Анна Яфор - Ты мое дыхание

— Присоединяйтесь к нам. Мы будем только рады. В такой день хочется, что друзья разделили наше счастье.

Сладковатую пафосность ее слов было трудно не заметить, однако и впечатление на Вику эти слова произвели немалое. Она поверила. Причем приглашению Ники поверила куда больше, чем моим словам. Побледнела и как будто осунулась даже, что на какую-то долю секунды мне стало ее жаль. Но лишь на короткое время. А потом я ощутил облегчение, потому что понял: больше она нас не побеспокоит. Не решится унижаться еще сильнее.

Женщина выдавила улыбку.

— В другой раз. Сейчас я спешу. И да… поздравляю…

Она ретировалась, а я перевел взгляд на девушку. Ника тоже посмотрела на меня, еще более растерянно, чем до этого.

— Я не знала, как правильно вести себя… после твоих слов.

— Ты все сделала идеально, — я пожалел, что вокруг нас столько людей и нельзя сделать то, что так хочется: притянуть ее, вдавливая в себя, сжать в объятьях так крепко, чтобы перехватило дыхание. Дать понять, что она на самом деле значит для меня. — И спасибо, что подыграла. Вика зашла слишком далеко в своей так называемой любви.

— Думаю, она действительно любит тебя, — отозвалась девушка, как будто с опаской, но я покачал головой.

— Она действительно любит каждого, кто помогает ей отвлечься от отношений с мужем. А потом с действительной любовью возвращается к нему.

— Она замужем? — изумленно ахнула Ника, и я вздохнул. Подобные отношения меня явно не красили, но и казаться лучше, чем был на самом деле, я не хотел. Пусть видит меня настоящего. И пусть решает, нужен ли я ей такой.

— С моей стороны было огромной глупостью связаться с ней, но тогда я думал, что это окажется просто короткой интрижкой. Ничего не значащей. А потом мы расстанемся, поблагодарив друг друга за хорошо проведенное вместе время.

— Как со мной? — тихо уточнила Ника.

Что-то оборвалось в груди. Заныло, а после обернулось пронзительной, нарастающей болью. Словно я на огромной скорости врезался в бетонную плиту, разбивая грудную клетку и ломая ребра. Так что каждый последующий вздох стал невыносимым. Я поднялся, качнувшись, потому что боль сделалась еще острее, и шагнул к девушке, выдергивая ее из-за стола и притягивая к себе. Так близко, что в расширившихся зрачках увидел собственное отражение, а ее рваное дыхание слилось с моим. Таким же рваным. Стало плевать, что на нас могут смотреть, что ресторан — не место для выяснения отношений. Хотелось лишь одного: чтобы она поверила мне. Выкинула из головы всю эту чушь.

— Нет, милая, — прошептал, почти касаясь губами ее губ. — С тобой все совсем не так.

— А как? — также шепотом уточнила Ника.

— Ты сказала, что, кажется, влюбилась в меня? — и когда она кивнула, добавил: — Так вот, а мне не кажется.

Уже в который раз за последние дни мне казалось, что я сплю. Сплю глубоко и крепко и вижу потрясающие сны. Сладкие, незабываемые — и не имеющие ничего общего с действительностью. Потому что в реальной жизни никак и ни при каких обстоятельствах не могло быть того, что случилось.

Такие мужчины, как Матвей Ольшанский, не говорят о своей влюбленности таким, как я. Не предлагают жить вместе. И не заявляют об этом всему свету.

Но все это произошло. А я никак не могла поверить. То и дело замирала, прислушиваясь к своим ощущениям и не переставая наслаждаться.

Мне так сильно хотелось принять его предложение, что даже в голову не пришлось отказаться. Матвей будто потаенные струны моей души зацепил, озвучивая то, в чем я самой себе признаться боялась.

Не расставаться с ним. Не возвращаться домой, в свою одинокую квартиру, уходя от него после работы. Быть рядом. Столько времени, сколько отвела судьба.

Я не строила далеко идущих планов. Понимала, что преждевременно это. Мы ведь знакомы были всего несколько дней. Ничтожно мало — и одновременно как будто целую вечность. Так, что я уже не представляла себя без него. И не хотела возвращаться в те дни, в которых его не было. Когда засыпала, не чувствуя, как он обнимает меня, прижимая к себе. Когда завтракала в одиночестве, не представляя, как сильно меняется вкус кофе, когда ощущаешь его на губах любимого.

Именно любимого. Теперь в этом определении уже не осталось сомнений. Мне прежде казалось, что любовь не приходит вот так, неожиданно и спонтанно, что ей нужно вырасти и созреть. И это не может случиться за всего несколько дней.

Оказывается, может. Да и не в сроках дело вообще. Не важно, сколько ты знаешь человека — несколько лет или только неделю, если он — именно тот, кому удалось пробраться в твое сердце и прорасти там. Если он стал родным, и у вас так много общего, словно вы всю жизнь были знакомы.

Я перевернула мясо на сковороде и вернулась к кухонному столу, за которым делала салат. И подалась назад, прижимаясь спиной к груди Матвея, когда он подошел сзади и обнял меня, утыкаясь лицом в волосы.

— Пахнет потрясающе, — он потерся носом о мое ухо и спустился губами по шее к плечу, дотрагиваясь до кожи языком. — Мне так нравится, что ты здесь. Вообще не помню, когда последний раз для меня кто-то готовил.

— Так я для этого тебе нужна? — попыталась я пошутить, хотя прекрасно знала, что дело в другом. Я верила ему. Понимала, что никаких иных причин и целей, заставляющих удержать меня, нет. Никаких, кроме того, что он сказал. Нежный поцелуй сменился укусом, а потом мужчина развернул меня к себе, приподнимая подбородок и прижимая свои губы к моим.

— Ай-яй, Ника, если ты будешь так шутить, мне придется тебя наказать. Потому что подобные шутки мне абсолютно не нравятся.

Он провел губами по моему рту, едва касаясь, но от его дыхания по телу тотчас побежали мурашки.

— Как накажешь? — уточнила я, подаваясь вперед и прижимаясь к нему.

— Хочешь проверить? — его руки сжали мои ягодицы, и я резко выдохнула.

— Отшлепаешь?

— Может быть, — он приподнял меня, усаживая на стол и устраиваясь между моих ног. Перехватил мое запястье, когда я потянулась к его бедрам.

— Не спеши. Ты еще не ответила.

— А ты не спрашивал, — улыбнулась я, накрывая губами его нижнюю губу и втягивая ее в рот. А когда Матвей машинально толкнулся ко мне, уточнила:

— Ты просто сказал, чтобы я больше не шутила. Не могу тебе это обещать.

— Почему? — его брови сдвинулись.

— Очень нравится, когда ты меня разубеждаешь, — я вытянула края футболки из-за его пояса. Распластала ладони на животе, а когда мужчина со свистом выдохнул, скользнула пальцами ниже к застежке брюк. — Безумно нравится.

— Что тебе еще нравится? — хрипловатым шепотом спросил он.

— Давай покажу? — я, наконец, справилась с молнией на его джинсах и накрыла ладонью затвердевшую плоть. — А ты накажешь меня, если я что-то сделаю не так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не самое уместное было время для игры, но я не могла и не хотела уже останавливаться. Тем более, что в этой нашей с ним игре не было правил, но я могла только победить. Как и он. Не представляла, каким должен быть следующий шаг, но безошибочно чувствовала, что сейчас ждет и хочет Матвей, чего жаждет не только его тело, но что также заставляет содрогаться душу. И сама облачалась в его тепло, погружаясь в разошедшийся по венам жар.

Мне так о многом хотелось ему сказать, но язык сделался непослушным. Я никогда и ни до кого не старалась что-то донести без слов, но сейчас почти до физической боли этого захотела. Чтобы мужчина услышал. Почувствовал.

Хочу впитать аромат твоей кожи. Насытиться твоей тяжестью, испить дыхание, такое пьянящее и горячее. Хочу тебя всего… Насовсем.

Я ласкала его с каким-то исступлением, везде, где только могла дотянуться, утишая горящий в его глазах огонь и разжигая снова и снова. Разжигая до такой степени, что это грозило меня саму спалить дотла. Напиться наполняющего нас волшебства.

Матвей снова прикусил мою шею, и легкая боль на коже от его укуса сладким, тягучим медом растеклась по телу. Я подумала о том, что за последние дни мы почти не отрывались друг от друга. Но это не мешает сходить с ума от желания. И мне, и ему. Хотеть еще сильнее. Неужели так будет всегда? Пусть так будет. Всегда.

Я подавалась вперед при каждом его толчке, позволяя все глубже и глубже погружаться в мое тело, навстречу возбуждению, сплетая ноги на его спине, а руками цепляясь за плечи. И это чувство полноты, его присутствия внутри меня, резких, немного грубых и одновременно бережных движений было невероятно сладким.

Как-то совершенно некстати вспомнилась навязанная подругой книга, которую я так и не прочитала до конца. Мое желание научиться сводить с ума мужчину, кажется, реализовалось и без этого учебника. И подобная учеба нравилась куда больше. Вот так: двигаться в унисон с мужчиной, прислушиваться к ритму его тела, угадывать то, чего он захочет в следующее мгновенье.

При очередном толчке я сжала бедра, удерживая его внутри и срывая стон. И от нарастающего желания застонала сама.

— Хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептала в губы Матвея. — Но я так мало знаю… Ты мне расскажешь, что нужно сделать? Научишь всему, что любишь? Обещаю, что буду послушной ученицей.

Он впился в мой рот, погружая туда язык, двигая им одновременно с толчками в моем теле.

— Сладкая… — проговорил перед тем, как снова наполнить меня собой. Везде.

Внизу живота пульсировала боль, росла с каждым мгновеньем, а в глазах темнело, или это взгляд Матвея, оказавшийся совсем близко, сделался черным до непроницаемости? Я задохнулась, срываясь на крик и подчиняясь тому ритму, который задавал мужчина. И словно оказалась на краю, только не перед пропастью, которой стоило опасаться, взлетела в бесконечность, рассыпаясь на множество разноцветных частиц, слившихся в неповторимые сполохи. Вцепилась в его плечи, кажется, сдирая кожу. А когда ощутила и его содрогания, постаралась прижаться еще теснее, чтобы впитать их. Чтобы услышать, как бьется его сердце совсем рядом с моим.