А я знаю, что развратней ее нет. Но такой она всегда будет только для меня. Для меня будет стоны рванные выдыхать, жопу оттопыривая, чтобы показать, как сильно хочет. Как сильно жаждет.

А меня уже ведет. Похлеще алкоголя. Страшнее наркоты. Нет зависимости сильнее, чем другой человек. И вылечиться можно, но всегда есть опасность сорваться.

Вот и я срываюсь.

Разворачиваю, резко, грубо, но вижу по глазам осоловелым. Готова на все. Тело к телу. Глаза в омуты синие, что душили столько лет. А сейчас как будто петлю ослабляют.

— Лана, проклятье мое, — сажусь перед ней, в глаза смотрю и трусы мочу языком. Ласкаю через ткань, чтобы сильнее с ума свести. Чтобы, когда трахать буду, помнила, как я старался и не обижалась.

— Максим, ты мне нужен… Прошу… — умоляет и я правду хочу сказать.

— Нежно не будет.

— И не надо, — качает головой. – Хотела бы нежно, спала бы с Женей.

Упоминание этого придурку пломбу срывает. Поднимаюсь, толкаю к стене и не церемонюсь больше.

Не целую, просто всасываю нижнюю губу, цепляю зубами, Прикусываю. Отпускаю. Облизываю.

Животное внутри меня урчит, но просит добавки. Ему в прошлый раз мало было. Медленно, нежно. А ему грубо надо, чтобы звуки пошлые по лесу разносились, чтобы кричала сука и добавки просила.

Рисую пальцем сразу нижнюю, а после верхнюю губу. Прикусывает палец. Не может ведь спокойно стоять. А я в шею целую.

И осознание, что Лана готова всегда мне отдаться, в любое время, в любом месте, такую волну экстаза поднимает. Что в теле сплошное цунами.


Подхватываю на руки и усаживаю на уже, вибрирующую, стиральную машинку.

Вклиниваюсь между ног и кральку на голове оттягиваю, шею вылизываю, за соски принимаюсь.

-Макс… Да… Боже… — стонет, руками за голову хватает и жадно целует. Заставляя задыхаться. И нет в мире больше никого. Она и я. Наши тела, что так стремятся к друг другу.

Уже торопится. Пытается расстегнуть рубашку полностью. Вытаскивает ее из брюк. На ней же одежды почти не остается. Только трусы, но это так неважно.

Цепляет пальцами ремень. Гладит в это время по четко выступающему стояку. Оказаться бы в ней поскорее. Сил ждать практически нет. Выдержка на нуле. Звякает пряжка, вжикает молния.

Осталась последняя преграда. Рву трусы с боку. Нетерпеливо.

Балетки падают с громким звуком, ударившись об пол. Преград нет… Промедление… И вот он, совершенный миг.

Член вторгается одним четким движением на всю длину.

А меня парализует, потому что пара выдохов и я начинаю двигаться. Скользить во влажному, горячему влагалищу. Невероятно. Внутри все пульсирует.


А Лане хватает всего пары фрикций. Член сжимает, как в тисках. Как в порочном капкане.

Не останавливаюсь, даже не замедляюсь. Продолжаю долбить все в том же рваном ритме.

Двигаюсь, руками, ноги любимой на плечи себе закидываю. И толкаюсь глубоко, так словно в душу ее забраться хочу. Глубоко, так чтобы ничего в ее мыслях не осталось.

Только я. Только то грязное и совершенное, что когда-то нас связало.

Даю немного отдышаться, впиваюсь снова в губы. До боли. Так требовательно. Так необходимо в данный момент обоим. Хорошо… Долой ожидания.

Тело, настолько изголодавшееся, так давно желавшее Лану, раскаляется безумно быстро.

Задаю совершенно сумасшедший темп. Ловит руками плечи. Держится, чтобы не упасть, ногтями впивается.

Спускаюсь к шее и трахать продолжаю все в том же жестком темпе. Глаза прикрыты. Капельки пота стекают по лицу и груди. Чувствую, что сам близок, понимаю, что и ее второй оргазм не за горами.

Снизить бы темп, чуть остановиться, прочувствовать каждое движение. Но все напрасно. Внутри уже кипит лава, готовая извергнуться Везувием, в котором выживших не будет.

Синхронно тянемся друг к другу, запускаю руку в ее волосы у затылка. Сдавливаю в кулаке. И губы ее терзаю, чтобы уже в следующий момент, спустя еще пару рывков в глубь, вздрогнув, кончить.

В Унисон. В единый хриплый крик, который успешно заглушен барабаном стиральной машинки.

Кончив, ощущаю, как заложило уши, а в голове звенящая тишина и блаженство. То самое, необходимое.

Отдохнул, так отдохнул. Снова целую, медленно выскальзываю, смотрю как белесая влага медленно вытекает из розовых складок. Чувствую, что возбуждаюсь снова. Зрелище аховое.

Спускаю дрожащие ноги с плеч и поднимаю взгляд. Она морщиться, и я понимаю почему. Место не слишком удачное. Запах грязных простыней не слишком возбуждает, но порой страсть и желание настолько ослепляют, что последнее, о чем ты думаешь это удобство.

— Теперь можно поговорить.

Глава 20.

*** Света ***

Тело все еще дрожит после перенесенного экстаза, а Максу хоть бы хны. Он уже и поговорить готов. А я еще даже двигаться не готова. Даже глаза открыть и то тяжело. Просто хорошо вот так к его твердой груди лбом прижиматься и выдыхать. Дыхание восстанавливать.

— Лана…

— Ты специально меня оттрахал, чтобы я меньше задавала вопросов, — излагаю я на что слышу, как в его груди рождается рокочущий смех.

— Нет, просто если вижу тебя, член болеть начинает. Сложно исповедоваться с больным членом.

— Бедный, — смеюсь, чувствуя, как пациент выходит из больницы и нащупываю салфетки, чтобы его вытереть.

— Можем прогуляться. Демьян свободен?

Качаю головой и глаза, наконец, поднимаю, салфетку в урну выбрасываю.

— Занятие у них после завтрака спортивное. Если он его пропустит, спать днем не уляжется.

— Неугомонный? – с улыбкой приводит себя в порядок Максим, и я на миг замираю.

И вижу. Вижу разницу. Они очень похожи с отцом, порой до ужаса. Но Максим, он искренен во всем, что делает. Любит до безумия. Трахает как зверь. Ненавидит всем сердцем.

Андронов же был психопатом и улыбка, хоть и часто мелькавшая на его лице, никогда не затрагивала глаз. Это были просто пустые круги, словно глазные импланты.

А сексом он занимался, словно отмеряя порцию чего-то. Без чувств.

— Давай лучше покатаемся, — предлагаю я, спрыгиваю с машинки и подбирая свои вещи. На удивление не мятые.

— Ну… Я сегодня на мотоцикле. В пробках стоять не хотел.

Задумываюсь, и тут же чувствую касание ладони к еще обнаженному бедру и дыхание у шеи.

— Хочешь покататься на моем железном коне? Он снова готов.

— Я хочу послушать историю этого коня, а, то есть шанс коню, больше не увидеть свою кобылу, — поднимаю брови и по руке шлепаю. – Ладно, где там твой мотоцикл. Сто лет не ездила.

— Да я сам сел полгода назад. Раньше тоже хотел, но не пускали.

— Кто? – спрашиваю, пока выходим из прачечной, спускаемся на первый этаж, на удивление никого не встречая. Все на занятиях, а я трахаюсь. Отлично. Черт!

— Погнали и расскажу, — говорит Максим, но я останавливаюсь.

— Не расскажешь. Я с тобой совсем про работу забыла, — уже разворачиваюсь, чтобы обратно подняться.

Макс тяжело вздохнув, за мной. Но тут директриса на пути оказывается и большой рукой на дверь указывает.

— Идите уже. Все равно мне новую нянечку искать.

— Зачем?

— Потому что. Я тебе потом скажу. Идите! -чуть прикрикивает она и мы как нашкодившие дети, понурив голову пятимся назад. – Не забудьте новую стиральную машину заказать. Срамота!

Понятно, что ее слова шутка, но мы как-то неловко переглядываемся, а потом смеемся.

А потом несемся против ветра по трассе, окруженной с двух сторон густым лесом. И я помню ощущения шесть лет назад. Мы бежали в неизвестность. Мы бежали от страха. Были молодые и глупые. Теперь же я чувствую полный восторг. Потому что знаю, любому злу в жизни Максима я найду оправдание. Мои эмоции в его отношении предельно прозрачны. Я не могу без него, чтобы он сейчас не сказал. Уже чтобы не сделал. И слезы то ли от ветра, то ли от осознания, что полюбила настолько, что готова простить буквально все, на глаза наворачиваются.

Жгут щеки, теряются с голубом форменном халатике.

И я прижимаюсь теснее, словно Максим снова исчезнуть может и думаю, насколько же я слаба была, что постоянно убегала. Нужно было остаться, разобраться, время не терять и наслаждаться тем счастьем, что сейчас мое тело наполнило.

Руками по груди его твердой веду, носом в шею утыкаюсь, шепчу «люблю безумно» и улыбаюсь. Потому что рядом снова. Потому что больше нет преград, кроме глупых обид. Но если я способна с ним трахаться, то разве я могу его не любить?

Неделя? Смешно. Я его три года ждала. Больше. Я всю жизнь его жду. И всегда знаю, что он вернется. И будет любить меня, несмотря ни на что.

— Ты простил меня? – спрашиваю, пока на траве валяемся, пока в небо смотрим после очередного порочного захода. В этот раз по моей инициативе, потому что эмоций так много, что обречь их возможно только в физическую форму.

— Я и не винил тебя. Просто… — он выпускает струю дыма и теснее меня прижимает. – Просто с катушек съехал. Бля… Не знаю. Скажи мне это кто. Напиши записку. Я бы пропустил это. Было. Было. Я тоже, знаешь не святой. Но…

— Ты увидел?

— Да, Лана. Да! У меня реально было ощущение что это мне ты яйца карандашом проткнула.

— Максим…

— Слушай, давай я лучше расскажу...

— Куда пропали дети? – предлагаю я, отгоняя мошкару и плохие воспоминания.

Правильно он сказал. Было и было. Вперед надо смотреть, но никогда не забывать прошлых ошибок.

— Во! Отличная тема. Есть приюты неведимки. С недавних пор. Они по сути не числятся по документам и там творится лютый треш. То, что было у нас, сказочки. И вот мы с Юрой такие регулярно находим, стараемся официально их на учет поставить, порядок навести.