Марина Кистяева - Ты – мое желание

– Да без проблем.

– Вас докину.

Олеся облизнула губы и едва слышно прошептала:

– Давай на такси.

– Уверена?

– Угу.

– Данил, бери.

Марк залез в карман и достал ключи, кинув их другу. Тот ловко поймал.

– А ты чего сегодня, кстати, не пил?

– Так Марта пьет. Кто-то должен сохранять свежую голову.

Олеся не чувствовала никакого дискомфорта, находясь в компании друзей Марты и Марка. Она понимала, почему они близко общаются. Все на одной волне, у всех общие интересы. Даже Кира, которая первоначально вызвала у неё легкое раздражение, потом начала восприниматься адекватно. К Марку она не льнула, на себя его внимание не перетягивала.

Постепенно все начали разъезжаться. Данил увел Марту одной из самых первых, хотя та шутливо сопротивлялась.

– Я сегодня плохая девочка… Будешь меня перевоспитывать?

Олеся прыснула в ладонь.

– Буду-буду, пойдем.

Они попрощались. Вскоре и Марк с Олесей засобирались. Марк вызвал такси.

– Как тебе вечер?

– Очень понравился, – Олеся тоже немного захмелела.

Они вышли из клуба и дожидались машину на улице. Олеся закинула голову назад.

– Марк, ты только посмотри, какое звездное небо.

Голова слегка кружилась от выпитого, от адреналина. Небо немного двигалось, чем вызывало у Олеси желание хихикать. Она не помнила, когда в последний раз чувствовала себя настолько расслабленной. Невесомой, она бы даже сказала. Ей хотелось, как детстве, раскинуть руки и кружиться, смеясь в голос и радуясь каждому пустяку.

– Небо, и правда, красивое. Когда у нас бывает звездопад?

– В августе.

– Значит, не увидим ни одной падающей звезды.

Олеся хихикнула и опустила голову. Легкое головокружение привело к тому, что девушка пошатнулась, но крепкие надежные руки не позволили ей оступиться.

– Осторожнее.

– Ты такой большой, а веришь в исполнение желания от падающей звезды?

Она снова обняла его. На этот раз не за шею, а за торс.

Марк медленно растянул губы в ухмылку, которую она обожала. Иногда Олесе казалось, что он и во сне немного кривит губы. Первые разы, когда они вместе ночевали, и он засыпал первым, она тайком наблюдала за тем, как он спит. Всматривалась в полумрак комнаты, пытаясь запечатлеть в памяти его безмятежное лицо. Морщины, которые уже проявлялись. Трепет ресниц. И вот эту немного искривленную линию рта.

– Лесяяя, – потянул он, наклоняясь к ней и целуя в лоб. – Желания… Они разные.

– Даааа? – переняла она его тягучесть.

– Да. Вот ты – моё желание.

– В смысле?

– В прямом.

– А, ты имеешь в виду ту историю с Мартой, – Олеся не могла без смущения вспоминать авантюру, на которую её подбила подруга. Ни она, ни Марта не могли знать, к чему она приведет.

И Олесе хотелось думать, что история, начавшаяся, как безумие чистой воды, будет длиться ещё долго.

Пришло оповещение, что такси подъехало. Они направились к машине, когда телефон Марка снова зазвонил. Он уже открыл дверь, приглашая Олесю присесть, но та задержалась.

Марк нахмурился.

– Марта…

Брови Олеси сошлись на переносице.

– Она же с Данилой уехала…

Марк принял вызов.

– Да, Шарон… Что? Тихо… Не реви! Я ничего не могу разобрать, Марта! Успокойся! Говори внятнее! В какую больницу вы едете?! Сейчас подъедем, расскажешь всё на месте.

Он прервал разговор и провел рукой по волосам.

– Марк…

У Олеси оборвалось сердце.

– На них напали. Даню сильно избили. Марте, думаю, тоже досталось.

– Спасибо.

– Это вам спасибо, Владимир Игнатьевич.

Судья посмотрел на него и принял папку.

Открыл.

На лице отца Данила появилась предвкушающая улыбка.

– Если бы твой человек не вылетел из машины и не начал палить из травмата, Даню бы забили. Переломами не ограничились.

Марк положил руки на стол, скрестив их в замок.

– Вы же понимаете, что я должен был быть на месте Данилы.

Сидящий напротив мужчина мотнул головой.

– Я не собираюсь копаться, что и как. Я вижу, что есть. Знаю, что имею. А имею я избитого сына и его девушку. А ещё отморозков в СИЗО, которые очень быстро сломались и выдали заказчика.

Ни Марк, ни судья не стали уточнять, что раскалывали тех профессионалы. Да так, что ни один судмедэксперт не найдет следов насильственных действий. Умеют люди работать.

Последняя неделя выдалась очень хлопотной.

Сначала больница, где в яростной истерике захлебывалась Марта и грозилась самолично переломать кости тем, кто их сначала подрезал, заблокировал, а потом и вовсе напал с битами. Олеся испуганно смотрела на Марка, потом бросилась обнимать подругу.

И уже из-за её плеча снова смотрела на него.

Он медленно покачал головой и твердо сказал:

– Даже не смей.

Марк прочел на её лице все мысли, что кружились в красивой головке. Бились и готовы были вот-вот пролиться через край. И её раскаяние, и её сожаление. А так же вина. Всеобъемлющая, как ей казалось в тот момент.

Он подошёл к девчонкам:

– На минутку.

Оторвал Олесю от притихшей Марты и процедил сквозь сжатые зубы:

– Сегодня ты ночуешь у меня. И завтра тоже. Ты ни в чем не виновата. Каждый принимает решения и несет за них ответственность. Он – тоже понесет.

Марк боялся её реакции. Он, который вырос в семье, где страх вытравливают с детства, сейчас замер.

Потому что…

Он не мог объяснить свои чувства. Они хлестали изнутри, разрывая всё в клочья. Олеся рядом. С ним. И он не позволит ей и шага сделать назад. Укроет за своей спиной. Не даст никуда сбежать.

Она жалась к нему. Маленькая… Какая же она маленькая. Её бы на ручки и в темный уголок. Запереть и любить. Снова и снова, пока вся печаль не исчезнет из очаровательных глазок.

Марк прикрыл глаза и самопроизвольно повел носом, в очередной раз втягивая в себя лавандовый запах.

Олеся обняла его за талию и негромко сказала:

– Знаешь что, Марк…

Она остановилась, ожидая его реакции.

– Что?

– Хрен ему. Большой и толстый.

Брови Марка взметнулись кверху, а по пояснице разлилась теплая волна. Аккурат там, где были руки Олеси.

– Будет.

– Марк…

– Олеся, посмотри на меня.

Она послушалась.

– Данил сын судьи. Твой пасынок вляпался по самое не балуй. И да, мы узнали, зачем он летал в Сирию.

Олеся ничего не сказала. Смотрела на него, и он видел, как меняются её глаза. Как в них появляется уверенность. И злость. Здоровая, правильная злость. Та самая, что дает силы для дальнейшего сопротивления, борьбы, а не направлена на саморазрушение.

– Потом мне скажешь. Сейчас… Мне надо к Марте.

– Иди.

Он смотрел на двух девочек. Марте уже оказали первую медицинскую помощь. Позже он узнает, что она получила удар кулаком по лицу. Больше ободралась, когда упала на асфальт. В этот самый асфальт Марку и хотелось закопать тех уродов. Бить женщину… Молоденькую девочку.

Он перевел взгляд на Олесю. А что не досказала она о своей семейной жизни? Ему хотелось знать про Лисенка всё. Каждую мелочь, все подробности. Но он не имел права поднимать тот ужас, что она пережила. А то, что был ужас, он не сомневался.

Первый её оргазм был именно с ним. В том отеле. В ночь, когда он приехал отрабатывать спор. Марк вспомнил свои ощущения. Как Олеся, ещё безымянная, вызывающая сумасшедший отклик в его теле, реагировала на него. Как льнула к нему. Вроде бы и осторожно, и, между тем, доверчиво.

Вспомнил он и то, как к нему Марта пришла. Вторично от нее.

Руки мужчины самопроизвольно сжались в кулаки. Глеб не советовал, требовал, чтобы он сохранял голову холодной. Но с каждым днем следовать требованию дяди становилось всё сложнее.

За Беловым пришли ночью. Дома ублюдка не оказалось. Вот тут-то и потребовались бойцы Глеба.

Перекрыли трассы, кинули людей в аэропорты. Его обнаружили на одной из заправок. Мудак рассчитался картой, по ней его и вычислили. Сын военного, а про элементарные навыки ухода позабыл. Он почуял, что пахнет жареным, но оказался настолько самоуверенным, что полез в драку на ФСБ-шников. Владимир Игнатьевич тоже не просто так просиживал место в кресле.

Белов-младший до конца не верил, что его повязали. Отрицал. Злобно щерился и тихо заявлял, что он выйдет из СИЗО вечером же.

Не вышел.

При адвокате, кстати, одном из самых лучших в городе, Белову кинули на стол фотки из Сирии.

– Есть и видео.

Тогда-то Белов и побледнел. Побледнел и адвокат, потому что хватило одного мимолетного взгляда на фото, чтобы понять – дело не просто проигрышное. Тут без вариантов.

– Видео не может быть использовано…

– Неужели? Военные преступления у нас не имеют давности. Тем более, Белов Никита Вадимович на территории Сирии находился, как гражданский. И расстреливал он военнопленных, как гражданский.

– Вы не понимаете, куда суетесь.

– Думаешь?

Никто не стал бы действовать напрямую. И Алашеевы, и Тойский понимали, что Сирия – не их зона ответственности. Рискованно. Очень…

– Уверен, – глаза Белова забегали.

– Тогда как ты объяснишь своё пребывание и пребывание Вадима Валерьевича Белова на территории закрытой лаборатории, откуда вас и забирал частный вертолет? И где Вадим Валерьевич хапнул дозу химии, после которой у него начались проблемы со здоровьем?

Двойной удар.

– И напоследок… В машине Михаила Петьева установлен видеорегистратор.

– Кто такой Петьев?

– Мужчина, что помешал расправе над гражданкой Шаронской и Бакиным.

– Бакин… Фамилия знакомая…

– Владимир Игнатьевич Бакин, слышали, возможно, о таком. Судья. Довольно известный.

Шах и мат.

С судьей Марк виделся в больнице в ту злополучную ночь. Мужчины обменялись взглядами. Этого было достаточно. Созвонились они на следующий день. Владимир Игнатьевич звонил с незнакомого номера.