- La souris (мышонок — фран.)! Скучала за бабушкой, молодец, что не втянула в эту кампанию своего папашу. Еще успеем поцапаться.

Вот так одной фразой бабуля Уна дала понять, что латентное мужененавистничество распространялось даже на ее родного сына, она помнила прозвище, которое дала своей внучке, когда той исполнилось четырнадцать и Хоуп помешалась на всех видах сыра, кроме того эта женщина одобряла присутствие Люси и Крис, с которыми любила гулять несмотря на свой возраст ничем не уступая в прыти молодежи.

    - Здравствуй, бабуль!

Кривая улыбка на лице Хоуп немного выравнялась. После Гремелки, она снова вернулась к Мышонку и этот тандем явно не льстил остаткам ее женственности.

    - Девочки, идите обниму Вас, да не бойтесь, эта громадина и мухи не обидит, пока я не захочу! - худые плечи старушки затряслись, а из груди послышался жутковатый смех, словно в мешочке перекатывалась крошка битого стекла. - Я бы хотела быстрей попасть в более комфортные условия, к тому же у меня для всех Вас подарки. Ух, вы мои красавицы!

«Красавицы» появились только после беглого осмотра Люси, родной внучке достался неопределенный взгляд, в котором смешались теплые, нежные чувства и безмолвное восклицание в сердцах «Да, что же это такое?!».

Всю дорогу до дома, Уна в красках вела повествование о ее мучениях, скверном меню в самолетах и аэропортах и полном отсутствие внимания к животным, которые путешествуют со своими владельцами. Гард бесцеремонно уселся на заднем сидении около окна и не сводил печальных глаз с дороги.

Ее лоснящаяся, короткая черная шерсть не пахла ничем кроме шампуня для животных и Крис, которая по воле судьбы пришлось находиться рядом с псом, удивилась тому, что улавливает нотки дорогого парфюма. Отполированные когти на широких лапах, отсутствие капающей слюны из пасти и кроткий нрав, совершенно не вязались с инфернальной внешностью животного, которое казалось полностью отражало сущность своей хозяйки.

Когда, поддавшись порыву, Крис приподняла руку, чтобы погладить собаку, Гард скосил на нее глаз с провисшим нижним веком и черная, бархатная, широкая губы приподнялась, чтобы пропустить предупреждающий, едва заметный рык, больше похожий на ворчание.

    - Гард! - тут же послышался сильный и уверенный голос Уны.

Пес обидно пропустил щенячье протяжное «у-у-у-у-у» и снова отвернулся к окну, в то время, как Крис гадала сколько седых волос появилось на ее голове за эти две секунды.

Все это время Хоуп украдкой посматривала на свою бабушку и ее улыбка уже не скрывала сарказма. Болтливость Уны могла отвлечь только ее подруг, но она точно знала, что бабуля приехала с какой-то целью, и это было далеко не путешествие по Америке.

В дверях дома застыла Мегги, которая выдраила дом Ванмееров и без того чистый, помня, какой взыскательной является старейшина семьи. Эта женщина никогда не вступала в открытые контры с ней, но пару раз Мегги ловила на себе такие убийственные взгляды, что не редко они являлись ей в ночных кошмарах.

Мерседес, которым так редко пользовалась Хоуп с момента самой его покупки, припарковался на подъездной дорожке. Подхватив поднос с холодным чаем, Мэгги сделала несколько шагов навстречу серьезно раздумывая над тем, а не перегибает ли она палку с услужливостью, но Ванмееры всегда были крайне щедры с ней, учтивы, не считая мадам Уну и внимательны.

Но руки дрогнули и стаканы, обреченно звякнули, когда под изумленный взгляд домоправительницы мимо нее просеменил черный датский дог, ростом со среднего пони. Даром, что собака обнюхала окаменевшую от страха женщину и вернулась обратно к машине, из которой как раз выбиралась его обожаемая хозяйка.

Ухватив своего «помощника» за широкий ошейник, Уна не удосужилась подождать, когда Хоуп подбежит к ней и подаст руку, Люси и Крис тоже не успели на выручку, как старушка уже твердо стояла на ногах, благодарно теребя холку своего верного четвероногого друга.

     - Девочки, если не трудно, лучше с чемоданами помогите. О! Нас встречают. Посмотрим, посмотри. Не надо, Хоуп, я еще могу одолеть пару ступенек без человеческой помощи, зачем, по-твоему, я взяла этого «малыша». Идем, Гард! Скорее прочь с этой невыносимой жары.

Четыре внушительных размеров чемодана, две легкие дорожных сумки и картонка для шляпок были выгружены тремя молодыми женщинами не без усилий, пока Уна взбиралась на террасу. Согнув правую руку в локте, она в аккурат опиралась на спину собаки, рост которой был чуть ли не специально предназначен для подобных процедур.

     - Что тут у нас? - скрипучий голос мадам Уны, привел Мегги в чувство, а флегматичные глаза дога с провисающими веками, вновь уставились на перепуганную женщину. - Кажется что-то на «м». Мария? Марта?

    - Мегги, мадам. Рада Вас снова видеть!

    - Ой, а я как рада! Чай?

    -  Да, пожалуйста, Вы, наверное, утомились с дороги?

    - Это слишком мягко сказано. Кхм... Чай значит... Холодный?

   -  Да, мадам.

   - Это хорошо, но лучше бы теплый, ближе к терпимо горячему. Черный?

    -  Да.

    - А неплохо было бы зеленого... Что и сахар есть?

    - Совсем немного.

    - Я пью без сахара.

    - Я немного позабыла, мадам.

Стакан обрушился обратно на поднос и с крейсеровской скоростью Уна распахнула входную дверь и окунулась в прохладу гостиной, забыв даже поблагодарить Мегги за теплую встречу, в то время как ее дорогие кожаные чемоданы не снабженные колесиками, обливаясь потом поднимали по ступенькам ненаглядные девочки, во главе с внучкой.

Поравнявшись с Мегги, которая расстроилась из-за чая и не сразу спохватилась помочь с тяжелым багажом, Хоуп вскинула брови и с грохотом бухнув дорожный раритет, сдула прядь полос, упавшую на лоб.

    - Выше нос, Мегги. Это всего на две недели.


                                                                                        ***


Небольшая квартира, расположенная на пятом этаже в доме, который видал лучшие времена, была обставлена скромно, но со вкусом. Идеальный порядок, царивший внутри, указывал на то, что тот кто здесь живет уважает свой быт, несмотря на взыскательный вкус и привычку к роскоши.

Белые стены, смотрелись фактурно из-за того, что краска была нанесена прямо поверх кирпичей, а огромные черно-белые фотографии добавляли контраста. Кухня, если таковой можно было назвать крохотный уголок с парой шкафов и небольшой столешницей, газовой плитой и раковиной, была сделана из ультрасовременных материалов: камня, металла и пластика. Человек, который здесь обитал явно умел готовить. Винтажная мебель, уравновешивали брутальные светильники, дорогие деревянные полы блестели и удачно отражали блики искусственного освещения. Гостиная была удачно зонирована и соединяла кухню, прихожую и кабинет. В спальне располагалась широкая кровать, комод, кресло и встроенный в стену шкаф для одежды.

Апартаменты Бенедикта Купера вызывали разные чувства, но только не брезгливость. Он знал, что его мать частенько наведывалась сюда, пока от «работал». Он сам оставил ей ключ и столь негласным гостеприимством пользовалась не только она. То и дело Шерил сбегала сюда на пару часов, чтобы побыть в тишине и просто посидеть в уютном кресле, неотрывно рассматривая прекрасные фотографии, которыми Бенедикт по праву гордился.

Они были сделаны в тот период жизни, который переломил его и вскрыл преграды, за которыми томился талант. Два месяца в Рио и полтора года в Форталезе, научили уму разуму избалованного молодого мужчину, показали оборотную сторону страсти и столкнули его нос к ному с самыми отвратительными чертами человеческой натуры.

Счастливые лица семей, живущих на грани нищеты в фавелах, красота юных лиц, над которыми уже успели надругаться и полное принятие тяжелого будущего — слишком много читалось в глазах тех, кто улыбался с монохромных картин. По-другому назвать мимолетные застывшие мгновения, которые смог подловить, выхватить и запечатлеть Бенедикт, было невозможно.

Он сидел за столом, на котором горела электрическая лампа, освещая ворох бумаг, в который он периодический то и дело что-то искал. Серьезный взгляд, скользил по сухим юридическим формулировкам, карандаш в руке то и дело скрипел в толстом блокноте, а пальцы порхали по клавиатуре ноутбука, когда он находил нечто стоящее. Рядом на полу стояло несколько коробок с архивными ярлыками, на которых крупными буквами было выведено «Купер Инвестмент».

Но самое интересное располагалось сбоку на стене. Широкий стенд с заметками на крохотных листах, десятки имен с кратким досье. Их связывала между собой система линий, которая была понятна только тому кто их нарисовал. И только одно имя выделялось, оно было написано крупными буквами и несколько раз неаккуратно, порывисто обведено маркером.

Энтони Маккарден.

Это имя было краеугольным камнем, вот уже несколько месяцев для Бенедикта. Каждый день он пытался разгадать некую головоломку, которая должна была уберечь дело его отца от краха. Кульминация приближалась. Впервые за два года появились первые подвижки и параллельно его основной задаче, Купер искал нечто, что не позволит очернить имя отца.

На данный момент все его усилия были безрезультатны. Сестра торопила. Шерил умело лавировала в столь деликатной ситуации и не подпускала к ней отца. Здесь нужно было действовать тонко, а не отбиваться от обвинений армией юристов. Вполне хватало одного, который разбирался в тонкостях инвестиционного бизнеса и благотворительности.

В последнюю очередь Илай Купер доверил бы столь ответственное задание своему сыну, не в пример его сестре.


9 глава

Движения женщины-физиотерапевта по имени Хлоя были как всегда последовательны и хотя расслабленные конечности чуть ли не пели от хлынувшей по ним крови Сэм не мог почувствовать прилива сил. Все его внимание было приковано к двум мужчинам, которые пришли с доктор Хантер навестить Луизу.