Волкан делает глубокий вдох. Суровое лицо мгновенно озаряет счастливая улыбка. Его красивые глаза загораются пламенем страсти, как два факела. Он срывает полотенце с вешалки, заворачивает меня в него, бережно, как младенца, поднимает на руки и несёт в спальню. Ураган бежит по моим венам. Я вижу его шикарное тело под мокрой рубашкой, его возбужденный мужской орган, обтянутый брюками, который настойчиво таранит мою ногу, и забываю обо всём на свете.

Я понимаю, что время настало. Нервный спазм сдавил горло.

Запаниковав, я начала лепетать вслух разные дурости:

— Сейчас. Научи меня всему. Научи меня чувствовать. Я хочу, чтобы ты меня этому научил. Но я боюсь. Тебя расстроить. Не понравится. Я ведь ничего не знаю… Неумёха я, в общем. Стыд мне и срам. Позорище в двадцать четыре ходит девств…

— Тш-ш-ш, — горячие пальцы сомкнулись на моих губах, как прищепки. — Помолчи. Ты говоришь ерунду. — Ты правда этого хочешь? — ласково дышит в ушко, укачивая меня на руках. — Не будешь жалеть?

— Хочу. Не буду. Когда мы наконец разложили всё по полочкам, выяснили отношения, признавшись друг другу. Я не буду жалеть. Зная, что ты честен в своих чувствах.

Волкан моментально меняется в лице. Будто хищник, которого укротили, стал ласковым и покладистым. Боже, сколько же нежности в его восхитительных глазах. Будто другой человек. Я впервые вижу Волка таким довольным и мягким.

Повторная мольба срывается с моих губ сама по себе.

— Утоли мою жажду, Волк. Я готова. Бери меня.

Я мурлычу это, сама тянусь к его безупречному лицу, которое покрывает лёгкая щетина, и трясусь в его руках, оторванная от земли. Капли воды падают с моих мокрых волос на его могучую грудь. Незабываемое зрелище. Он такой сексуальный в мокрой рубашке, с искрами в черных зрачках.

Мужчина застывает в центре комнаты. Мнётся. Может, думает, что я до сих пор пьяна? Да. Я пьяна. Но не от алкоголя. А им. Я охмелела им. Моим зверем.

— Я. Хочу. Тебя. — настойчивей рычу в твердую грудь, пальцами впиваясь в массивные плечи, так, чтобы он ожил наконец, почувствовав боль от ногтей.

— Малышка моя… Чёрт, что же ты со мной делаешь.

— Мне холодно. Хочу, чтобы ты меня согрел.

— Ты провоцируешь меня девочка, — он кладёт меня на кровать, целует в нос. Рывком срывает с себя мокрую рубашку, штаны, боксёры. Прежде чем я успеваю пикнуть, абсолютно голый наваливается на меня сверху, прижимаясь к дрожащим от возбуждения бёдрам мощной потенцией.

Мне становится дурно от этого жара и напора неисчерпаемой власти. Согрел, называется. Он большой. У него сумасшедший размер. Я краснею, как раскалённая сталь, когда чувствую горячую твёрдость между своих ног. Первый опыт. Я очень сильно волнуюсь. Будоражащие ощущения.

Хищными поцелуями он покрывает мой лоб, мои щёки, шею. Набрасывается, как голодный волк, на губы и практически сжирает их живьём.

— Девочка, какая же ты красивая… Безупречная. Восхитительная. Неповторимая. Сладкая. Очень-очень вкусная. Сумасшествие в чистом виде.

Я таю под его напором ласк. Я задыхаюсь, дышу ртом, выгибаю поясницу. Он отвлекает меня от самого важного. Целуя меня, он распахивает на мне полотенце. Хочется прикрыться, но он ловит мои руки и заводит их высоко над головой. Я чувствую его величие ещё острей. Меня пугает его размер. Наверное, будет очень больно.

Мужчина усиливает ласки, к делу подключаются нежные, как лепестки роз, пальцы. Он гладит меня так чувственно, что я поджимаю пальчики на ногах и даже похныкиваю от фантастических переживаний. Умелые руки мужчины, как пёрышки, скользят по шее, кружатся вокруг двух полушарий. На миг разум омрачает смущение.

Я голая. Абсолютно. Лежу под мужчиной в том, в чём явилась на свет. Он первый мужчина, который видит меня обнаженной. Это пугает. Но постепенно я начинаю привыкать. Ему нравится. Он почти завывает от удовольствия, когда вот так вот хищно рассматривает меня всю. Его прикосновения в тандеме с поцелуями расслабляют. Он кружит умелыми пальцами вокруг груди, рисует на коже невидимые узоры, а я выгибаю спину от удовольствия, словно гибкая кошка. Он ловит сосок пальцами, несильно его сжимает. Из горла вырывается хриплый стон, но Волкан ловит его губами и проглатывает.

В эти секунды я начинаю чувствовать горячую влагу между ног. Как раз именно туда сейчас направляется его рука. Мужчина гладит мои ножки, неторопливо разводит их в сторону. Я вздрагиваю, постанываю. Легонько толкаю его в грудь ладошками. Это просто рефлекс, я не специально.

— Тихо, маленькая, тихо… Я хочу тебя ласкать и гладить. Всю и везде. Доверься мне. Не пожалеешь.

Да, он прав. Это приятно. Его пальцы такие приятные. Безумие! Они закружились по лепесткам женской плоти, нырнули в уже разгорячённые и влажные складочки, нащупали заветный бугорок, сжали его, потеребили.

— Какая же ты красивая, моя Ники, — мурлычет Волкан, а у меня сердце пропускает удары.

— Ох, — пою я, чуть подпрыгнув на кровати, а Волк довольно улыбается.

— Я нашёл твою кнопочку, моя сумасшедшая ракета, пора нажать на пуск, — горячий шёпот дразнит мочку уха. Волкан чуть кусает меня за ушко. Сил нет. Кажется, я и правда скоро взорвусь.

Да, я не святая, я иногда сама себя ласкаю в душе. Но то, что я чувствую в тот момент, и на десять процентов не сравнится с тем, что дарит мне сейчас Волкан.

Я вдруг почувствовала, как его пальцы, подразнив клитор, проникли внутрь. Тесно, приятно. Жарко! Жар хлынул к щекам, пот побежал по затылку. А там, внизу живота, сладко завибрировали мелкие электрические импульсы. Мучительно сладко. Я хочу, чтобы он как можно скорей подарил мне разрядку.

— Тугая, мокрая, отзывчивая девочка. Нравится, так? Нравится, когда я вхожу в тебя пальчиком?

— Ах! Да, Волкан, да-а-а, — машу головой в разные стороны, кусаю губы, практически рыдаю оттого, что хочу, чтобы он дал мне ЭТО. Прекратил дразнить. Подарил наслаждение. Сейчас же!

Так продолжалось несколько минут. Он разжигал меня, увлажнял, играя то с тугой горошинкой, то с нежным бутоном, который пытался расширить, растянуть пальцем, пока я изгибалась, как лоза, и видела радужные огоньки в глазах партнёра. Невыносимо. Я была близка к финалу, заметив это, отметив мою готовность, мужчина на миг отстранился. Меня настигло разочарование в этот момент. Мне хотелось баловаться так всю ночь. С ним. От заката до рассвета, сжимать бёдра и насаживаться на его умелые пальцы.

Зашуршала фольга, а я вдруг раскраснелась, когда увидела, как Волкан сосредоточенно раскатывает презерватив по своему значительному размеру. Боже, какой он огромный. Гордый и важный. Стоит прямо, как штык, тяжелый, набухший, вальяжный. Дыхание перехватывает. Очень скоро он будет внутри меня. Он сделает меня своей. Поздно. Назад нельзя.

Хватит бояться. Позор и стыд. Веду себя как монашка.

Кровать прогибается под тяжёлым весом мужчины, он вновь накрывает меня собой, коленом разводит мои ноги максимально широко, горячо целует и ласково шепчет в мой влажный от его слюны ротик:

— Я буду входить в тебя медленно. Не бойся. Доверься мне. Всё будет хорошо. Я люблю тебя, Ника. Люблю до чертей!

Я закрываю глаза, куда-то лечу, будто он толкает меня спиной вниз, в неизвестность, а после чувствую резкий толчок, напор, отвратительное жжение между ног. Как ведро ледяной воды в лицо, я трезвею. Возбуждение превращается в страх.

— Боль пройдёт. Просто расслабься, — Волкан меня обнимает, прижимает максимально тесно к себе с особой нежностью. Он сам страшно переживает, сам жутко нервничает, даже дрожит, когда начинает совершать первые, настойчивые толчки.

Я рефлекторно дёргаюсь под ним, сжимаюсь в клубочек, пытаюсь оттолкнуть огромное мускулистое тело прочь, даже бью кулачком по груди великана, сжимаю ноги и верчу головой, сопротивляясь:

— Нет, нет, нет.

Больно. И плохо. Да, я знала, что терять невинность — это неприятно, но чтобы настолько!.. Я недооценила степень дискомфорта. Пришлось терпеть. Но ощутив горячее дыхание и шёпот партнера, что ласкает мою шею и грудь, я быстро успокоилась. Волк целует меня в лоб, в висок, в щеки и в губы. Меня немного отпускает. Он старается, он волнуется не меньше меня и начинает двигаться, потихоньку проталкиваясь вперед сквозь тесную преграду. С каждым мгновением я ощущаю его силу всё глубже и глубже. Движения осторожные, но уверенные. Каждый толчок все легче и глубже. Я подстраиваюсь под напор мужчины, привыкаю к нему. Боль начинает растворяться в сладкой неге. Вскоре до меня доходит осознание того, что я больше не девочка. Теперь я его женщина. И буду только его. А он мой. Первый и единственный. Я так решила. Ещё тогда, когда он неоднократно рисковал собой ради меня. Но боялась довериться. Думала, он типичный мажор, что меняет девок, как грязные носки. Но я, видимо, ошиблась.

Волкан трясётся, его руки дрожат, когда он упирается кулаками в матрас и одновременно сжимает ягодицы, набирая скорость.

— Вот так. Моя Ника, моя, — собирает губами слёзы с моих ресниц. Кажется, и его глаза тоже полны слёз. Что это? Радость? Или невозможность контролировать мощные порывы эмоций? — Наконец-то ты стала моей.

* * *

— Пожалуйста, малыш, скажи моё имя.

— Волкан, — мурлычу я, прижимаясь сильнее к его паху, пока он медленно наполняет меня до граней. Двигается чувственно, осторожно, ритмично работает ягодицами. Боже, это так сексуально и порочно!

— Ещё, скажи!

— Во-о-олк!

— Да, девочка, да, ты мокренькая, я еле-еле держусь, пупс.

— Поэтому ты разгрыз свои губы до крови?

— Да.

Бедный, он так сильно кусал губы, чтобы не сорваться, что они все в ранах. Я целовала его осторожно, лишь с краю, уголки губ, и пыталась копировать его движения. Слёзы высохли. Я даже начала что-то чувствовать, помимо неприятного трения и давящего напора его большого органа.