз, когда ты захочешь умереть. Я буду подбадривать тебя каждый раз, когда увижу хмурое выражение на твоем прекрасном лице. Я буду говорить тебе, как ты прекрасна, каждый день до конца моей жизни, до самой смерти. Без тебя нет ни начала, ни конца. Я верю, что тьма пройдет.

Я говорю слова, которые, знаю, остановят его от жизни в мире фантазий.

— У меня не будет детей, Канье.

— Я пожертвую этим ради тебя, — не задумываясь, говорит Канье. Его слова напряжены, а глаза остекленели.

Громкий крик вырывается из моего рта и эхом разносится по пустой комнате. Этот крик налетает на те стеклянные стены с трещинами, что я построила вокруг себя. Волны крика отражаются от них, пока мы сражаемся с Канье взглядами: я стараюсь его отпустить, а он продолжает держаться за меня.

— Теперь ты видишь? Я сделаю все, чтобы только быть с тобой.

Я киваю.

— Я боюсь, что обрекаю тебя на мой кошмар, — говорю я сквозь рыдания.

— Или я буду с тобой, или потрачу свою жизнь в ожидании тебя. Просто попробуй ради меня, Эмми, пожалуйста.

Рыдания вырываются из моей груди, когда трещины разрушают мои стеклянные стены, они рушатся, и я наконец-то впускаю Канье.


Канье поднимает меня с пола, несет к своей машине и везет домой. Домой. Теперь я могу так говорить. Наш дом. Груз упал с моих плеч в момент, когда я решила, что буду двигаться по жизни вперед вместе с Канье. Больше никакой борьбы во имя его спасения. Он решил остаться со мной. Может быть, Лили и права. Может, если мы будем бороться вместе, то сможем, наконец, победить. Возможно, мы сможем найти свое место в жизни. Не думаю, что когда-нибудь стану такой, как прежде, но, если я смогу принять себя такой, какая я есть сейчас, возможно, этого будет достаточно, чтобы дать Канье жизнь, которую он заслуживает.