Боже, да жизнь прекрасна! Она уже перестала на что-либо надеяться. Думала, что после гибели Виктора мир больше никогда не станет прежним, как судьба преподнесла ей такой приятный сюрприз. Теперь уже ничто на свете не сможет остановить её!

— Рассказывай, — коротко велел мужчина, замерев в центре небольшой, видавшей виды комнаты, которую Эмили арендовала сегодня утром.

Взгляд его бесцельно бродил по серым стенам, по которым стекали капли воды. Медленно прошёлся по шаткому, скрипящему полу и некоему подобию мебели, которыми было завалено помещение. Старинный, с торчащими из обивки, пружинами диван, стол на трех ножках, напротив грязного, не пропускающего солнечный свет, окна, двух деревянных стульев и шкафу с одной-единственной дверцей, из которого выглядывала вся одежда Эмили. Это место давно нуждалось не только в капитальном ремонте, но и в генеральной уборке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Зачем? — воспользовавшись шоком, в котором пребывал Майкл, девушка незаметно вжилась в свою роль и уже сама поверила в легенду, составленную прошлой ночью. — Тебе ведь плевать на меня... мою жизнь... мои проблемы... Ты уже сделал свой выбор, — отвернулась, делая вид, что хочет скрыть от него выступившие слезы. — Не в мою пользу...

И снова он не знал, как реагировать. Внутри него будто что-то сломалось и медленно разрушалось. Сердце стремительно рвалось к ней, но разум... Разум сопротивлялся изо всех сил, снова и снова твердя одно-единственное слово: «Мелоди».

Майкл будто оказался зажатым между двух огней, пламя которых обжигало и обугливало кожу с одной и с другой стороны. Две девушки, две сестры Харрис стали символами его прошлого и настоящего, разделив жизнь мужчины на «до» и «после».

— Ты хочешь, чтобы я с лёгкостью принял тот факт, что ты жива? — нахмурившись, медленно произнёс он. Каждого его слово звучало в тишине подобно выстрелу. — Вычеркнул из памяти семь лет, проведенных в Райкерсе по обвинению в твоем убийстве?! Тебе это кажется слишком незначительным фактом? Я смирился с тем, что тебя убили, думал, что потерял любимую, оплакивал твою смерть, черт возьми! Как?! Как после этого реагировать это «воскрешение»?

Почему ей стало так больно при этих словах? Откуда взялось чувство вины перед ним? Что вдруг с ней случилось?

Впервые за весь день, Эмили заплакала по-настоящему. Она прижала ладонь ко рту, с трудом вдыхая и выдыхая спертый воздух сырой комнатушки.

— Я... — голос отказывался подчиняться, не давал нормально говорить. — Я не знала! Не знала ничего, — бросившись на Майкла, схватила его за рубашку, сминая тщательно выглаженную дорогую ткань. — Ты говоришь о собственной боли, вспоминаешь свою жизнь, но абсолютно не думаешь обо мне, — с надеждой и нескрываемой мольбой взглянула ему в глаза, в надежде воскресить в его памяти былые чувства. — Тебе неизвестно, через что прошла я за эти годы! Так что, — отрицательно замотала головой, — не смей обвинять меня в произошедшем! Никогда не смей этого делать!

Майкл смотрел на нее, не моргая и тяжело дыша. Ему казалось, что в этот момент ожил его самый страшный и ненавистный кошмар.

— Что ты имеешь ввиду?

Ожидание правды от нее превратилось для мужчины в обратный отсчет до момента оглашения смертельного приговора. Будто предчувствуя собственный конец, он вдруг ощутил такое бессилие и опустошенность, словно внутри образовался пустой вакуум.

— Я не знаю и не помню, что именно произошло в тот день, — потянув мужчину в сторону, заставила его сесть на диван, а сама опустилась рядом, ни на миг не разжимая рук. — Когда очнулась, оказалось, что нахожусь в небольшой городской больнице, где лечатся, в основном, бездомные... Ты не представляешь, какого мне было, Майкл, — новый поток слез не заставил себя долго ждать. Правда лилась из ее уст сама собой. — Я не могла вспомнить даже собственного имени, а врачи не могли даже толком ничего объяснить. Говорили, что это последствие травмы или сильного потрясения. Они уверяли, что память скоро сама вернется... Но нет! Они все ошибались! Время шло, а память так и не возвращалась. Я лежала там, никому не нужная, словно мусор, который выкинули за ненадобностью. Если к другим пациентам приходили хоть какие-то родные и друзья, то у меня совершенно никого не было. Я была совсем одна. Наедине со своей болью... И когда пришло время выписывать меня из больницы, мне просто сделали документы на имя Роуз Палмер. Понимаешь?!

По мере продвижения рассказа Эмили, Майкл становился все бледнее. Ее голос эхом звучал в голове мужчины, а мозг все отказывался воспринимать полученную информацию. Её сбивчивый рассказ причинял слишком много боли, но при всем при этом он был единственным логическим объяснением тому, что происходило здесь и сейчас.

— Я не знала, куда мне идти, что делать и как дальше жить, — продолжила девушка. — Казалось, весь мир вдруг настроился против меня одной. Я жить не хотела, Майк! Даже пыталась покончить с собой, — Эмили вся затряслась от нервов.

Не выдержав вида ее страданий, Майкл притянул девушку к своей груди и крепко сжал в объятиях. В тот самый миг, когда ее голова оказалась лежащей на его плече, он вдруг понял, как сильно скучал по этим шелковистым волосам и сладкому, ни с чем несравнимому, аромату ее атласной кожи. Одинокая слезинка выкатилась из края глаза и упала на макушку Эмили, словно последняя капля той любви, что он так бережно хранил в своем сердце.

— Ну все, — прошептал Фостер, в отчаянной попытке успокоить девушку и унять ее боль. — Теперь, все позади. Ты смогла пережить это, ты справились, Эмс, — произнес он, внутренне удивляясь своему холодному спокойствию. Он никогда и ни с одной женщиной не говорил подобным образом.

Почему появление Эмили заставило его измениться? Почему он начинает забывать обо всем, словно между ними никогда и ничего не было?

— Нет! — закричала она и вырвалась из его объятий. — Ты ничего не понимаешь! Не хочешь понять, потому что Мелоди околдовала тебя, — при звуках этого имени глаза Майкла сузились. Взглядом его приобрели стальной, непроницаемый оттенок, подсказывая ей, что Эмили выбрала верное направление. — Она снова заняла мое место только теперь не в жизни, а в твоем сердце. Я права? Это из-за неё ты стал таким?! Из-за неё забыл меня, да?!

Глава 3

— Эмили, — позвал он, дабы завладеть вниманием девушки и заставить ее прекратить истерику


Результата не последовало. Она, все так же, продолжала кричать и колотить его кулаками в грудь. — Эмс! Эм!

Только обращение в уменьшительно-ласкательной форме возымело на неё действие. Мгновенно замолчав, она замерла в руках и громко задышала, будучи не в силах отвести от него глаз.

— Прошу тебя, — прошептала одними губами, — не поступай со мной таким образом... Они все бросили меня... Мелоди с отцом сделали все возможное, чтобы превратить мою жизнь в ад... Пожалуйста... Не становись на их сторону...

Поначалу он даже не понял, что именно она имела ввиду. Брови его сошлись на переносице, а глаза подозрительно сощурились.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Майкл, оставляя на плечах Эмили следы своих пальцев, так сильно он их сжимал. — Причем здесь Мелоди?

Так вот оно что? Он, совсем как и Виктор, решил променять её на эту убогую дрянь?!

— Это она в тот день стреляла в меня! — выпалила на одном дыхании. Схватила двумя руками ладонь Майкла и прижал её к животу. В том самом месте, где все еще оставались следы от операционного вмешательства. — Это была Мелоди!

Одно короткое предложение, слетевшее с ее уст, сумело свести его с ума. Майкл будто оказался в самом эпицентре бушующего шторма, а на него надвигались огромные обломки разрушенных зданий.

«Мелоди стреляла в меня! Это была Мелоди!» — снова и снова, как на испорченной пластинке, в ушах звучала эта фраза, заставляя сердце сжиматься от невыносимой боли.

— Они с Джонатаном подумали все заранее, — продолжала Эмили, не замечая изменений в состоянии Майкла. — Каждое действие, каждый шаг... Им хотелось одним разом избавиться и от нас обоих. Убив меня, Мелоди становилась единственной родной дочерью Харриса, а значит... — Эмили резко замолчала, позволяя мужчине закончить за нее мысль.

— А значит, и единственной наследницей всех его денег, — произнес тот, с трудом заставляя язык двигаться. — Но... почему я стал частью этой истрии? Почему меня обвинили в твоей смерти?

Поверил! Он ей поверил! Её правда победила!

От счастья, мгновенно распространившегося по телу, Эмили не могла больше ни о чем думать. Наконец-то, ее жизнь наладится. Она получит то, что завсужила по праву. Майкл теперь знает всю правду и никогда больше не посмотрит в сторону Мелоди, не поддастся влиянию ее лжи.

— Как мне потом удалось выяснить, — беря его руки в свои, ответила молодая женщина, — Джонатану просто был нужен человек, чтобы свалить на него вину за убийство. Кто-нибудь, кого не станут защищать. К тому же, — она заглянула Майклу в глаза, поражаясь тому, как раньше не замечала в них этой силы и мужественности, которые так старательно искала в Викторе. — Ты тогда сам приехал, чтобы остановить помолвку... Ты приехал за мной, Майкл, — нежно провела по застывшей щеке ладонью. — Потому что ты любишь меня, а я люблю тебя...

* * *

К моменту, когда они вернулись домой, на улице уже вечерело. Сумерки медленно накрывали землю, будто укутывая её в теплое одеяло. Солнце потихоньку скрывалось за горизонтом, обещая в скором времени новый день и новые события.

Мелоди вышла из машины и, взглянув на величественный особняк Уокеров, впервые ощутила в груди умиротворение и чувство защищенности просто от того, что вернулась домой. Она уже не могла воспринимать это место никак иначе. В невероятно короткие сроки, оно превратилось из ненавистной темницы, где ее запер Майкл, в самое желанное место в мире, куда ей хотелось и было приятно возвращаться. Именно здесь, вдали от шума и суеты Манхэттена, она вдруг нашла успокоение, которое так долго искала на протяжении всей своей пустой и бессмысленной жизни.