Васильев, что б его! Весь такой из себя стоит напротив Ксюши и скалится. В щеку девушку целует и рукой по спине проводит, приглашая пройтись. Да что б у него эти самые руки!..

 Но вмешаться я не могу. Видел, как загорелись глаза девчонки при встрече и поэтому не могу лишить её этой радости. Она любит его, но любовь эта скорее дружеская, чем какая-либо ещё. Только поэтому я не могу сейчас подойти и выхватил её из его рук. Она не простит, да и не поймёт.

 Девушка зябко обхватила свои плечи руками от сильного порыва ветра и парень, не сомневаясь ни минуты, накинул на её плечи свою куртку.

 «А это ведь мог быть ты! Но ты просто трус, который не может понять сам себя и свои желания…» – заворочалось сомнение где-то внутри. Как будто я и сам не знаю!

 Кафе «Мелодия» гласит вывеска небольшого здания, куда Васильев завел Ксюшу. Решил накормить, отогреть и задобрить? Знаю я эту схему. С девушками всегда прокатывает. Так неужели он надеется на что-то большее? В конце таких вечеров всегда следуют поцелуи и прикосновения, но я не дам этому произойти!

 Спрятавшись за ближайшим кустом, я присел на корточки и стал наблюдать. Вот они смеются, вот им приносят напитки и какой-то десерт, вот он охватывает её ладонь и подносит к губам пытаясь согреть своим дыханием. А мне безумно холодно сидеть на холодной земле и чувствовать ледяной ветер, продувающий насквозь свитер, торчащий из-под кожаной куртки.

 Ещё секунда и я точно не выдержу. Зайду туда и тогда Васильев оттуда уже просто не выйдет. И плевать, что я буду самым ужасным человеком в её глазах. Я просто не смогу смотреть на неё с другим!

 Но Ксюша мягко убрала свою руку из его захвата и крепко сжала его ладонь, что-то нашептывая и наклоняясь ближе. Да тут же всего сантиметр до прикосновения их губ!

 Закусив нижнюю губу, я вполз в кусты полностью, немного выглядывая из-под листьев, думая, что смогу услышать их. А куст-то колючий, падла!

– Мама, мама! А почему этот дядя сидит в кустах? Он, что, пописать пошёл? – выкрикнул какой-то мальчуган, отодвигая рукой несколько веток шиповника.

 Твою же ж! Мало того, что меня раскрыли, так ещё и о неизвестно чем подумали. Стыдобища-а-а!

– Пойдем, сынок. Не обращай внимание…

 Женщина одарила меня недобрым взглядом, уводя своего ребёнка подальше от меня. Зато я теперь себя чувствую самым настоящим злодеев или же маньяком, следящим за своей жертвой из кустов. Прекрасно! Просто волшебно!

 Ноги ужасно затекли, и я решил переместиться из своего старого укрытия в новое. Я зашёл в кафе, где сидела новоиспеченная «парочка» и сел на небольшой диванчик сзади Васильева, который сидел лицом к Ксюше. Слава Богу она меня не заметила, а то неизвестно что бы подумала, и продолжила спокойно шептать:

– Яр, я не могу. Пойми, мне тоже не легко, но так просто взять и все бросить… Ты же знаешь, что это не про меня…

 О чем она говорила, я так и не понял. Но это не важно. Важно то, какая она красивая сидит перед ним. Рыжие волосы волнами спадают с плеч, минимум косметики и эти открытые худые плечи, к которым так и хочется прикоснуться, почувствовать бархатистость нежной кожи…

– Здравствуйте! Уже выбрали что-нибудь?

 Официант возник из неоткуда и, напугав меня до чёртиков, чуть не получил под дых. Рефлексы, что сказать. Детские бои без правил.

– Можно воды? – шёпотом произнес я, прикрываясь меню и косясь в сторону парочки.

 Улыбка официанта, кажется, Дмитрия, так было написано на бейджике, растворилась и осталось лишь невысказанное недовольство.

 Молча кивнув, парень удалился, а мне лишь осталось надеяться, что меня не рассекретили. Но когда мой взгляд вернулся к близ стоящему столику, то за ним уже никого не было.

– Бл*ть! – выругался я, кладя на стол немного смятую купюру и направился к выходу.

 Голубого платья нигде не было. Я потерял их из виду и теперь произойти могло что угодно. Я упустил её…

 Достав пачку сигарет из куртки, я вытащил одну и хотел было закурить, но в сознании сразу всплыли слова Васильева:

«– Она не любит курильщиков…»

 Не любит… Выкинув смятую пачку в урну, я направился по проспекту в сторону дома, а когда начался неожиданный ливень, спрятался под козырьком ближайшего подъезда.

 Тяжело выдохнув, заметил небольшое облачко пара, вырвавшееся изо рта, и посмотрел в небо. Ещё не совсем стемнело, но уже и не светло. Такова осень. Никогда не знаешь, что тебя ждёт. Но именно в это время года небо приобретает совсем другие цвета. Нет тех закатов и рассветов, но есть темно-синие облака и чёрная бездна, изредка наполненная звёздами.


 Холодный воздух то и дело продувает насквозь, а ледяные капли обжигают ладони. Холодно, но так хорошо. Капли дождя успокаивающе бьют по крыше настила и беспроглядным потоком срываются вниз, отгораживая от всех окружающих людей…

– Красиво, правда? – донесся до меня знакомый голос, и я обернулся.

 Голубое платье, голые хрупкие плечи и та самая улыбка, от которой хочется улыбаться в ответ. Ксюша…

– А-а… ты… это?.. – Язык перестал слушаться, и выдав что-то нечленораздельное, я замолчал, молясь, чтобы нормальная речь вернулась, и я смог объясниться.

 Но девушке не нужны были мои слова. Она приложила свой указательный палец к моим губам, провела тёплой ладонью по щеке и, поднявшись на носочки, приникла к губам. Сама. Впервые. Этот поцелуй пустил волну тока по всему моему телу и дальше я уже не ведал, что творю. Руки сами опустились на её талию, а хватка стала стальной. Девушка не шевелилась и лишь изредка издавала что-то похожее на тихий стон удовольствия, а я не заходил дальше положенного. Чтобы не спугнуть, чтобы показать, что она важна и всегда таковой будет.

 Дождь всё барабанил и барабанил по крыше, люди бежали в сторону остановок и зданий, а мы лишь наслаждались друг другом под небольшим козырьком. Все что было вокруг нас перестало существовать. Остались лишь мы, наши горячие губы и обжигающие прикосновения. Я целовал её, упивался ею и не мог остановиться. Сдерживаться было все труднее и вот одна моя ладонь опустилась ниже, легко сжимая ягодицу девушки.

 Её щеки вмиг покрылись румянцем, но она не сопротивлялась, давая мне возможность насладиться ей сполна. Ей нравилось то, что я делал и от этого мне становилась намного приятнее, чем если бы она просто позволяла себя трогать, не получая ничего взамен.

 Юбка платья неприлично задралась и, опомнившись, что мы находимся на всеобщем обозрении, я поправил её, вновь возвращая руку на тонкую талию.

 Она отстранилась, улыбаясь и тяжело дыша, а я только и смог улыбнуться в ответ, прижимаясь своим лбом к её.

– А как же тысяча причин? – спросил я внезапно охрипшим голосом и сильнее прижал девушку к себе.

– О них ты можешь рассказать, пока будешь провожать меня до дома. А свой выбор я уже сделала, – прошептала она, проводя рукой по моим волосам.

 Она невесомо прикоснулась своими губами к моим, ловя мою улыбку, и обвила руками шею в тот момент, когда я начал кружить её, крепко целуя в ответ. Ради этого звонкого девичьего смеха я готов сделать все и теперь она об этом знает.

Глава 19.

                                      Ксюша.

– Васильев, это что ещё такое? Какие ромашки в октябре?!

 Моему изумлению не было предела. Ярик стоял и вальяжно улыбался, держа в руках небольшой букет полевых цветов. Моих самых любимых, нужно заметить.

– У нас с тобой ровно пятнадцать лет дружбы, если не считать два года неизвестности. Юбилей! – радостно заявил он, протягивая мне букет. – Так что я был просто обязан найти эти ромашки и вручить их тебе.

 Вот жук! Умеет же он выкручиваться.

 Приняв самые красивые на свете цветы от парня и, к тому же, его куртку, которую он накинул мне на плечи, я подхватила его под руку и направилась через небольшую улочку к маленькому, но очень уютному кафе.

 Спокойная музыка, мягкие бежевые диванчики, и идеально ровного тона персиковые стены – прям мечта перфекциониста. Все такое нежное, успокаивающее. Доброжелательные официанты, шумные посетители, пришедшие хорошо провести вечер и множество веселящихся детей, ждущих свое долгожданное мороженное с горячим чаем.

 Вот только все это время меня не покидало ощущение, что за мной следят. Я чувствую, как иногда покалывает между лопатками, а волоски на затылке становятся дыбом, что не внушает мне абсолютно никакого доверия. Но несколько раз обернувшись и оглядевшись по сторонам, я не заметила никого, кроме огромного потока вечно спешащих людей за окном.

 Передвинув все ненужные мысли на второй план, я оказалась полностью захвачена Яриком. Он вспоминал о детстве, заказал мне липовый чай и тирамису, все приговаривая о моей ненормальной худобе. Ну а спорить я не стала, ведь и сама понимаю, что с этим нужно что-то делать.

– Ксень, почему ты не хочешь переехать? – задал он внезапно вопрос, застав меня врасплох. – Я знаю твою любовь к Польше, как тебе нравятся маленькие цветные домики, замки… Тем более там твои родители. Я уверен, что они скучают по тебе и переживают каждый раз…

– Васильев, ты пытаешься от меня избавиться? – поддела я парня, смотря в это озадаченное лицо.

– Мечтаю! – рассмеявшись ответил он, урвав кусочек моего десерта.

 Мы веселились, как в старые добрые времена, но неловкость есть и так легко от неё не избавиться. Парень смотрел на меня то и дело хмуря брови, что-то судорожно обдумывая. А мне оставалось лишь следить за его взглядом и ждать.

– Даже если бы я и хотела, то не смогла бы, – прервала я молчание, решив ответить на заданный вопрос. – Яр, я не могу. Пойми, мне тоже нелегко, но так просто взять и все бросить… Ты же знаешь, что это не про меня. На кого я оставлю зашивающегося Петьку и тебя? Вы же оба будущие медики и я до сих пор не могу смириться с выбором твоей будущей деятельности – отшутилась я, чувствуя, как напряжение между нами понемногу нарастает.