– Не убежишь, красивая девочка. Никуда от меня не убежишь.

– А я не хочу… Слышишь меня? Не хочу… – едва слышно прошептала она.

Рука Марка оказалась под её штанами. И сразу же под трусиками.

– Мокрая…

Теперь Олеся вспыхнула вся.

– Для тебя.

– Охренеть… Леся, ты хотя бы представляешь, что ты делаешь? Не могу терпеть… Прости.

Он обнажал их быстро, порывисто. Её штаны съехали. Леся была не против быстрого секса. Её саму потряхивало от нетерпения.

Поскорее бы добраться… Чтобы взял, заполнил.

Но когда головка члена уткнулась в мокрые складочки, Леся сдвинулась вниз.

– Марк, не люблю сверху. Потом… Ладно? Можно?

– Без проблем. Давай-ка сюда свою попу.

Он вертел ей, и Олесе подобный расклад нравился. Её поставили коленями на край дивана, прогнув в пояснице. Она уцепилась руками за спинку дивана.

Толчок и сразу ощущение нереального кайфа.

Правильности.

– Как же с тобой хорошо, Леська. Моя лавандовая девочка… Голову сносит.

Каждое слово девушка впитывала в себя. Складывала в копилочку аккуратными стопочками.

Происходило ещё одно волшебство. Острое, терпкое. Но такое долгожданное.

Каждое проникновение, каждый толчок рассылал по телу Олеси предоргазменную дрожь. Она настолько соскучилась по Марку, что почти сразу была готова. Ей не хватало чуть-чуть, совсем немного.

– Дай мне свой ротик.

Олеся повернула голову, интуитивно настраиваясь, что он её поцелует.

Нет.

Марк, с пьяным взглядом, шальным, дотронулся двумя пальцами до её губ, а потом проник в рот.

– Пососи.

Олеся с готовностью исполнила, что он просил. Хотела отвести взгляд, глаза закрыть и не смогла. Лицо Марка в момент, когда он смотрел на неё, было невероятным. Смешалось всё: его похоть и нежность, грубые черты лица с мягкостью взгляда. Ему нравилось, что он видел.

А видел он её.

Потому что подался назад и теперь смотрел туда.

На лицо, потом на её влажные, набухшие складочки.

И ему нравилось.

Она видела…

Дыхание сбилось. Её. Его.

– Охрененная. Покажи мне себя. Да, вот так.

Он сорвался, ускорив толчки.

– Леся…

Он снова вышел, она жалобно всхлипнула и тотчас едва не заскулила, когда почувствовала язык Марка на своих сочащихся соком складочкам.

Боже… Боже…

– Давай, моя сладкая.

Она упрямо мотнула головой, показывая, что кончать подобным образом не желает.

– Тогда иди ко мне.

Он потянул её на себя, сжал за волосы, направляя вниз. Олеся не противилась, с готовностью принимая его налитый член между губ. Она помнила, что Марку нравится глубоко, поэтому постаралась максимально расслабить горло. Ничего, она научится.

Всё для него.

Солоноватый вкус их общей смазки дурманил голову похлеще вина. Она с жадностью облизывала головку, проходилась языком по всей длине, чтобы снова принять по-максимуму. Она то и дело поднимала глаза, чтобы удостовериться, что Марку нравится.

О, да, ему нравилось.

– Вставай. Живо. Так же.

Она послушалась. Уперлась коленками, выпятила ягодицы.

Марк сжал её попочку. Сильно, оставляя розовые следы на её молочной коже. А потом слегка ударил. Не больно, но тем самым поддав жару в уже разогнавшийся вагон.

И Олеся потерялась. Задрожала, сильнее сжав интимные мысли. Марк вошел и яростно задвигался. Внизу живота потяжелело. Ещё и ещё. А потом вспышка, яркая, оглушающая, пронзила всё тело, заставив Олесю сильнее вцепиться в обивку дивана и уткнуться головой в спинку.

Да-а-а.

Марк ощутимее сжал её бедра, продолжая двигаться. Толчок, ещё один. Гортанный стон известил Олесю о том, что и он на пределе. Как Марк и сказал, конкретно этот секс не для сдерживания.

Мужчина вышел и излился ей на попу.

– Стой так. Не двигайся.

Олеся и не думала. У неё внезапно закончились силы. Ничего, она передохнет немного, у них впереди вся ночь.

Он снова смотрел на неё, и от этой мысли в груди распылялся пожар. Конечно, Олеся слышала выражение, что мужчина любит глазами. То, что происходило сейчас, – тому подтверждение. Ей снова хотелось увидеть лицо Марка. Его выражение. Тот голод, который сочился из его глаз, оставляя на ней фантомные следы.

Ощущение того, что мужчина ловит кайф от её тела, выводил её на новый уровень восприятия их отношений.

– Мы без презерватива.

– Для тебя это принципиально?

– Нет.

– Я чистый, Леся. Справку могу предоставить.

– Дурак.

Он усмехнулась.

– Я запомнил. Через часок вернемся к обсуждению моего психического здоровья. Эй, стой, сейчас вытрем тебя.

Олеся зажмурилась. То, как он стирал с неё свои следы, тоже было приятно.

* * *

В кровать они всё же прихватили бутылку вина.

– Напоишь – буду буянить, – честно предупредила его Олеся, уже пьяная от счастья, а совсем не от алкоголя.

– Найду чем усмирить.

Они включили большую плазму, выбрали психологический триллер. Олеся устроилась рядом с Марком. Тот протянул ей бокал, она приняла его, удобнее устраиваясь под одеялом и вклиниваясь спиной в подушки.

Хорошо…

Спокойно.

Счастливо.

Марк присоединился к ней.

– Чокаться не будем.

– Не будем.

– Почему ты не любишь сверху? На то есть какая-то причина?

Олеся знала, что Марк продолжит разговор. Те крохи, что он получил от неё, пусть и давали некое представление о её прошлом, но никак не общую картину. Странно, но в данный момент Олеся не испытывала никакого дискомфорта.

Она позволила Марку войти на её личную территорию. Пустила.

– Я теперь понимаю, почему с Мартой вы друзья.

– Да? – Марк изогнул бровь, отчего на его лице заиграли отголоски иронии.

– Вы зрите в корень. И у вас удивительная способность вскрывать меня, – она поднесла бокал, немного повертев его между пальцами. – Моего мужа звали Вадим. Как-то раз он вернулся из очередной командировки. Больной. В подробности он не вдавался. Пролечился в закрытом военном госпитале, потом были частые клиники в Израиле. Я признаюсь честно, он мне настолько опостылел, что я даже не интересовалась причиной его заболевания. Он не говорил, я не спрашивала. Но потом у него начались проблемы с потенцией. Не вставал. И вот, чтобы хоть как-то реабилитировать себя, он заставлял меня седлать его. Тереться и прочее. Отсюда моя нелюбовь к позе сверху.

Ей не верилось, что она рассказывает подробности Марку. Мерзкие, выворачивающие душу наизнанку. Похороненные под толщей запретов. К которым она предпочла бы никогда не возвращаться.

Но, видимо, порой прошлое следует вытащить на свет Божий, чтобы окончательно с ним распрощаться.

– Дальше.

Марк отреагировал более лаконично, чем она предполагала.

– Хм… Что дальше?

– Кто тот хрен, с которым я столкнулся у тебя в квартире? Лиса… Я ревную, – он забрал себе одну её руку, переплел их пальцы. Его нежные прикосновения шли вразрез с более грубой интонацией.

– Это Никита. Мой пасынок.

– Какой он тебе нахер пасынок! – рыкнул Марк. Его крупное тело напряглось сильнее.

– Ты сегодня ругаешься.

– Я ему башку оторву, если ещё раз увижу рядом с тобой.

Олеся выдохнула.

– Вот этого я и боюсь, Марк. Не надо никому ничего отрывать. Он…

– Ещё один ублюдок, помешанный на тебе?! Черт! Олеся, я видел, как он на тебя смотрит! Точно имеет право…

– Марк, – она повернула голову, чтобы он мог видеть её лицо. Она хотела, чтобы он понял – она не врет. Не лукавит, не пытается ввести его в заблуждение. – Помнишь, ты меня спрашивал, есть ли у тебя соперник? Что я тогда ответила?

– Что никого нет. Но у него…

– Вот никого и нет! – порывисто перебила его Олеся, прижимаясь к Марку плотнее, одновременно стараясь не разлить так и не тронутое вино. – Ты правильно сказал: он ублюдок. Хитрый. Жестокий. Со связями. Больной на голову. Я его ненавижу так же сильно, как ненавидела его отца!

– Тихо…Тихо, Лисичка. Я тебя услышал.

Она чуть заметно покачала головой.

– Марк, я не хочу, чтобы ты с ним связывался. Он отстанет от меня. Когда-нибудь.

Уголок мужского рта дернулся.

– Я тебе точно жопу напорю. Вот сейчас поговорим и займусь. Да, и не делай такое лицо. Знаешь… Леська, ты меня поражаешь. Ты умудряешься задеть моё мужское самолюбие, при этом абсолютно не понимая причины.

– А что я такого сказала?

– Я спущу тебе этот момент. Так понимаю, кроме твоего мужа и меня, у тебя никого не было?

Леся почувствовала, как кровь прильнула к щекам.

– Нет…

Глаза Марка потемнели, в них бушевала буря, которую он старательно не выпускал наружу, за что она мысленно его поблагодарила. Если бы он выпустил эмоции наружу, непонятно, как бы они задели её. Может, она восприняла его слова и нормально. А может…

Марк поднёс бокал к губам и осушил его наполовину.

– Мне понятны твои страхи, сомнения, Леся, в отношении меня. Даже, скорее всего, в отношении мужчин. Тебя подавляли. Но неужели в окружении твоего мужа не было нормальных мужиков?

– Были.

Олеся сразу же подумала про друга Вадима, который сейчас тормознул Никиту.

– Вот, Леська. Значит, не всё так безнадежно, – Марк допил вино и поставил пустой стакан на прикроватный столик, на котором стояли бутылка и тарелка с фруктами, к которым они не притронулись. – Давай так. Ты же моя девочка?

Он, не отпуская взятую ранее в плен руку, развернулся к девушке корпусом.

У Олеси сильнее закружилась голова.

Его слова… Он сам… Что они с ней делали?

– Твоя.

– Я хочу, чтобы ты это помнила, – он взялся за её подбородок и чуть приподнял. Так, чтобы их глаза находились на уровне.

Теперь в темно-голубых буря успокоилась, что вселяло надежду на благополучный исход разговора. На благоразумие.

– Олеся, я – твой мужчина. Это тоже запомни, пожалуйста. Твои проблемы касаются и меня. Я готов их решать. Не хочу и главное не могу стоять в стороне! Я уважаю твоё желание быть самостоятельной. Я понимаю, откуда растут ноги. Если тебя подавляли семь лет, то сейчас ты расправляешь крылья. Ты молодец. То, что не побоялась начать всё с нуля. Это я уже про твоё кафе. Но мне будет очень неприятно, если ты умолчишь о неприятностях, наваливающихся на тебя. Я верю, что, например, проблему с поставщиками, допустим, мясо ты решишь самостоятельно. Но с пасынком… Не тебе с ним тягаться, солнце. Ты должна это признать.