Анна Яфор - Ты мое дыхание

— А вас, значит, выбрали представителем? — уточнил он, поправляя очки. — Или это была личная инициатива? Фрукты возьму, а вот в гости не зову, не хватало еще, чтобы вы заразились. И учтите, Романова, спрашивать на экзамене я все равно буду со всей строгостью, так и передайте своим друзьям. И курсовую вам переписать придется, то, что есть, никуда не годится. Вы способны на большее.

— Я… да, конечно, Олег Евгеньевич, — я нереально обрадовалась его заявлению. И тому, что заходить не нужно, и тому, что ничего другого, кроме результатов учебы, ему не нужно от меня. И как вообще могла предположить что-то еще? Ох, и дурочка ты, Ника…

— Вы это… выздоравливайте, — я протянула ему пакет и хотела добавить «поскорее», но сдержалась. Это было бы уже полнейшим лицемерие.

Кажется, Рогачев понял это, потому что хмыкнул, но тут же закашлялся.

— Спасибо, Ника. Поправлюсь, не беспокойтесь. Уже скоро сможете лицезреть меня на занятиях. Тогда и продолжим разговор о вашей курсовой. Надеюсь, к этому времени вы сможете показать мне что-то более достойное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Спускаясь по лестнице, я поняла, что улыбаюсь. Сейчас мне казалось, что за спиной вдруг выросли крылья — такую легкость я испытывала. Как во сне в детстве, перед тем как полететь: сделай один шаг, другой — и оторвешься от земли. Такие сны мне давно уже не снились, но сейчас это состояние я ощущала наяву. Выйдя во двор, запрокинула голову, подставляя лицо солнечным лучам, и засмеялась, чувствуя себя абсолютно счастливой.

Я села на скамейку неподалеку от дома Рогачева и вытащила телефон. С доцентом разобрались, а теперь предстояла задачка посложнее. Надо было как-то объяснить Амуру, какая муха меня укусила и почему я столько времени не желала с ним общаться.

А это оказалось непросто. Теперь, оглядываясь назад, на все свои страхи в отношении Рогачева я смотрела почти с насмешкой. Как могла заподозрить его? Этого уставшего от жизни старика? Повелась на какое-то нелепое совпадение: и себе душу истрепала, и человека, который значил для меня так много, тоже измучила.

Я как будто из реальности выпала. Мимо проходили люди, шумели дети, чуть поодаль по трассе мчались машины, а я ничего не замечала. Впитывала каждую строчку из Его писем, вчитывалась, всматривалась в буквы, хотя, кажется, уже запомнила наизусть, как и прежде. Ругала себя за глупость и старательно подбирала слова, которые нужно было написать в ответ. Подбирала, но пока не находила.

Он хочет встретиться со мной… Несмотря ни на что, несмотря на мою дурацкую выходку, не обиделся и не решил поскорее выбросить меня из головы. А наоборот, мечтает, чтобы теперь все стало по-настоящему.

От этой мысли по коже побежали мурашки, а потом меня бросило в жар. Сделать реальностью все наши фантазии? На самом деле ощутить все Его дерзкие, смелые, сводящие с ума ласки? Принадлежать Ему не во сне, а на самом деле? На самом деле…

Хотела ли я тоже этого? Более чем. Наверно, хотела уже давно, но сама себе не решалась признаться. Или не верила, что такое в принципе возможно. Все было слишком потрясающе для того, чтобы оказаться правдой. А теперь, когда появился шанс действительно превратить все в реальность, мне стало страшно.

А что, если я окажусь не такой, какой Он меня представляет? Ведь представляет же Он какой-то образ. И этот образ наверняка необыкновенный. О ком Он думает, когда пишет мне? О сногсшибательной сексуальной красотке, вслед которой заглядываются все мужчины? О той, которая может разжечь в Нем желание одним своим присутствием? Которая готова на все…

Но ведь я была смелой лишь в письмах… А на самом деле и опыта-то особого не имела. То, что было, и вспоминать не хотелось. Возня в темноте, слюнявые губы, холодные руки, шарящие по моему телу. Не слишком удачное завершение выпускного вечера. Колька из 11-Б был по уши в меня влюблен, а я почему-то все это позволила ему. Не знаю, на что рассчитывала. Боли почти не почувствовала, но и никакого неба в алмазах не случилось. Просто после такого эксперимента вообще не хотелось думать о сексе. Какое-то время даже я думала, что со мной что-то не так, раз я не смогла получить удовольствие с одним из лучших парней школы. Подружки мне завидовали, когда он дожидался меня после уроков и настойчиво пытался проводить домой. А я хотела обо всем поскорее забыть, и уже тем более не возникало никакого желания повторить ни с ним, ни с кем-то другим. До тех пор, пока это не случилось в наших письмах с Амуром.

Вот уж действительно, самый главный орган в сексе — это мозг. И если там все в порядке, то и в остальном тоже будет порядок. Я поняла, что со мной все нормально, что я могу и получать, и дарить удовольствие. И очень этого хотела. Безумно. Но и боялась не меньше. Будь у меня хоть немного больше практики… А так, Амур слишком опытен и сразу поймет, что я умелая только на словах. А что, если Он из тех мужчин, которые не любят неопытных девушек? Тем более, что после моих писем у Него наверняка сложилось совсем иное впечатление обо мне. И теперь при встрече Он поймет, что я Его обманула!

Нет, я не хочу, чтобы это случилось! Я не смогу потерять Его снова! Тем более после того, как обрету на самом деле. Я должна что-то сделать. Стать такой, от которой Он точно не сможет уйти. В которую влюбится еще сильнее. Обязательно должна.

Понять бы еще только, как это сделать…

Уже одно то, что Психé отозвалась, было потрясающе. Даже при том, что ее письма очень сильно отличались от того, к чему я привык. Их и письмами-то назвать можно было с большим натягом. Коротенькие сообщения, обрывочные вопросы — и ни одного слова в ответ на мои излияния. Но сейчас не это было важным. Я так сильно нуждался в ней, что согласен был на любое общение, пусть такое, непонятное и бессодержательное пока, но лишь бы оно вообще было. А со всем остальным я разберусь.

Наверно со стороны я выглядел полным идиотом: стоя у окна в небольшом коридорчике между ярусами ресторана, пялился в телефон и даже не пытался скрыть улыбку. Я действительно чувствовал себя счастливым, как ребенок, добравшийся до свертков с новогодними подарками. Только подарок, ждавший меня, был куда привлекательнее всего того, что я мог найти под елкой. И вообще значительно превосходящий все полученные в жизни дары. Я собирался добраться до женщины, прекрасней которой не было никого на свете. Которая понимала меня, как никто другой. Которая на расстоянии умела разжечь во мне желание, не сравнимое ни с чем. Что же будет, когда мы окажемся рядом?

Я закрыл глаза и передо мной тотчас возник образ Психé. Стройное, гибкое тело, золотое облако волос, окутывающее обнаженные плечи, припухшие от моих поцелуев губы и наполненные любовью глаза.

Любовью? Да, я хотел, чтобы она смотрела на меня именно так. От нее одной хотел этого чувства. Давно забытого, похороненного где-то в глубине сознания, но сейчас так отчетливо прорывающегося наружу.

Прав Олег Евгеньевич, я слишком долго пробыл один и слишком долго не позволял никому коснуться моего сердца. Оттого и реагирую так на первых встречных девиц. Когда рядом будет Психея, мне не понадобятся никакие Романовы.

Давай встретимся, душа моя. Нам о многом надо поговорить. В любом месте, в любое время, когда ты захочешь.

Нажав «отправить», я подумал, что сознательно отступаю от самим собой когда-то установленных правил. Мы не должны были видеться с ней. Наша мифическая связь такой и должна была остаться, и в этом был смысл игры. Я хорошо помнил историю Амура и Психеи, не зря Рогачев заставил когда-то несколько раз переделать ту курсовую, прежде чем она его устроила. Выучил сюжет наизусть во всех его вариациях. И у Апулея, и у Льюиса, и у всех остальных.

Но Амур был богом, а я — обычным человеком. И я устал скрываться. Устал ждать каждого письма. И хотел Ее насовсем. Чувствовать бархатную кожу под своими пальцами, исследовать желанное тело губами, наполнять Ее собой: плоть, сердце, душу.

Если чему-то и стоило поучиться у бога любви, так это настойчивости в достижении цели. Он настиг свою Психею, а я — найду свою.

Время мчалось неумолимо, и мне давно следовало быть в офисе и готовиться к вечерней встрече. Если Лакшин и сегодня не дождется меня, уже никакая Вера с ее объяснениями не поможет. А я вместо этого торчал в ресторане, упиваясь собственными мечтами.

Сейчас не помешал бы холодный душ. Я так отчетливо представил свою встречу с Психé, что тело тотчас отреагировало весьма характерным образом. Возвращаться в таком виде за столик точно не стоило: не хватало еще, чтобы глазастая Романова снова начала меня рассматривать. И еще неизвестно, какие выводы она могла бы сделать, заметив мое возбуждение.

Я усмехнулся, вспоминая ее вопрос. Смешная девчонка. До сих пор, наверно, переживает о том, что ляпнула. А я хорошо, бросил ее одну, и уже непонятно сколько времени торчу здесь.

Но вернувшись в зал и узнав о том, что девушка меня не дождалась, я почувствовал облегчение. Что ж, так даже лучше: она соблазнительная малышка, а я сейчас слишком восприимчив, если не сказать больше. А глупости не нужны ни мне, ни ей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— С вами приятно работать, Матвей Николаевич! — Лакшин протянул руку, прощаясь, а я подумал о том, как приятно завершается сегодняшний день. Не чета прошедшему.

Вчера я чувствовал себя ужасно. Меня извели мысли о том, что я не могу связаться с Психеей, неуемное желание к малознакомой девице и сорванная встреча. Но не все же Судьбе подкидывать мне проблемы. Теперь же можно было с уверенностью сказать, что черная полоса закончилась, наконец, и только что подписанный контракт — отличное тому подтверждение.