— В таком виде тебя загребут в одно очень неприятное местечко, решив, что ты либо надралась, либо сбежала из психушки, — встряхнув меня, продолжал он, — почему ты такая упрямая, Алиса?!

— Потому что ты от меня что-то скрываешь! Кто ты на самом деле, господин Третьяков? Или Забродин?! А может, Борисов или Лазарев, а?!

Сменив гнев на милость (но больше из — за того, что моя кожа нестерпимо начала пылать там, где ее касались его руки), я снова дернулась, вырываясь. Юра отступил, и я поспешно прошествовала в гостиную, уселась на свое место, и как ни в чем не бывало, закинула в рот кусочек оставшейся на тарелке рыбы.

Третьяков со вздохом устроился рядом, опрокинувшись спиной на диван и положив на него руку. От его взора меня снова прохватил кондратий.

— Никогда еще не встречал таких упертых девчонок.

— Ты опять за свое? — резко повернув к нему голову, возмутилась я. Но, увидев на его лице улыбку, смягчилась, — ты уже должен был понять, что мое упрямство не переспорить. Я все равно добьюсь своего, чего бы мне это не стоило!

— Хорошо, твоя взяла. Я сейчас вернусь.

Я в недоумении проводила его взглядом, а затем услышала, как щелкнул дверной замок. Что еще за нафиг?

Юра вернулся, деловито сунув в карман рубашки ключ и сел рядом со мной.

— Что за предосторожности? Боишься, что, узнав о твоем прошлом, я ударюсь в бега? — поддела я его, на что он отрицательно мотнул головой.

— Не-а. Ты же любишь плохих парней, как я уже догадался, правильно?

— Может быть, — вызывающе вскинув на него глаза, отозвалась я.

— Так оно и есть и именно поэтому сбегать ты не станешь. Но подстраховаться никогда не помешает, мало ли что взбредет в твою хорошенькую, но глупую головку.

Проигнорировав мой возмущенный взор, которым я собиралась его испепелить, Юрка дотянулся до стола, плеснул вина и подал мне бокал.

— Я начну сначала, чтобы ты смогла вникнуть в суть того, о чем пойдет речь.

— Ок, я вся внимание, — довольная тем, что моя взяла, я кивнула, ополовинив содержимое бокала.

— Эй, ты не налегай на спиртное-то, мне как — то не хочется возиться с опьяневшей девчонкой, — решительно отобрав у меня бокал, Юра вернул его на стол.

— Боишься, что стану буянить? — расхохоталась я, подтолкнув его в бок.

— Нет, но пьяная девушка, пусть и такая красивая, зрелище не для слабонервных, — улыбнулся он в ответ.

Значит, он считает меня красивой, злорадно подумала я, пряча улыбку за маской равнодушия.

— Рассказывай, давай! У нас вся ночь впереди.

— Звучит так заманчиво, — в свою очередь поддразнил Юрик, дотронувшись кончиками пальцев до моей обнаженной руки чуть ниже локтя.

В отместку я как бы невзначай вскинула другую руку на диван и провела ноготками по его шее, мстительно запустив пальцы в кончики его волос. Во рту чувствовался сладковатый привкус вина, голова слегка кружилась.

— Ты обожаешь играть с огнем, — вдруг скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он, притягивая меня за талию ближе к себе.

Черт, почему это я не сопротивляюсь, не изъявляю протест и вообще позволяю ему эти дурацкие заигрывания, завопил мой проснувшийся из спячки внутренний голос. Но отодвигаться не хотелось.

Запах мужского дезодоранта, смешанный с чуть уловимым ароматом дорогих сигарет затуманивал мой разум окончательно и бесповоротно. Нет, я не была развратницей, и никогда не вела себя развязно с парнями.

За свои двадцать два года я имела только два неудавшихся опыта отношений. Первым моим парнем был Славка, школьный друг, отчаянный хулиган и дебошир. На выпускном вечере мы попытались устроить что-то вроде показательного выступления, воспользовавшись тем, что школьные коридоры пустовали, но ограничились лишь поцелуями, так как Славик надрался припрятанного в бутылке из-под кока — колы, джин — тоника.

Мне пришлось тащить неудавшегося Казанову на себе до его дома и долго объяснять его родителям, отчего их отпрыск выглядит как зеленый грейпфрут.

А отношения со Шныревым как-то исчерпали себя после того момента, как он успел затащить меня в постель. А может, к чертям послать все и всех и делать то, что подсказывает сердце? Ага, как же, и сердце уже приплела…

Я расслабилась, позволяя горячим губам Юры скользнуть к изгибу моей шеи, а шаловливым рукам очертить изгиб моего бедра. Целовался он, конечно, классно! Аж дух захватывало…

Открыв на миг глаза, я с удивлением обнаружила, что комната как-то странно вращается и сочла, что лучше держать их закрытыми. Меня переполняли неведомые ранее ощущения. Кожа невыносимо горела от поцелуев, которые становились все более нетерпеливыми, а мои руки, совершенно не подчиняясь воплям обезумевшего разума, начали блуждать по телу парня.

Его дыхание опаляло мою щеку и уже не в состоянии сопротивляться нахлынувшему первобытному желанию, я отклонила голову и обхватив Юру за шею, нашла его губы, впиваясь жарким поцелуем. Черт, как же мне в этот момент мешала одежда, хотелось сорвать ее к чертовой бабушке, что я и принялась делать, путаясь в пуговицах на его рубашке.

— Постой… Подожди, — задыхаясь, прошептал хрипло Юра, заглядывая в мои глаза, — ты не пожалеешь об этом?

— Нет, конечно, нет, — уверенно отозвалась я, расправившись, наконец, с пуговками и стаскивая рубашку с его плеч.

О, какое блаженство, что в эти мгновения голос разума окончательно заткнулся, и я смогла расслабиться, снова с жаром прильнув уже к обнаженной груди Третьякова.

Кое — как поднявшись с пола и одним рывком избавившись от висящей на руках рубашки, Юра нагнулся, подхватывая меня на руки, и мы протиснулись в двери гостиной, а затем очутились в той же комнате, куда он приволок меня первый раз. На этот раз я не позволила ему сбросить меня на кровать, утянув и его за собой.

Все летело в тартарары, мир ограничил свое существование пределами этой спальни, где в полумраке лунного света я с трудом различала смутно проступающее мужское тело и отдавалась в его жаркий плен…

5

…Вот честно, употреблять спиртное мне ни в коем случае нельзя. То была первая мысль, посетившая меня утром, когда я, со стоном перекатившись на спину, с удивлением распахнула глаза. Глядя в потолок, и все еще не решаясь скосить взгляд вправо, рукой я провела рядом с собой и обнаружила, что мне это не привиделось.

На кровати я была не одна, причем под моими пальцами явно чувствовалась голая мужская грудь.

Так… Спокойно, Алиса.

Повернув голову, я увидела сначала подтянутый торс спящего рядом парня, затем, осмелев, подняла взгляд выше, на широкую грудь, с красовавшейся на теле татуировкой ворона, и после уже скользнула по лицу.

Юрик выглядел таким домашним с растрепанными волосами, облепившими лоб, и тихонько посапывал, даже и не думая просыпаться, когда моя рука коснулась его живота. Странно, но я ни о чем не жалела… Эта ночь была прекрасной, необыкновенной.

Головная боль свалила меня обратно на подушки и я, послав к чертям все сомнения и уж тем паче, сожаление, прикрыла глаза. Немного погодя ощутив на губах нежный поцелуй, сладко потянулась, не стесняясь того, что могло открыться взору Юры (все, что нужно было скрывать, он видел ночью).

— Боже… Что за убойный напиток ты мне вчера подсунул? — простонала я убитым голосом.

— Я же предупреждал, что не стоит налегать на вино, — насмешливо отозвался он, повернувшись ко мне лицом и подперев голову рукой.

От его восхищенного взгляда я снова превратилась в томат.

— Слушай… То, что произошло… — начала я, запинаясь на каждом слове — подобрать нужные моя похмельная головушка категорически отказывалась.

— Случилось то, что случилось, — философски заметил Третьяков, потянувшись к моим губам, но на этот раз я нашла в себе силы уклониться.

Вот же блин, что со мной вообще такое?! В первую очередь, проснувшись и обнаружив себя в столь пикантной ситуации, я должна была бежать без оглядки, а вместо этого лежу тут с довольной миной насытившейся кошки и, не стесняясь, разглядываю красивое сильное тело парня.

— А это было… Ну, тебе понравилось? — отводя глаза, ляпнула я.

— Ты себя, кажется, всегда недооцениваешь, — со смехом отозвался Юра, но прежде, чем я придумала, что ответить, услышала, как под окнами притормозила машина.

Пока я сидела в постели, туго соображая, что делать — искать свою одежду или метнуться к окну, чтобы посмотреть, кто неожиданно явился в столь неподходящий момент, Юра натянул боксерки, затем, быстро распахнув шкаф, выудил оттуда джинсы и футболку, и, бросив на меня странный взгляд, подошел к окну, сдвинув штору так, чтобы его не заметили со двора.

— Твою мать! Только этого не хватало…

От этого высказывания мое бедное сердечко пропустило удар и следом провалилось в пятки.

— Одевайся, Алиса, твои мучения закончились, — чужим голосом продолжал Юрка, сунув мне платье, которое я вчера оставила на спинке стула.

— Юр, что происходит?! Кто там?

— Одевайся, малыш, — страстно прильнув к моим задрожавшим губам, повторил он, и спустя мгновение в комнате я уже была одна, а из-за приоткрытой двери донеслись торопливые шаги вниз по лестнице.

Черт, черт и еще раз черт!!! Кого там притащило с утра пораньше? Так хотелось понежиться в объятиях Третьякова!

Путаясь в скомканном и помятом платье, я пыталась влезть в него, но противная ткань липла к моему вспотевшему от страха телу. Между тем я слышала смутно знакомые голоса снизу, что конечно, приводило меня в еще большую растерянность.

Координация движений была нарушена, наверное, сказывалось выпитое накануне или, что, скорее всего, бурная ночка в объятиях Юры.

Вспомнив о том, что мы вытворяли, я пожелала грохнуться в непробудный обморок и там отлежаться, пока бы все не утряслось. Или вообще не вылезать из этой постели…