Лидия Сивкевич - Убийство самоубийцы

– Нет, простила. И ни разу не припоминала. – Он скрестил ноги, почувствовав себя неловко. – Ты бы простила измену?

– Нет. Поэтому сама сегодня не смогла. – Она спрятала лицо от нахлынувшего стыда в ткань белой рубашки.– Но я поняла одну вещь. Не обязательно спать, чтобы изменить.

– Что это значит?

– Чувствую себя изменщицей.

– Прости, что заставил это почувствовать.

– Ты не виноват.

– Я знаю, что был слишком надоедливым.

– Не важно, что ты делал. Если бы я действительно Сашу любила, то не обратила бы на тебя внимания. Как бы ты ни настаивал.

– Я старался держаться подальше, правда. Но честно тебе скажу, давно не чувствовал себя таким азартным и живым.

– Если так, почему тогда ты с Ксюшей? Если не любишь, почему не бросил?

– Я бросал. Трижды. Умоляла, плакала до приступов астмы. Просила ещё один шанс. Я ей многим обязан. Она в очень сложные времена со мной была, на свою жизнь забила, только лишь бы я выкарабкался из проблем.

Кира выпустила из лёгких весь воздух и изо всех сил сжала веки. Максим продолжил.

– А я выкарабкался и теперь тоже жить не умею.

– Только не говори, что она тоже тебя от глупостей остановила.

– Нет, там другое.

– Мне не нравится, что мы с ней так похожи. – Сказала, немного подумав, Кира.

– Чем же? – в его голосе читалось и удивление и раздражение.

– Ролью в твоей жизни. – Она стиснула объятия и снова спрятала лицо в его шее.

– Нет, поверь мне.

– Ты слишком уверен. Ты знаешь обо мне не так уж и много.

– Я знаю тебя достаточно, чтобы видеть между вами тысячу отличий. Хоть с самого первого дня и удивляюсь тебе. Никак не могу предсказать, что ты сделаешь или скажешь в ближайшие минуты.

– Так и должно быть, если только у тебя нет суперспособности мысли читать.

– Нет, – он тихо посмеялся. – Нооо, – протянул и сделал паузу, подбирая слова. – Я тебя чувствую.

Женщина подняла на него взгляд, он встретился с ним и продолжил:

– Прокручиваю в голове какие-то события и появляется мысль "Кира сейчас счастлива", или смотрю на то, что происходит и думаю " Она расстроилась, ей нужен кто-то рядом прямо сейчас!"

Кира чувствовала внутри странное тепло, которое стремительно распространялось по телу и перехватывало дыхание. Она нежно прислонилась губами к его щеке. На лице мужчины заиграла слишком счастливая для такого простого жеста улыбка.

      Бессчетное количество времени они провели в тишине, раздумывая каждый о своём, но об одном и том же. Закончился дождь, лёг спать светильник.

– Может, обсудим, что будем делать дальше. – Кира, наконец, оставила в покое его пуговицы.

– Жить будем. Не хочу ничего обсуждать.

***

– Ты специально всё это устроил. – Она почти спала. Её голос был ещё мягче, чем всегда. – Вывез меня из зоны комфорта, в эту командировку, чтобы у меня не было путей отступления.

– Это ты всё подстроила. Сидела и рисовала по ночам свои гениальные проекты, чтобы в случае чего оказаться со мной в одном отеле. – Его тихий голос она слышала уже через пелену сна, но всё же улыбнулась и только потом уснула.

***

Кира открыла глаза и увидела перед собой его. Максим сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, и резво печатал что-то в телефоне. На нём была уже не та одежда, в которой он засыпал вчера, а свежая белая футболка и черные джинсы.

– Ты что, жаворонок? – спросила она, пряча утреннее дыхание в подушку.

– Нет, я пассажир рейса Берлин – Питер через 4 часа.

– Почему не разбудил раньше?

– Зачем?

– Я не успею спокойно собраться.

– Успеешь, сова. – Он поднялся с кровати. – Я закажу тебе завтрак и пойду собирать свой чемодан.

– Хорошо. А я поплетусь в душ.

Перед уходом он наклонился над кроватью и накрыл её губы своими, затем отстранился и тепло улыбнулся, нежным движением отодвинул с лица несколько песочных локонов, и, не сказав ни слова, вышел. Женщина надела на заспанное лицо счастливую улыбку, потянулась в постели и чуть снова не уснула.

***

Кира и Макс держались на расстоянии в аэропорту, мало говорили.

Кира больше всего боялась, что то, что было в Берлине, останется в Берлине.

Когда они уже сдали багаж, ей позвонил Саша. Он настаивал на том, чтобы взять выходной на работе и встретить её в аэропорту. Кира была против, говорила, что это лишнее, что спокойно доберется на такси. Когда, наконец, убедила Сашу не встречать её, подняла взгляд на Максима. Мужчина отрешенно смотрел перед собой.

– Ксюша встречает тебя в аэропорту? – спросила она.

– Ксюша даже не знает, что я прилетаю. – Его голос кололся нотками раздражения. Киру это разозлило. Она итак чувствовала себя мерзкой женщиной, а он будто хотел, чтобы она чувствовала и вину перед ним.

Когда Ника и Ира отошли к автомату за очередными порциями кофе, скромницы так и не сознались, где провели всю ночь и выглядят вовсе не спавшими, Кира заговорила:

– Мы с тобой на равных условиях, не забывай. Мне итак плохо, а ты ещё и реагируешь как идиот.

Максим закрыл глаза, шумно выдохнул через распахнутые губы

– Прости. – Он положил свою горячую ручищу на её ледяную ладонь. – Не могу слушать, как мило ты говоришь с ним.

Она вдруг вспоминала сцену в офисе, когда Ксюша набросилась на него с показательным поцелуем. Вспомнила свои чувства, посмотрела на его лицо и увидела тот же комплект.

Тусовщицы вернулись на свои места, и до самой посадки никто не произнес ни слова.

***

Ира и Ника шли впереди, с большими усилиями волоча чемоданы, забитые сувенирами.

– Что это там? – с удивлением спросила Ира, которая была достаточно высокой девушкой и с любопытством смотрела поверх толпы.

Максим поднял голову на зону встречающих и замедлил шаг. Кира никак не могла разглядеть из-за спин пассажиров, что же такого там интересного.

***

Любопытная толпа зевак, в лице работников аэропорта, пассажиров и встречающих с восторгом приняла совсем не касающееся их событие. Девушки и женщины с завистью и умилением смотрели на огромный букет белых роз в Сашиных руках и на синюю бархатную коробочку. Когда он открыл футлярчик и опустился на одно колено, толпа сентиментально ахнула. Девчушка лет пяти в ярко-желтой курточке громко хлопала в ладоши.

Кира услышала жалкий голос, тихо произнесший всего две буквы, и лишь спустя секунды поняла, что этот голос её собственный. Саша подскочил на ноги и сжал её в охапку. Завибрировал бетонный пол под ногами, задрожали высоченные окна. От мраморных стен отскочили звуки аплодисментов, свиста и визга, слились в единый гул и ударили по голове. Единственное, что она видела теперь, это как Максим идёт к выходу, пробираясь через толпу оваций и унося с собой весь воздух.

***

Как только за Сашей хлопнула дверца машины, она залилась рыданиями, не издавая ни звука.

– Едем сразу к моим! Мама с отцом с утра на нервах! Хотели тоже приехать, но я бы сам с ума сошел, видя их мандраж! – Саша пристегнул ремень и только после заметил её всхлипы. – Кирюш, – протянул он, – не думал, что так сентиментально отреагируешь!

– Прости меня, но я не могу. – Промямлила Кира, пряча лицо руками.

После длительной паузы Саша попытался развернуть её к себе, но женщина будто окаменела.

– Подожди, ты чего?

Она заставляла себя собраться и взглянуть ему в глаза, но слыша только голос, уже знала, как мужчина выглядит. Знала, как он сморщил брови, и что кожу между ними изрезали две морщинки. Знала, что губы его приоткрыты, а зубы стиснуты. Знала, что он смотрит прямо на неё, голубыми, небесными глазами и ждёт разумных объяснений.

И она собралась и повернулась к нему, но увидев именно таким, как представляла, снова заплакала.

– Что случилось? Ты растерялась или что, Кир.

Она не нашла сил ответить. Дрожащей рукой стянула с пальца кольцо и положила на подлокотник между ними.

Саша уставился на покачивающийся кружок и спросил:

– Это из-за него? Не говори мне, что из-за него. – Его голос был тихим и ровным, а когда ответа не последовало, сорвался на крик. – Твою мать! Отлично провели время в Берлине? Я же чувствовал, что так будет! – Он резко ударил кулаком по рулю и тут же прислонил руку ко лбу.

– Ничего не было. – Наконец, нашла в себе силы Кира.

– И я должен тебе поверить?

– Если хорошо меня знаешь, то поверишь.

Саша стал бесконечно мотать головой из стороны в сторону, и ей захотелось выбраться из машины и уйти. Сбежать от проблемы, поступить как маленькая девочка, спрятаться в шкафу и выйти вечером, когда кто-то взрослый всё решит.

– Что тогда? Почему?! Если ничего не было, то почему!? – он будто спрашивал себя, а не её. – Может тебе нужно время, чтобы подумать?

– Мне не нужно время. Просто прости. Если сможешь.

На ватных ногах она выбралась из машины, вытерла рукой слёзы со щек и шеи, осмотрелась по сторонам и пошла туда, где было меньше всего людей.

Чемодан благополучно остался в Сашиной машине. Из вещей в студии оказалась Сашина кофта, которая служила обогревом в холодные вечера над работой. И он был повсюду, это ли не странно, ведь в студии он никогда не был. Подаренная им гирлянда на стене, диван, заказанный в мастерской его хорошего приятеля, совместно купленный стол, на поиски которого было потрачено двенадцать часов, исследовано четыре мебельных магазина, попутно куплено бессчетное количество мелочей, и пролито столько счастливого смеха, что день навсегда отпечатался в памяти.