М-да, так получилось, что и в этот раз я не смогла угадать с нормой. А всё потому, что стала мишенью дьявола. Надоел! Отметелить гада охота! Как обычно жрёт и жрёт меня глазами, несмотря на то, что рядом вьётся любимая потаскушка. Тьфу на вас! Совет да любовь вам.

Вот овца! Она вешалась на него со всех сторон, а ему это нравится. Он улыбается, обнимает Ирочку за талию, шушукается с ней, Казанова проклятый. Хватит! Не могу на это смотреть. Женя ушёл не вовремя. Вызвал такси, умчался в аэропорт. А я опять схватилась за выпивку, сама того не заметила. А когда поняла, что опьянела, было уже поздно. Только не это. Меня тошнит, водит туда-сюда как на корабле во время шторма, язык заплетается и всё плывёт перед глазами.

Пошатываясь, я направилась в уборную. Сделав свои дела, застыла напротив зеркала. Поправила прическу, макияж. Скривилась, увидев в отражении зеркала свои заплывшие глаза. Внезапно дверь уборной скрипнула и в помещение, цокая каблуками, с гордой осанкой королевы вошла Ирина. Господи, ведёт себя как восточная принцесса, в окружении завидного шейка, но корни-то отнюдь не «королевские». Сколько она с Волканом уже встречается? Не очень много, чтобы вообразить из себя богиню.

Она тоже подошла к зеркалу, а я застыла. Якобы случайно толкнула меня плечом и скривилась.

— Осторожней! — фыркнула я вытирая руки о бумажные салфетки.

Красопета промолчала. Уставилась на своё холеное изображение и давай прихорашиваться — корчить рожи, трогать себя руками, поправляя макияж. От Ирины прилично несло коньяком. Алкоголь перебил даже запах французских духов.

Закатив глаза, я направилась к выходу, как вдруг она недовольно и отнюдь не дружелюбно рыкнула мне в спину:

— Я вижу, как ты пялишься на моего парня. Не советую так делать. Он мой. И очень скоро сделает мне предложение.

— П-ф-ф, — я еле-еле сдержала глумливый смешок. Секунда. Во мне бахнул гром. Да пошла она! Доказывать я ей ещё что-то буду. А мне вообще фиолетово. Пойду веселиться!

* * *

Прошло полчаса после нашей стычки в уборной, веселье в самом разгаре! Ещё один глоток шампанского, ещё один тост и задорная улыбка, адресованная очередному папиному другу. Я взяла с подноса наверно шестой, по счету бокал, хотела выпить на брудершафт с папой, как вдруг зацепилась ногой о ножку стола, полетела вперёд и упала бы в раскорячку в центре зала на потеху публике и на радость Ирочке, как вдруг меня поймали чьи-то крепкие руки. Раз, бокал выпал из моих рук, вдребезги рассыпался на паркете, два — крепкие ладони до ожогов прожгли талию, три — свирепый бас больно резанул по ушам. Ну всё, понеслось.

— Глупая девчонка! — захрипел знакомый голос, что всякий раз заставлял моё бедное сердечко биться, как во время бега на выживание. — Как школьница, не знаешь меру! Глаз да глаз нужен.

— Бе-бе-бе, тебе-то какое дело, — я обвила руками ароматную шею мужчины, понюхала её, чуть не спятила. — Ты же баб-ник. И грубиян, — я хихикала и молола неконтролируемую чепуху. Запах дорогих мужских духов и сигар конкретно расплавил мозг.

— Хватит, — рык мне в ухо. Я вздрогнула, но руки не убрала, лишь сильнее сжала на крепкой шее.

— Кто ты? А-а-а-а, это ты! Веселишься? — ехидно заулыбалась, скорчив рожу этому высокомерному индюку. — Весело т-тебе со своей Ирочкой? Ик! — я икнула и несколько раз кулачками ударила по груди араба. Если бы мы остались наедине, он бы меня точно порвал от ярости, как пёс шёлковые трусики.

— Вот ведь. Неугомонная! Ярости на тебя не хва…

— Ника, моя девочка, что случилось? — а вот и папочка объявился.

— Папуля-я-я, спаси меня! Пожал-ста-а-а! — завыла я.

— Кажется, ей плохо! — сказал Волк, легонько шлёпнув меня по щеке.

— Как так вышло? — папа потрепал меня по плечу.

— Ой, отстаньте, я спать х-хочу-у-у.

— Ника, на нас смотрят люди… — зло отчитал меня полушёпотом. — Что мне с тобой делать? — призадумался. — Волкан, могу ли я тебя попросить? Пожалуйста, отвези мою дочь домой. Хорошо?

— Да без проблем, Олег Петрович, — я кожей почувствовала коварную ухмылку черноглазого упыря.

Ну вот они и договорились. Поделили добычу. Папочка сбагрил меня маньяку за мешочек золотых, так сказать, чтобы рассчитаться с долгами, теперь доволен донельзя. Классно, чё! А моё мнение всем до лампочки. Я чувствую себя разменной монетой. Негодяи!

— Нет, нет! У тебя нет сердца, папа-а-а! — запротестовала я. — Не отдавай меня этому демону, он меня сожрет! Прошу, помилу-у-уй!

— Да что ты за глупости несёшь, дочь? Тебе надо под холодный душ и выспаться как следует.

— Ирина отлучилась в уборную, передайте ей, что у меня появились ну очень важные дела, — властные руки Волкана сильней вцепились в мою талию. В голосе заиграла усмешка.

— Не волнуйся, — отец дружески похлопал «будущего зятька» по плечу. — Передам. Главное, о Нике позаботься. Если вдруг ей станет плохо, срочно звони мне.

— Да вы не волнуйтесь, занимайтесь делами, гостей вон сколько важных понаехало. Мы справимся, — прозвучало уж очень зловеще.

— Чёрт, — меня замутило. Пришлось зажать рот ладошками. А так хотелось выплюнуть парочку «вежливых».

Прижав теснее к себе, приобняв за талию, Волкан повёл меня к гардеробу. Я моментально почувствовала жар его тела. У меня неумолимо сильно закружилась голова. Господи, какой же он все-таки горячий, не перестану удивляться. Не мужчина, а печка.

Забрав наши вещи, Волкан упаковал меня в пуховик и прыснул:

— Зря ты отказалась от шубы, пупс. Но я не жмот, можем завтра наведаться в магазин. Попытка номер два. Неужели ты ни капли не завидуешь Ирине? В шубе от меня она похожа на королеву.

Вот что за человек такой надменный, без короны ну никак, а? Воротит от тебя, Волк. Не от алкоголя, а от тебя, блин.

— Высокомерный баран! Я не продаюсь! — гордо ответила я и, кажется, на минуту отключилась, как только мы вышли на свежий воздух. Меня поймали надёжные мужские руки, оторвали от земли, как куклу. Стало вдруг так хорошо, невесомо, беззаботно. Хотелось прижаться всем телом, всем сердцем к источнику этого райского тепла, раствориться в нём, растаять. Удивительные ощущения. Я могу огрызаться, сопротивляться до потери пульса, но реальность не обманешь. Чувства не перевоспитаешь. Разве что на это уйдет тонна времени.

Я корчила ему рожи, выкрикивала какие-то гадости, уже не помню, что именно, пока он достаточно грубо укладывал меня в такси.

— Папа меня сбагрил. Красную шапочку на заклание к волку. Ах-ха!

— Я отшлепаю тебя, Ника. Клянусь, до синяков выдеру по попе! — он поймал меня за подбородок, клацнул зубами возле носа, угрожая. У-ух, как страшно!

— Отвали! — без боя не сдаюсь.

— Нет на тебя управы, острая штучка. Что ж, будем воспитывать! Ты едешь со мной, Вероника. Мы всё решили! Ты мне подчинишься. Сегодня же.

Мороз побежал по затылку, колени трясутся от переизбытка металла в его голосе. Решили они, ха! Враг не пройдёт. Ты ещё пожалеешь, что связался со мной. Я устрою тебе весёлую ночку, после которой ты засунешь свои намерения куда подальше и побежишь обратно в свою родную песочницу, то есть в Эмираты, так прытко, что пятки будут сверкать.

— Бе! — я всё никак не унималась. Издеваясь, показала ему язык в машине, а он… он вдруг поймал меня за подбородок, больно впился пальцами в скулы и… наказал. Острым, резким поцелуем. С языком. В итоге бунт был подавлен.

Кажется, я даже оклемалась от похмелья, когда получила по губам. Волк не шутил с угрозами. Он набросился на меня, будто зверь на добычу. Ударив по губам языком, ворвался в мой рот с такой дикостью, что я едва не задохнулась от его доминирующего напора. И отключила разум. Утонула в сильном вихре чувств и эмоций, поймав себя на мысли, что да, я специально дергала хищника за усы. Чтобы он меня проучил. Таким способом, как сейчас. Потому что сама этого хотела. Его звериных ласк и грубого воспитания поцелуями.

* * *

Ни рыба ни мясо, на долю секунды я усмирилась. Полный шок. Поцеловал. Он. Меня. Поцеловал. Я глядела на него, широко распахнув глаза, будто увидела призрака, пыталась подобрать слова и облизывала губы, слизывая с них его вкус. Вкусно-о-о, он целуется как бог. Проклятье, врать не буду. Волкан божественен. Искуситель. Опытный ловелас.

— Вот так, усмирись, девочка. Я буду делать так всякий раз, когда ты будешь себя плохо вести.

— К-как?

— Трахать твой ротик своим языком.

Сумасшедший! Моё бедное сердечко едва не заработало инфаркт.

Так сильно билось о ребра, что этот стук, наверное, был слышен на весь салон.

— Ник, давай ключи, — он встал с моего распластанного на сидении тельца, дав мне немного свободы и кислорода. Отпустил руки.

— А-а-а?

Боже, я не могла прийти в себя. Пока я не собиралась бунтовать, тем более нападать. Нужна передышка.

Радуясь победе в первом раунде, он выхватил из моих рук сумку. Принялся искать там ключи, но не нашёл.

— Не найду. Где они?

Нагло вытряхнул всё содержимое сумки на мои колени, а потом уверенно отчеканил:

— Ко мне поедем.

— Н-нет! — только и вякнула я. — Размечтался!

— Простите, что вмешиваюсь, — бедный таксист аж окно приоткрыл от жара внутри машины. Здесь было как в бане. Стёкла запотели, хоть узоры рисуй. — У вас всё в порядке?

— Лучше не бывает, — Волкан ехидно улыбнулся, его идеально белые, идеально ровные зубы заблестели в темноте.

— Не с-слушайте его, не слу… — я попыталась начать новый бунт, но горячие губы мужчины снова обрушились на мой рот. Я утонула. Потеряла память. Потеряла себя настоящую. Закрыла глаза.

Улетела куда-то далеко-далеко, будто в другое измерение, когда он накрыл меня своим огромным телом, поймал за обе руки, переплёл наши пальцы, с силой их сжал, чтобы я наконец уяснила, кто здесь лидер.