Колесил потом весь вечер по городу, пытаясь понять, что это сейчас было. Зато вот заехал в новый район города, и он настолько мне понравился, что решил там квартиру купить. Сколько же можно по съёмным квартирам переезжать. До этого вечера мне не хотелось иметь свою квартиру. Не видел смысла. А в тот вечер вдруг понял, пора. Пора обзаводиться своим жильем.

Егору то хорошо, ему досталась родительская квартира. Сразу после универа он остался в ней один. У богатых, как говорится, свои привычки. Его родители переехали в другую, в новом районе, оставив Егору эту. Я даже пару месяцев жил у него, благо место позволяло.

А мне, детдомовскому, некому квартиру оставлять. Мне от моей мамаши только вот моя фамилия Вержицкий да медальон и достался. Да, медальон серебряный, да, с вензелем каким-то, но вся ценность этого медальона – это две фотографии внутри. Маленькие и старые.

От Егора я съехал быстро. Стал снимать квартиры. Устал я от его бесконечного потока женщин. Устал от того, что утром почти всегда очередь в душ потому, что там плещется очередная девочка Егора. Устал, в конце концов, делать завтрак не только себе, но и всем присутствующим в квартире. Вот с тех пор и мыкался по съемным квартирам.

А в тот вечер вдруг решил, что надо и мне завести уже серьёзные отношения. Какой смысл страдать о той, с кем я не могу быть? Да и возраст уже намекал на то, что пора и мне бы уже сделать свой выбор.

И ведь я даже честно пытался. Вот ведь и девушки были хорошие, но стоило только нам вчетвером, Егору с Женей и мне с моей девушкой, выбраться куда-нибудь, как я понимал, что нет. "Всё не то и все не те". И где я слышал эти слова?

После третьей попытки завести серьезные отношения я понял, что "клин клином вышибают" – это не про меня. С третьей моей претенденткой, Катей, мы дальше всех продвинулись.

Мы пожили вместе какое-то время. Она старалась мне угодить во всём, я привыкал к тому, что в моей квартире есть ещё кто-то. Я даже ей сделал предложение выйти за меня замуж.

Да, мы уже несколько раз вот так же, вчетвером, выбирались куда-нибудь посидеть. Смешно, наверное, и глупо, но для меня это был своего рода тест. Хотя нет, не для меня, для моей девушки. И Катя даже его прошла и не один раз.

Женя тогда уже была беременна, срок был ещё маленьким, первый триместр беременности, но она уже вся светилась от счастья материнства. С Катей они подружились. Сидели, болтали о чём-то своём, о женском. Тогда мы последний раз сходили поужинать в таком составе.

Потом мы с Катей уже к ним домой пришли. Мы подали заявление в ЗАГС и принесли ребятам приглашение на нашу свадьбу. С последней нашей встречи прошло почти четыре месяца.

Женя набрала лишний вес, но ей это шло. Ей вообще шла беременность. Милая такая была, как колобочек. Не знаю, как Егор её из постели такую выпускал? Я бы точно не смог! Хотелось погладить живот, помассировать поясницу, сделать массаж стоп. Её хотелось тискать.

Мы просидели у Егора и Жени весь вечер. Мне не хотелось от них уходить. Смог заставить себя уйти только когда Женя начала зевать. Всю дорогу домой я пытался взять себя в руки. Вёл машину, а сам представлял, как она там сейчас принимает душ, как ложится спать, наверняка в смешной ночной пижаме. Я даже предложил Кате пройтись перед сном под предлогом подышать свежим воздухом, а на самом деле я пытался отвлечься.

Отвлечься от Жени.

Не получилось.

Во сне я видел её, говорил с ней, занимался с ней сексом. Оказалось, что говорил я вслух, прижимал и гладил при этом Катю, испытывая сумасшедшее возбуждение.

Катя всё поняла ещё там, в гостях у Егора и Жени, а ночью я фактически подтвердил её догадки. Утром она собрала свои вещи и попросила отвезти её к родителям. Я благодарен ей за то, что она не стала устраивать сцен и истерик. Не будь в моей жизни Жени, у нас могло бы получиться с Катей. Пожалуй, она единственная из всех моих женщин, с кем я бы мог создать семью. После Жени, конечно.

Потом у Егора и Жени родился Ванюшка. Как же я завидовал Егору! Ванюшка был смешным непоседливым карапузом. Я готов был ехать к ним домой каждый вечер после работы. Я видел, как он растёт, как меняется. Я менял ему памперсы и посыпал присыпкой. Я видел его первую улыбку и первый прорезавшийся зубик. Мне хотелось ползать с Ванюшкой по ковру, двигая машинки. Читать ему перед сном книжку, целовать его в лоб на ночь глядя.

Я отрывал семью Егора от себя. Отрывал с кровью, заставил себя сначала приезжать через день, потом два раза в неделю. Убеждал себя, что мои визиты каждую субботу – это тоже слишком часто.

Я видел, что ребята очень мало куда-то выходят вдвоем. Да, с маленьким ребенком это тяжело. На мой характер я бы от такого ребенка тоже не отходил ни на шаг. Но, зная Егора, я понимал, что ещё чуть-чуть и он сорвется. Я уже смирился с тем, что Женя не будет моей, а потому любил её на расстоянии. Я тешил себя тем, что Егор перебесится и перестанет кидаться на всё, что движется и имеет женские черты.

Хотя, кому я вру?

И тогда я предложил себя им в качестве сиделки. Я буквально заставлял их оставлять мне Ванюшку и уделять время себе. Я даже покупал им билеты на премьеры в театр и на поздние сеансы кино.

Кончилось всё тем, что я понял, что опять прикипел всем своим нутром к семье Егора, к его Ванюшке.

Я смог убедить себя приезжать реже. Тогда я и начал ходить в спортзал каждый вечер после работы. Мне надо было занять себя и свои пустые вечера.

А потом Егор попросил сказать, если вдруг зайдёт об этом речь, что он был со мной в зале все три часа, а не только те жалкие 30 минут на беговой дорожке. И я всё понял. Мачо опять вышел на первый план, загнав семьянина Егора глубоко внутрь.

Я разрывался между желанием всё рассказать Жене и не предать друга. Но я понимал, что она мне не поверит, а его я потеряю как друга.

***

Была седьмая годовщина их свадьбы. Ужинали у них в доме. Я любил такие ужины у них. Мне всегда было хорошо в их доме. К тому же я знал, что потом, в бильярдной, Егор переберет с алкоголем, а это значит, что после того, как мы с Женей уложим его спать, я смогу побыть с ней наедине. Нет, ничего неприличного. Простые посиделки с ней на кухне. Чай и разговоры ни о чем. Да максимум, полчаса. Но только я и она!

В тот вечер всё пошло не так. Что нашло на эту беспардонную Алёну? Когда-то, в самом начале нашего знакомства с Женей и её подругами, Алёной и Марикой, я имел неосторожность переспать с Алёной. Но было это давно и только один раз. И ведь мы тогда же всё с ней и выяснили. С чего она решила сейчас, по прошествии стольких лет, что может рассчитывать не повторение? И почему женщинам кажется, что когда они пьяные, то все мужики их хотят? Вразумительных доводов Алёна уже не понимала. Пришлось выйти с ней на крыльцо под предлогом ожидания такси, и уже наедине объяснить ей всё это, но в понятных ей выражениях. Правда, сначала надо было отодрать её от себя. Её пьяную и уверенную в своей неотразимой красоте. Я ругал себя последними словами после того, как переспал с ней, с чего я решил, что у Жени подруги такие же, как она сама? А сегодня она ещё и пьяная была. Как женщина, будущая мать, может пить? Неужели она не понимает, что вредит своему здоровью и здоровью своих будущих детей?

Наконец, Алёна уехала, и мы с Егором пошли в бильярдную. Он, как обычно, много пил и откровенничал. В тот вечер он особо красочно расписывал свою новую тёлку.

– Прикинь, у тёлочки пятый, Петька, пятый, размер груди! Ты же меня знаешь, у меня воображение богатое, да я же уже знаю, КАК я её шпилить буду. Ух!

Он даже озадачился съемом постоянной квартиры. Я слушал его и понимал, что у меня уже у самого башню сносит от этих его разговоров. У него там жена, наверняка, сейчас душ принимает, чтобы смыть усталость. Женька же красивая, ухоженная, да сейчас чуть уставшая после гостей. Со своей, тоже, кстати, немаленькой и натуральной грудью. А он, дурак, о силиконовой пятого размера, фантазирует. Егор, как обычно, процессе игры много пил, а потому проигрывал. Проигрывал и опять пил. И всё рассказывал и рассказывал про свою новую пассию, фантазировал и уже пускал слюни. Как же мне хотелось, чтобы он уже напился и заткнулся! Вот в тот вечер я впервые захотел съездить ему по морде.

Уснув в таком состоянии, он ничего не слышит, я знал это, а это значит, что я могу хотя бы попытаться объясниться с Женей.

Не смог. Я затащил Егора в их спальню и уложил на кровать, как обычно, раздев его. Чёрт знает, почему я его раздеваю? Наверное, это ещё со времён студенчества осталось!

Я возился с ним, а сам слышал, что Женя принимает душ. Да она же там, за стенкой, голенькая. И как только я это осознал, вот тут и сорвало все мои предохранители. Я даже уже рубашку почти снял и зашёл к ней в ванную комнату.

Глава 12

Поезд. Купе.

– Мам, а ты с кем раньше познакомилась: с папой или с дядей Петей?

– С папой. Это уж потом папа нас с дядей Петей познакомил. Ты же знаешь, что они лучшие друзья.

– Жалко, что ты сначала с папой познакомилась, а не с дядей Петей, – вздохнул ребёнок.

– Почему? – мне было интересно, что такого творится в этой вихрастой головушке.

– Ну потому, что тогда моим папой был бы дядя Петя! – мечтательно проговорил сын.

Я удивлённо посмотрела на сына.

– Вань, а разве твой папа плохой?

– Нет, но дядя Петя лучше. Он столько всего знает и так интересно всё рассказывает, – вздохнул сын, – а ещё он никогда ни с кем не гуляет, когда он со мной, – вдруг закончил Ванюшка.

– Подожди, Вань, а разве папа гуляет? – я боялась услышать сейчас ответ сына. Неужели муж и при ребёнке позволял себе… Я даже боялась продолжить свою же мысль.