— Я вас поняла, — опустив взгляд, проговорила Милена, — я в курсе, как исчерпываются такие конфликты. Я должна написать заявление по собственному желанию?

— Мне очень жаль… — заведующая и вправду смотрела с нескрываемой жалостью, — Но это был бы самый лучший выход из сложившейся ситуации. Вы же понимаете, что наш садик — не простой… Почти все родители имеют высокое положение в обществе, связи и прочее, и с лёгкостью могут испортить жизнь любой из нас, в том числе и мне. Они не просто доверяют нам своих детей. Они ещё и держат на постоянном контроле нашу с вами работу, и не всегда сами ведут себя адекватно, но… Вы же понимаете, что такие деньги, как здесь, просто так не платят.

— Да, я понимаю… Хорошо. Я сегодня же напишу заявление. Это как-то может помочь мирно разрулить ситуацию?

— Естественно. Фраза «Виновный уже наказан» действует безотказно. С поваром всё сложнее — её уволить, естественно, придётся, и уволить за несоответствие. Кто-то должен быть принесён в жертву… Но вас я очень уважаю и ценю, как работника, поэтому вы можете уволиться по собственному желанию, и я обещаю, что в трудовой книжке никаких порочащих записей не будет.

— Спасибо и на этом, — усмехнулась Милена, — я могу идти?

— Да, конечно, — кивнула заведующая, — и вот ещё что… Я бы хотела, чтобы этот разговор остался только между нами. Вы должны понимать, что здесь очень жёсткие условия работы и высокие требования, которые я должна исполнять.

— Я понимаю, — она не оставляла ироничного тона, — не беспокойтесь, вашей репутации ничто не будет угрожать. Я уйду очень тихо…


Все формальности, связанные с увольнением, заняли немного времени. «Быстро у нас такие дела делаются», — подумала Милена, укладывая в сумочке рядом с паспортом трудовую книжку. Идти домой одной не хотелось, и, решив подождать Ольгу, она почти полтора часа просидела в расположенном неподалёку кафе. После развода Николай почти настоял, чтобы она пока не выезжала из его квартиры, тем более, что выезжать было некуда. Решив, что за вырученные от продажи своей квартиры в родном городе деньги она сможет купить себе жильё здесь, Милена осталась дома и в тот же день дала объявление через интернет. Звонки от потенциальных покупателей стали поступать почти сразу, но вырваться, чтобы съездить на родину, не было никакой возможности, а в выходные и праздничные дни делать там было нечего — все нотариальные конторы не работали. Она уже договорилась о том, чтобы взять неделю за свой счёт… Но внезапное неприятное происшествие нарушило все планы…


— А, знаешь, наверное, всё к лучшему, — дождавшись Ольгу, Милена вместе с ней неспешно прогуливалась по вечернему заснеженному городу, — Мужа я потеряла… Работу потеряла… Больше меня здесь ничего не держит.

— Ты что, решила уехать?! — Оля глядела на подругу как-то испуганно, — Не выдумывай!

— Да, решила… Город наш огромный, работу найду… А квартира у меня есть. Тем более, что мне её было жалко продавать. Там жили мои родители.

— Ну, не знаю, — Ольга недоверчиво покачала головой, — А здесь-то чем хуже? Работа тоже есть, подумаешь, устроишься в обыкновенный садик… Правда, там зарплата совсем маленькая… Но ничего, как-нибудь…

— Не хочу я как-нибудь, — улыбнулась Милена, — всё происходит именно так, как надо. Понимаешь? Всё в этом мире происходит не просто так. Значит, судьба мне вернуться…

— А я как же? — Ольга обиженно прищурилась, — Бросаешь? Подруга называется…

— Да что тебя бросать, — Милена взяла подружку под руку, — ты же не одинокая. У тебя и Серёжка есть… И Мишка с Лерой… Это я — сирота казанская, ни мужа, ни детей…

— Нашлась сирота… — усмехнулась Ольга, — Да как только узнают, что ты одна, сразу женихи налетят. Такая красивая, что ты, Милька… если бы я была такая, как ты…

— Да ладно тебе, заладила… Обыкновенная я.

— Ну, да… — в голосе послышались нотки ревности, — Обыкновенная… У меня даже Серёга в первое время на тебя заглядывался.

— Серьёзно?! — расхохоталась Милена, — А я даже не замечала!

— Зато я замечала…

— А не боишься сейчас говорить, а? — лукаво подмигнув, Милена толкнула подругу локтем в бок, — Вдруг уведу?

— Ты же всё равно уезжаешь, — пожала та плечами, — надеюсь, до отъезда не успеешь увести…

— Да не нужен мне твой Серёжка, — вздохнув, Милена подняла глаза к небу, — мне вообще сейчас никто не нужен. А вот подруги такой у меня точно не будет…

— Да… — как-то задумчиво произнесла Ольга, — Так мы с тобой в ночной клуб и не сходили… Всё собирались, собирались…

— Так я не завтра уезжаю, — снова рассмеялась Милена, — давай, сходим напоследок куда-нибудь?

— А давай! — подруге очень понравилась эта идея — она даже приостановилась, заглядывая Миленке в глаза, — Слушай… А, давай, на концерт какой-нибудь сходим?

— Например?..

— Ну, я не знаю… Артисты же постоянно приезжают. Вот, сейчас мимо дворца эстрады будем проходить, посмотрим афишу. Можно в газете посмотреть, кто когда и где выступает…

— А что… — Милена закусила нижнюю губу, — А давай! Всё же лучше, чем мы с тобой просидим весь вечер в ресторане или у барной стойки, а потом, в конце концов, напьёмся и наревёмся…

— Так… что там у нас… — вглядываясь в огромные афиши на стенах дворца эстрады, освещённые вечерними фонарями, Ольга слегка прищурила глаза, — Скоморохи… это нам не подходит… Театрализованное представление… этого мы на новый год насмотрелись… Во! — радостно протянув руку в направлении большого рекламного щита с изображением пятерых музыкантов, она обернулась к Милене, — рок-группа «Ночной патруль»! Ты любишь рок?

— Не знаю, — пожала плечами Милена, — Я просто люблю хорошую музыку, а какая она — рок или поп, или классика, для меня не так уж и важно.

— Ну, значит, решили? — Ольга ещё раз окинула взглядом щит, — Смотри… Они из твоего города… Ну, на земляков грех не пойти!

— Серьёзно? — подойдя поближе, Милена в полутьме старательно рассматривала увеличенное в десятки раз фото — на тёмном фоне даже в свете фонарей было трудно что-либо различить, кроме букв, написанных яркой светлой краской, — Да, действительно… А я и не знала, что у нас там такая группа есть.

— Да мы много ещё чего не знаем, — озорно воскликнула Ольга, — ну, что?! Пойдём на красивых мальчиков?

— Пожалуй… Если билеты ещё есть, — как будто в чём-то засомневавшись, Милена ещё раз бросила взгляд на изображение, — А когда это будет?

— Ну, вот же, написано, — подруга снова подняла руку, — послезавтра, начало в девятнадцать ноль, ноль.

— А что… И пойдём! Я теперь женщина свободная, так что с утра и за билетами сгоняю…

— Верное решение, девушка, — взяв её под руку, Ольга уверенно зашагала вперёд, — Отрываться так отрываться!


«Ночной патруль… Ночной патруль»… — вечером, ложась спать, Милена то и дело вспоминала название группы. Что-то не давало ей покоя, но вот что — она так и не могла понять…

«Ночной патруль…» — силясь вспомнить не совсем чёткое изображение, она вдруг замерла, потом подошла к окну — ночной город пестрил яркими разноцветными огнями.

«Да нет… — напрочь отметая осенившую её догадку, подумала Милена, — Нет… показалось…»

Глава 8

— Тридцать восемь и девять, — Настя, нахмурившись, положила градусник в пластмассовый футляр. Потом снова обернулась к Журавлёву, — ну, и как ты поедешь, такой больной?

— Как-нибудь, — едва справляясь с простудным кашлем, тот приподнялся, потом сел на диване, — петь не смогу, а так, концерт отработаю.

— А до концерта? Сколько часов ехать придётся?

— Часов восемь, — он взял из её рук таблетки и, проглотив, запил стаканом клюквенного морса.

— Восемь… — как бы прикидывая, она слегка задумалась, — Восемь… хоть бы поездом, всё легче. А автобусом тяжело. Может, не поедешь, Жень?

— Как ты себе это представляешь? — он снова лёг на диван, — Мы ведь под минусы не работаем, под фанеру не поём. Живой звук…

— А Морозов? Он же раньше сам на клавишах играл, что, не сможет сейчас тебя заменить?

— Раньше было раньше, — зевая, Женька потянулся, — раньше он на одних клавишах играл, а сейчас у меня целая установка… Дима просто физически не сможет петь и играть одновременно… да что я тебе рассказываю, сама, что ли не знаешь?

— А жена у него? Ваша Наташа… — присев рядом с ним, Настя открыла баночку с кремом для рук, — Помнишь, как-то она на клавишах играла вместо тебя? Ну, года полтора назад, когда тебе аппендицит вырезали?

— Наташка? — Журавлёв снова зевнул, — Это она старый репертуар работала. Новый она так не знает, это — во-первых. Клавиши были одни, сейчас — четыре синтеза, это — во-вторых. А, в-третьих, у неё грудной ребёнок, она сейчас никуда не ездит, только в городе выступает по местным туснякам.

— Ну, Жень… — втерев крем в кисти рук, Настя наклонилась к Журавлёву и положила ему голову на грудь, — Ну, останься… Как-нибудь отработают без тебя… Я так по тебе соскучилась…

— Да я тебе уже надоел, наверное, — обняв её, он вздохнул, — за пять-то дней…

— Пять дней, — она невесело усмехнулась, — всего-то пять дней… И то, потому что заболел, а то видела бы я тебя…

— Да ладно тебе, — улыбнулся Женька, — можно подумать, что ты меня не видишь. Тем более, без меня тебе спокойнее. Орать ни на кого не нужно… Кормить никого не нужно… лечить вон никого не нужно…

— Дурачок… — она привстала и, взяв в ладони его лицо, поцеловала в губы, — Какой же ты дурачок…

— Не целуй меня, а то сама заболеешь.

— Ну, и что… — она снова прикоснулась к его губам, — Заболею, лягу рядом с тобой… И будем вместе лежать…

— И помрём с голоду… Подожди… — отстранив её от себя, Журавлёв дотянулся до стола и взял в руки сигналящий телефон, — Привет, Алёнушка!