Богдан молча отстегнул ремень безопасности, вышел из машины и поднял капот. Я осмотрелась по сторонам. Справа вдалеке – небольшой сосновый перелесок, слева – взъерошенные кусты. Дорога впереди совсем разбитая, и машины проезжают редко. С тех пор как мы остановились у путей, нас ни разу не обогнали. Снова выглянуло солнце, и вскоре в салоне стало душно. Я распахнула дверь, закатала рукава худи. Никто не предупреждал, что август внезапно снова вспомнит, что он – летний месяц. А еще очень хотелось есть! Безумно. Во второй раз я пожалела, что мы отказались от обеда в больнице. И какая непруха, что оставили корзину с продуктами на той опушке. Ее сразу уперли, как и мой рюкзак. Рюкзак мы нашли, а корзина с едой нам на глаза так и не попалась.

Грела лишь одна мысль: Богдан сможет починить машину. Удалось ведь ему исправить «Цивик» той белокурой цыпочки. Значит, в тачках он все-таки шарит. Еще немного, и мы снова поедем…

– Похоже, мы застряли, – констатировал Богдан, усаживаясь обратно на свое место.

– То есть как? – запаниковала я. В этот момент в салон вместе с Волковым залетела огромная мошка, и я замахала руками, пытаясь ее выгнать. – А что у нас сломалось?

– Машина.

– Да-а, очень смешно! – Мне наконец удалось прогнать насекомое, и я захлопнула свою дверь. – А если серьезно?

– С двигателем фигня какая-то. Месяц недотянул до техосмотра.

– Как же так? – вопросила я куда-то в тишину.

Других машин по-прежнему не было.

– Как думаешь, тут поблизости есть мобильная станция технического обслуживания? – спросил Богдан, доставая из кармана телефон.

– Продуктовый бы лучше найти, – проворчала я. В животе предательски заурчало.

Богдан поставил машину на аварийку, а затем мы оттолкали «Тойоту» ближе к обочине. Хотя могли особо и не стараться. За все то время, что мы здесь находились, по дороге так и не проехало ни одной машины. Лишь из перелеска с грохотом вынырнул локомотив и с шумом пронесся мимо нас. Это хорошо еще, что мы не застряли на путях. С нашей «везучестью» я бы уже ничему не удивилась.

До деревни оставалось не так уж много. Богдан сказал, что будем дожидаться, когда кто-нибудь согласится нас отбуксировать до ближайшего сервиса, о котором говорил «огурец» с заправки.

Солнце уже клонилось в сторону перелеска, но по-прежнему сильно припекало. В салоне снова запахло болотом.

– Ты уверена, что приносишь удачу? – спросил вдруг Богдан.

– М? – отозвалась я.

– Ну… собачка.

Волков пару раз мотнул головой, изобразив игрушечную собаку на торпеде машины. Точно так же и я качала головой в прошлое утро, когда уговаривала его взять меня с собой. Это было всего лишь вчера. Но уже столько всего произошло, что мне казалось, будто мы колесим по лесам и полям целую вечность.

– Ой, перестань, и так тошно! – нахмурилась я. – Это же все ты: «Держись, Майя, пристегнись, впереди приключения!»

Получилось довольно похоже. Богдан недобро усмехнулся.

– А если за нами никто не приедет? Мы обречены? – спросила я дрогнувшим голосом.

– Интересно, кто из нас первым будет жрать другого, – ответил Богдан.

– Это все совсем не смешно, – проворчала я, первой выбираясь из душной машины. Надоел этот затхлый запах в салоне. Богдан вышел вслед за мной. – Скоро уже смеркаться начнет.

– А мы еще не обедали, – вздохнул Богдан.

Вдвоем, опершись о капот, мы уставились на сосновый лес. Оба молчали до тех пор, пока сзади не послышался шум приближающейся машины. Счастью моему не было предела! Я довольно пискнула. По разбитой дороге катила салатовая «Нива». Мы с Богданом впились взглядами в подъезжающую машину. Поравнявшись с нами, «Нива» остановилась. На нас с пассажирского сиденья во все глаза уставился черноволосый пацан, а затем показалось и довольное лицо водителя – крупного мужчины с рыжими усами.

– Проблемы, ребятки?

Мы с Богданом, не сговариваясь, скорчили страдальческие лица. Не знаю, у кого из нас выражение лица было несчастнее. Наверное, все же у Богдана. Все-таки он дипломированный актер.

– С двигателем что-то, – трагическим голосом сообщил Волков.

Мужчина, засуетившись, поспешно вышел из «Нивы». Подошел к машине Богдана и попросил открыть капот. Тогда я тут же отползла от «Тойоты». Наверное, этот рыжий усач знает что к чему, а я им с Волковым буду только мешать. Вдвоем они склонились над двигателем и принялись о чем-то негромко переговариваться. Я так и осталась растерянно стоять между машинами, жарясь в худи под лучами вечернего солнца.

– Привет! – раздался рядом со мной мальчишеский голос.

Я с недовольным видом повернула голову. Солнечные лучи лезли в глаза. Мальчишка продолжал сидеть на переднем сиденье, опустив стекло и глядя на меня. Клетчатая рубашка, взъерошенные волосы. А еще веснушки, такая яркая россыпь. На вид – мой ровесник. Может, немного младше. Парень был очень даже симпатичный, в другой раз я, может быть, была бы и поприветливее. Но не после вонючего болота, в котором едва не погибла, утомительной дороги, поломки машины… Мне сейчас было даже все равно, как я выгляжу. Что сандалии совсем не сочетаются с мужскими баскетбольными шортами, резинку на которых я подвернула несколько раз, чтобы они с меня не сваливались, что растрепалась прическа. Единственное, чего мне сейчас хотелось – разреветься посреди дороги. Я перевела быстрый взгляд на Богдана. Волков слушал усача и хмурился. Судя по всему, не скоро мы выберемся из этой дыры.

– Эй? – позвал меня незнакомый парнишка.

– Да, привет, – снова повернулась я к нему.

– Меня зовут Ринат.

– Очень приятно, – кивнула я. – Майя.

– Прикольное имя!

– Спасибо.

– И откуда вы?

От усталости так хотелось привалиться к салатовой «Ниве» и закрыть глаза. Молчать и просто ждать, когда мы снова вдруг каким-то чудесным образом окажемся в починенной машине и поедем дальше. Навстречу цивилизации. Скорее покончим с первым свиданием отца и сына, а потом… Потом я наконец окажусь дома. Разумеется, после еще пары дней изнурительной дороги. Надеюсь, обратный путь дастся нам легче, потому что возвращаться всегда проще. Я хотела ничего не отвечать незнакомому парню, но хорошее воспитание во мне победило. Все-таки его отец (или кем этот усатый мужчина приходился ему?) остановился, чтобы нам помочь. Пришлось рассказывать Ринату, кто мы, откуда и куда едем. В общих чертах, конечно.

– И вот, машина сломалась, – зачем-то указала я рукой на черную «Тойоту». Будто и без этого не было понятно. – С утра ничего не ели. – Все-таки не выдержала я.

Ринат все это время не сводил с меня взгляда, чем, если честно, немного смущал. Но при этом я не чувствовала такого раздражения, как тогда, на заправке. Взгляд этого паренька не был удушливым и липким, скорее уж – сочувствующим. А еще он смотрел на меня с интересом. Впервые кто-то смотрел на меня так! Мои щеки слегка поалели.

– Хочешь хлеба? – спросил Ринат.

– Хлеба? – удивилась я.

– Ну да, с молоком, – кивнул парень.

Я снова взглянула на Богдана. Тот стоял в стороне и о чем-то думал, пока мужчина с рыжими усами пытался починить его машину.

– У вас есть хлеб? – опять зачем-то спросила я, злясь на себя за свою непонятливость.

Тогда вместо ответа Ринат вздохнул и вышел из машины. Роста мы были примерно одинакового, Ринат даже немного ниже. Худой, жилистый. Я сделала вывод, что он все-таки младше. Может, класс девятый или десятый. Ринат открыл заднюю дверь «Нивы» и галантно махнул рукой. А я тут же, не раздумывая, подтянув мужские шорты, нырнула на сиденье, будто в лимузин. Ринат вернулся на свое место и, перегнувшись через переднее сиденье, потянулся к сумке, лежащей возле меня.

– Мама хлеб утром испекла. И молоко наше, домашнее. Мы на продажу все это с батей возили. Разносим по квартирам. Тут то, что сегодня не продали.

Запах домашней выпечки вскружил голову. Я тут же впилась в булку зубами и принялась поспешно жевать. Мой новый знакомый, словно заботливая мамочка, с умилением смотрел, с каким отменным аппетитом я ем хлеб. Молоко я пила прямо из банки, которую придерживал Ринат.

– Ты будто месяц не ела, – засмеялся парень.

– Когда стресс, я всегда много ем, – все же смутилась я, стараясь как можно скорее прожевать хлеб.

– В каком ты классе? – спросил Ринат.

– Я в этом году школу окончила. А ты?

– В десятый перешел, – стушевался парень. – Думал, мы ровесники.

– Нет, мой персональный ад закончился в этом году, – похвасталась я

– А мне еще предстоит этот пятый круг ада. Я – очень ленивый, – признался Ринат.

– Ты читал Данте? – удивилась я.

– Писал по нему научную работу и даже в город ездил ее защищать, – скромно ответил парень.

– Мм, – протянула я, жуя свежий хлеб. – Какой ты молодец!

Ринат покраснел. Это было очень мило!

– Ну, а ты? – спросил он.

– Что я?

– Ты откуда с Данте знакома?

– Мой брат с кафедры романской филологии. Попробуй-ка с ним этого не знать. Чревоугодие – это у нас какой круг?

– Третий, – подсказал Ринат.

– Вот-вот. Витька бы сейчас увидел, как я тут булки ем, надрываюсь, сказал бы, что по мне третий круг плачет.

Ринат рассмеялся, и я вместе с ним. Даже была рада, что встретила этого парня. И дело не в свежем хлебе (хотя и в нем тоже). Просто впервые за эти два дня я расслабленно с кем-то поговорила, не переживая, что обо мне могут подумать. Все-таки к Богдану я была неравнодушна, и часто между нами возникали странные неловкие паузы.

– Он твой брат? – Ринат кивнул в сторону Волкова.

– Ой, нет, – покачала я головой. – Это не Витя. Это… просто мой друг.

Богдан, словно почуяв, что речь идет о нем, тут же нарисовался. Заглянул к нам в машину.

– Михайлова, неплохо ты тут устроилась, – присвистнул он. А углядев в моих руках булку, разве что слюну не сглотнул.

Я тут же оторвала кусок хлеба и протянула ему.