— Я знаю, нам нужно поговорить. Постараюсь разобраться со всем быстро, — шепчу, где-то на уровне его губ.

Как только выхожу на улицу, звоню Татке.

— Занята?

— Гримируюсь. Минут десять найдется.

— Дениса выпустили.

— Правда? Когда? Почему я не в курсе?

— Вчера. Я думала, ты знаешь.

— Нет, — в трубке слышится шуршание, — Ну как он? Как вы? Как Кирилл отреагировал?

— Нормально. То есть…сложно. Нам с ним сложно. Паузы, такие длинные паузы, Тат.

— Дай ему время. И себе дай. Это нормально.

— Не знаю…просто ночью, ночью все проще.

— О, моя дорогая, это так и работает. Говорить, знаешь ли, всегда сложнее.

— А если он меня разлюбил?

— Прекращай эти ужастики.

— Я понимаю, что ему несладко. Знаю. Но и мне, мне все это время тоже было плохо.

— Все пройдет. Вот увидишь. Где Кирюха?

— С Денисом и Дарьей Георгиевной. Мне пришлось отъехать по работе. Запланированные дела. Я даже за них себя чувствую виноватой. Он вернулся, там, в квартире, а я где-то шляюсь.

— Ксюха, палку не перегибай. Твоя работа обеспечила тебя и сына. Ты ни у кого не брала денег и даже со счета Дена не снимала. Ты заслуживаешь понимания!

— Да, наверное, ты права.

— Вот. К тому же, ты всего лишь на пару часов. Никто там с ума за это время не сойдет.


Встреча на счет съёмок в рекламе затягивается почти на три часа. Обсуждаются детали, читаются бумаги. Наконец-то подписывается контракт.

К Ляльке, девочке-блогерше, я приезжаю вымотанная бумажной суетой.

Мы снимаем давно обговоренный ролик и прощаемся.

За всеми этими делами и поездками, стрелка часов отмеряет девять вечера.

Домой заваливаюсь в платье с Лялькиных съемок. Коротком, темно-зеленом платье с деликатным декольте.

Стягиваю шубу и бросаю пакет с вещами сразу у двери. Снимаю каблуки и спешу на кухню. Ужасно хочется пить.

Наливаю в стакан воды, слыша за спиной тихие шаги.

— Кирилл спит. Мама только уехала.

— Хорошо. Как он на тебя реагирует? — сгибаю ногу в колене, массируя икру. Снова все затекло от каблуков.

— Не плачет, уже неплохо, — Денис складывает руки на груди. — Не коротковато? — стреляет глазами в подол моего платья.

— Это претензия? — отпускаю ногу, спешно оглядывая себя ниже пояса.

— Вопрос.

— Значит, мой ответ «нет».

Соколов ухмыляется, а меня почему-то взрывает от его насмешки, закрученной в претензию.

— Знаешь, Денис, — ставлю стакан на стол, — Это, — обвожу платье, — моя работа. Чтобы содержать ребенка. Я не занимаюсь развратом и нигде не шляюсь. Это просто образ для съемки. Работа. Я не беру денег ни у кого из родственников. Ни у кого. Когда все произошло, мне было девятнадцать. Мне нужно было учиться и ходи на тусовки. А я ждала тебя из тюрьмы и готовилась стать матерью. Мне было плохо. Пойми, я не железная. За эти годы у меня сложилась своя жизнь и привычки. Я стараюсь Денис. Я очень стараюсь ради сына.

Меня несет. Я уже давно повысила голос, а Соколов, кажется, офигел от моего выпада. Слово «стоп» исчезло из памяти.

— Со Свободой разговаривала? — спрашивает таким тоном, что вся моя тирада кажется детским лепетом.

— Да, — все так же на повышенных тонах, в плену запала.

Соколов улыбается и выходит из кухни. В какой-то момент я слышу, как хлопает входная дверь.

Сердце отбивает очередной кульбит и на бешеной скорости летит в пятки.

Он ушел?

Вылетаю в гостиную, бросая растерянный взгляд на дверь. Дениса нигде нет. Он действительно ушел.

Что я опять натворила?! Дура.

Накрываю голову ладонями и сползаю по стеночке к полу. Проходит примерно час, прежде чем Денис возвращается домой. Поднимаю к нему заплаканные глаза. Наши взгляды сталкиваются.

Денис медленно сокращает расстояние, что нас разделяет и опускается рядом.

85

Денис


Эмоции душат.

Дикая, необузданная и появившаяся по щелчку пальцев злость — одолевает.

Эти ощущения не следствие Ксюшиных действий. Вовсе нет.

Это моя собственная неуверенность.

Время, которое изменило окружающих и меня самого.

Мне непривычно видеть ее новое амплуа, тяжело мириться с новым укладом, который внезапно стал новой реальность жизни.

Ее платье чистая провокация моего бушующего глубоко внутри Эго. Отчаяние, неуверенность.

Все крутится вокруг собственных неудач.

Лучший вариант не раздувать скандал, уйти.

Меня жрёт ревность, и мысли о том, что за это время у нее мог кто-то быть. Неправильно. Особенно если сам всем видом показывал на протяжении двух лет, что не держу. Мерзко, но так по-человечески.

На разрыв артерий.

В голове что-то назойливо щелкает.

Быстрые шаги по морозным темным улицами, куда-то вдаль. В неизвестность.

Слишком шатко. Зыбко. Сложно.

Выдыхаю клубы теплого пара, их невозможно не заметить под светом фонарей. Ветер раздувает полы куртки. В голове какая-то муть. Мысли. Океан пожирающих мыслей и действий. Как поступить? Как в этом жить?

Раньше я об этом даже не задумывался. Увидел ее и механически подстраивал под себя. Она поддавалась, таяла в руках, словно мягкий пластилин.

Теперь, мы оба другие люди. Иные. Не те, что раньше.

Опускаюсь на лавку под стеклянной автобусной остановкой. Сижу. Не знаю, сколько проходит времени. Перед глазами мельтешат люди. Они спешат, ругаются, смеются, целуются. Они живут. Здесь и сейчас.

Я же, будто оторван от этого мира.

Здесь и одновременно нигде.

Знаю, что причиняю боль. Ей, себе. Рву на куски остатки и так шатких отношений. Нужно вернуться. Нужно поставить точку во всем, что между нами происходит.

Нужно прийти к общему пониманию ситуации и того, что мы от нее хотим.

На зоне, я не раз сожалел о том, что не сделал ей предложение, когда узнал о будущем сыне.

Жалел, и одновременно понимал, что роспись в тюрьме не то, что предлагают любимым женщинам.

Весы «за» и «против» снова тихо покачиваются, в какую сторону они скатятся сегодня?

Поднимаю голову. В глаза сразу бросается вывеска. Ювелирный. Через дорогу. Нужно только встать и пройти по пешеходке.

Теперь же можно?

Мне больше всего в жизни не хочется, чтобы Кирилл знал нас по отдельности. Приходящий папа, и мама, что вышла замуж за другого.

Думать так, норма. А как иначе? Сдерживать в себе и не выражать эмоций. Мое кредо по жизни. Так было всегда. Теперь я отчетливо понимаю, что на такой модели поведения далеко не уедешь.

Захожу в лифт. Несколько этажей. Время растягивается, ожидание становится нестерпимым.

Касаюсь ручки двери. Вижу ее сразу, стоит переступить порог.

Впиваюсь взглядом в ее заплаканные глаза.

Ксюша сидит на полу. Все в том же платье. Смотрит.

Этот взгляд пробуждает понимание собственной эгоистичности.

Опускаюсь рядом. Сжимаю ее ладонь. Пальцы ледяные.

Прежде чем сказать, нужно собрать мысли воедино, но у меня не получается. Гоняю их в своей голове, и никак не могу сформулировать.

Ксю тяжело вздыхает. Ее плечи медленно поднимаются, и так же опускаются.

— Я перестала верить, что получится, — вполголоса, — еще полгода назад. Решила, что хочу жить дальше. Без слез и бессонниц. Я выдохлась. Сдалась Денис, — смотрит в одну точку перед собой, шевелит только губами, — Твое появление стало шоком. Я придумывала себе другую жизнь. Правда. Потому что в этой, жить было невозможно.

Ее губ касается легкая усмешка.

— Я сегодня поехала на работу и чувствовала себя виноватой, что не смогла остаться дома. А потом ты с этим платьем, нервы сдали. Все вокруг говорили, что все будет хорошо, ты главное верь, милая, — снова усмешка, — а как верить? Ночью. Только ночью. Потому что днем, слишком сложно. Сурово. Слишком реально.

— Я понимаю, что не будь Кирилла, все было бы иначе.

Говорю это, но даже мысли не могу допустить, как бы выглядело это «иначе».

— Я не знаю. Я привыкла одна. За это время привыкла к тому, что у меня есть Кирюха и я сама. Ты тоже был в моей жизни, но где-то там далеко. Там, до куда я даже рукой дотянуться не могу.

Ее ногти впиваются в кожу моей руки.

Она стискивает зубы. Вижу, что на пороге новой порции слез.

— Это был не упрек.

— Что?

Ксюша впервые за все это время, разворачивается ко мне лицом.

— Платье. Это ревность.

— К кому?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— К новой жизни. Неуверенность.

Зайцева округлят свои, и без того огромные глазища. Смотрит с недоверием.

— У тебя?

— У меня. Не обижайся, я был неправ.

— Я тоже.

Она облизывает губы и меня триггерит.

В голове одно единственное желание — быть рядом.

Кровь закипает.

Подтягиваю ее на себя слишком быстро, резко. Хочу почувствовать ее тепло. Вдохнуть запах.

— Ты просто не представляешь, что я чувствую, когда на тебя смотрю.

Ксю затихает. Прячется в этих объятиях. Касается пальцами моей щеки.

— Расскажи. Я хочу знать.

— Желание. Страх. Неверие. Ты так близко, — втягиваю носом запах ее волос, — я так этого ждал. Тебя. Рядом. Со мной.

Не замечаю, как расстёгиваю змейку на ее платье. Удобную, проходящую вдоль спины. Стоит только окольцевать ее руками, и вуа-ля.

Матовая тонкая кожа покрывается мурашками. Белые, изящные плечи, выразительные ключицы.