Ольга появилась спустя без малого, три часа. Вместе с ней в кафе зашло и солнце. Она пожелала всем приятного аппетита, подарила практически каждому посетителю фрагментик улыбки и подошла к стойке. Бариста сказал ей несколько беззвучных фраз, и девушка обернулась в сторону Киры. Затем помахала ей рукой, приглашая подойти.

– Кофе? – спросила она, пропуская Киру в свой кабинет.

– Я уже выпила чай, спасибо.

– Со мной ты ещё ничего не пила. Проходи, располагайся. – Девушка бросила свое пальто на диванчик у входа и вернулась в зал.

Кира осмотрелась по сторонам, повесила своё пальто на стоящую в углу вешалку и села на одно из двух светлых кожаных кресел перед столом из белого стекла.

Кабинет Ольги был в светлых тонах, но казался темноватым, находясь не на солнечной стороне. Одна часть кабинета выглядела чисто и лаконично, на глянцевой поверхности стола не было лишних предметов кроме аккуратно уложенной канцелярии. У противоположной стены обосновался небольшой склад. Кипы журналов, буклетов, снимков напитков и десертов, коробки с посудой, несколько стопок фирменной одежды и прочие кофейные мелочи.

Спустя пару минут Ольга вернулась с чайничком из прозрачного стекла и парой сэндвичей. Цитрусовый аромат чая в секунду перебил устоявшийся запах молотого кофе.

– Как твои дела? – Она разлила по прозрачным кружечкам ярко розовый чай и подвинула ближе к Кире вазочку с сахаром.

– Хорошо, – ответила Кира на автомате, и отрицательно кивнула в сторону сахара. – Как ты?

– Оф, замоталась! С семи утра бегала по промзонам. Срочно нужно найти нового поставщика или вскоре я убью нынешнего! – в её чашке одна за другой оказались три ложки сахара.

Кира прислонила руку к горяченной чашке, заставляя себя заговорить.

– Оль, ты знаешь, где сейчас Максим?

– Знаю. – Ответила девушка с легкой улыбкой.

– С ним всё в порядке?

– Ну, я бы так не сказала. – Она откусила угол от сэндвича и продолжила с набитым ртом. – Но он считает, что да. Хочешь знать, где он?

"Да!" Хотелось закричать Кире, но она прикусила зубами кожу на губе и тихо ответила:

– Нет.

– Почему?

– Потому что это очень хочет знать Ксюша.

– А может, потому, что ты выходишь замуж? – спросила Ольга и стала внимательно наблюдать за её растерянностью. Этот вопрос застал женщину врасплох, обезоружил, но между тем мелькнула надежда.

– Я не выхожу.

– Ты ведь сказала да! – Оле удалось произнести эту фразу без упрёка и язвительности.

– Я не могла так опозорить Сашу. Все эти люди вокруг. Он не дал мне выбора, я не могла отказать при всех, но сделала это как только мы сели в машину.

– Вы оба запутали меня до морских узлов. – Оля перестала жевать. – Я перестаю понимать хоть что-то. Почему ты Максу об этом до сих пор не сказала?

Кира смотрела в кристально-голубые глаза, которые имели свойство становиться синими в сочетании с серой одеждой.

– Почему тебя так удивляет, что он рассказал мне?

– Потому что я не могу поверить, в то, что для него это важно.

– Так же, как и для тебя?

– Он просто ушёл. Спокойно вышел из аэропорта.

– Меня это не удивляет, хоть я и не одобряю. А какой ты ожидала реакции?

– Не знаю. Любую эмоцию на лице, хоть какой-то знак неравнодушия.

– А сейчас ты спрашиваешь о нём ради Ксюши, так?

Кира молчала. Это было не так, но она не понимала, чего хочет услышать от неё Ольга. Девушка была далеко не глупа, она отодвинула свою чашку, облокотилась на стол и заговорила:

– Ты не подумай, что я злорадствую над Ксюшей или тобой. – Она внимательно рассматривала обеспокоенное лицо Киры. – Макс, он не умеет жить для себя, понимаешь? Не умеет бороться за своё, отступает, сдается, как сильно бы ни желал. Считает что всем вокруг должен и обязан. А потому, если ты захочешь, я скажу, где он. Только попрошу не говорить Ксюше.

– Тебе не кажется, что им нужно поговорить?

– Мне кажется, что сначала поговорить нужно вам. Она вытянула из него достаточно, Макс достаточно жил для неё. Ксюша не такая ранимая и шелковая, как может показаться на первый взгляд. Она отлично умеет выпускать когти, а ещё лучше может маскировать их под пушистые лапки.

– Как бы ни было, негативный персонаж в этой истории – я.

– Если хочешь, я тоже буду считать себя негативным персонажем, но мнение своё не поменяю. Я сейчас говорю с тобой только потому, что он хоть что-то за многие годы делает для себя. Прости, я не буду скрывать. Я поддерживаю не тебя. Я поддерживаю его, потому что он впервые за десять лет привязался к человеку, не потому что обязан, а потому что чувствует себя с тобой живым. Он впервые хотел что-то для себя.

Кира долго колебалась, стоит ли девушке знать обратную сторону всех этих необязательств. Но ей хотелось довериться голубым понимающим глазам.

– Оль, – начала она, глубоко вздохнув и сжав пальцы на руках и ногах. – Он рассказал, как мы познакомились?

– Да, на мероприятии.

– Это не совсем так. За три недели до этого мы с ним впервые встретились.

Оля выпрямилась в кресле и нахмурилась. Кира придвинулась ближе к столу, будто так разговор становился ещё более приватным. Она очередной раз засомневалась, стоит ли говорить, но видела перед собой неподдельный сочувственный взгляд.

– Я тогда добивала один проект. У меня есть студия на проспекте. Всю ночь я провела там, завершила все правки только под утро. С недельным недосыпом, вымотанная голодная вышла на улицу, чтобы поехать на работу. Остановилась в дверях, чтобы подышать воздухом, немного взбодриться. Знаешь, просто стояла на крыльце и думала, как же влиться в эту утреннюю суматоху, чтобы меня не снесло толпой. И увидела глаза. – Кира указала на Ольгу. – Вот эти самые глаза. Только карие и испуганные. На безразличном каменном лице. Он втянул дрожащими губами воздух, и подошёл к краю дороги.

Оля растерянно моргнула и замерла.

– Встал на бордюр. – Продолжала Кира. – И, пошатываясь, смотрел на приближающиеся машины. – Она сделала паузу, чтобы набрать воздуха. – Не помню, чтобы я бежала, или врезалась в людей, но улица была забита. Голосов не помню, шума, которые слышала ещё пару секунд назад, не помню. Помню, как подумала, что не успеваю. Представила, что вытягиваю руку, сжимаю пальцы и хватаю только воздух. В общем, он выставляет ногу вперёд, и в этот момент я хватаю его за руку, тяну назад.

Ольга поднялась с места, практически не отрывая ног от пола, добралась до окна, оперлась руками на подоконник, опустила голову и тихо заплакала. Кира, обнаружив, что не дышит, глубоко вздохнула, подошла к Оле и притянула в объятия, как маленькую девочку. Когда её всхлипы стали громче, поняла, что это и есть ребёнок, рано ставший взрослым.

***

– Ты понимаешь, почему он хотел так поступить? – спросила Кира, когда Оля успокоилась. Девушка согласно кивнула.

– А мне он ничего не говорит.

– А ты спрашивала?

– Нет, боялась, что мы сблизимся.

– Теперь не боишься?

– Это произошло итак, без откровенных разговоров.– Кира вернулась к столу и отпила из чашки остывшего чая. – Оля, ты же понимаешь, как это выглядит со стороны. На нем маска. Железная непробиваемая маска счастливого человека. Успешный бизнес, любимая работа, деньги, длительные отношения с любящей, не менее успешной, женщиной. Я могу поломать свою жизнь. Кажется, уже поломала отношения, которые строила четыре года, переживу. Но не могу же я поломать его жизнь.

– Там всё уже поломано. – Прохрипела Оля, вытирая со щёк остатки слёз. – Я думала, всё срастается, а оказывается, нет. – Девушка прошла по комнате и сел на краешек светлого, словно надутого диванчика. Она явно оставила свободное место для Киры и женщина, недолго думая, опустилась рядом.

– Спасибо, что рассказала. – Оля нашла в себе силы улыбнуться и накрыла своей ладонью ледяную руку Киры.

– Спасибо, что выслушала.

– Ну, говорила сегодня в основном я, и, как выяснилось, болтала глупости, не зная, о чём говорю.

– Это не так. Ты помогла мне очень.

– Что ты будешь делать?

Кира стыдливо опустила глаза, ответа у неё не было, вопрос зарождал внутри панику.

– Кира, скажи мне, что чувствуешь. Даже если это будут несвязные мысли, просто рассуждай вслух. Что бы ты хотела сделать?

Женщина молчала несколько минут. Мысли действительно были нескладными, обрывочными и местами глупыми. Оля подсела ближе и обняла, это, наконец, заставило Киру заговорить.

– Мне так хочется выбраться из своего тела, сесть напротив себя и властным низким голосом скомандовать: " Рассказывай!". И слушать. Слушать от самой себя как я его люблю. И как не могу себе позволить к нему убежать. Я всё ещё чувствую себя виноватой перед Сашей. Это настолько пожирающее, дрянное чувство, что я боюсь провиниться ещё перед кем-то. Мне безумно стыдно перед женщиной, которая открылась мне, рассказала о своей любви, а я не нашла в себе силы глядя ей в глаза признать, что именно я причина её слез. – Она сделала длительную паузу. Оля терпеливо молчала и поглаживала её по плечу. – Иногда я убеждаю себя, что не должна ставить чьи-то приоритеты выше своих. Не должна так мучиться только потому, что мне её жаль и в этот момент во мне просыпается настоящая эгоистка, которая демонизирует Ксюшу. Превращает женщину в монстра, убеждает меня, что она заслуживает то, что проживает. И, самое страшное, я действительно начинаю чувствовать себя лучше, и считать себя лучше, чем она. В такие моменты я готова бежать к нему. Я представляю, как сажусь в машину и несусь по мостам на скорости, на которой ещё никогда не гоняла. Несусь и сигналю без остановки, чтобы меня пропустили куда-то туда, где всё закончится. И вот здесь наступает страх, что не закончится. Я абсолютно не знаю, к чему стремлюсь. Как бы я ни старалась, не могу представить того, что с нами станет. Как мы с этим всем справимся, и сложится ли наше будущее.