— Нет! — взмолилась девушка, прижав ладонь к его губам. — Никогда больше не говори этого! Я сама тебя выбрала, Лео... Сама пришла и решила остаться... Ты обязательно поправишься! Я сделаю для этого все, что в моих силах.

Они оба плакали. Слезы стекали по ее лицу и капали ему на щеки, смешиваясь с его собственными. Две раненые души вдруг обрели спасение в объятиях друг друга. Для них не существовало прошлого. Не было никаких «если» и «вдруг». Только страстная привязанность и спокойствие, которые они обрели еще задолго до первой встречи глазами.

Глава 6

Сколько еще это может продолжаться? Она же не может вечно лежать здесь, закрывшись от всего внешнего мира... Нужно брать себя в руки.

Подобного рода мысли не оставляли Мелоди вот уже который день подряд. За все то время, что она провела оплакивая свое разбитое сердце и разрушенные мечты, она успела многое обдумать. Она думала, задавала себе вопросы, ответы на которые могли бы прояснить все случившееся.

Что произошло в тот роковой вечер? Как получилось, что Эмили жива? Знали ли об этом родители?

В конце концов, Мелоди решила положить конец меланхолии. Слезами горю не поможешь, а быть слабой она больше не хотела

После продолжительной горячей ванны с ароматной пеной и морской солью она будто заново родилась. Устаашее тело пришло в тонус, болезненная сонливость отступила.

Надев свои любимые зауженные черные джинсы и белый свитер крупной вязки, подаренный Хеленой, девушка собрала волосы в высокий хвост и вышла из комнаты.

Дом Моретти не был похож ни на один из тех огромных и помпезных особняков, где ей приходилось жить раньше. Здесь не было той, привычной для ее семьи и всего «высшего света» Манхеттена, напускного лоска, шарма и золотого напыления абсолютно на всем, что попадалось на глаза. Мебель в комнатах, хоть и недорогая, но подобрана со вкусом и любовью. Каждый элемент декора, начиная от штор и заканчивая элементарно вазами для цветов и фоторамками, был на своём месте, чтобы создать уют и домашнее тепло.

Но больше всего не покорили хозяева. Хелена и Роберт показались девушке такими живыми и настоящими, что порой она боялась верить в их реальность. Вдруг, это все сон, и когда она откроет глаза, снова окажется в ненавистном пентхаусе? Моретти стали для нее семьёй, о которой она всегда мечтала...

— Ты вышла из комнаты! — радостно воскликнул мужчина, неуверенно орудуя со сковородкой. На мрачном лице расцвела широкая улыбка, делая его моложе.

Домашний Роберт кардинально отличался от того промышленного дельца и предпринимателя, которого привыкли видеть в офисе компании. В нем не было ни следа от заключенного Моретти и заместителя Чарльза Уокера. Это был совершенно другой человек.

Одетый в обыкновенные серые спортивные штаны и белую футболку, которая позволяла разглядеть его многочисленные татуировки, Роберт был... просто Робертом. Тем самым добрым, отзывчивым парнем, которого он так старательно прятал в глубине своего раненого сердца.

— Подумала, что пора прекращать жалеть себя и отпустить прошлое, — Мелоди подошла к нему и замерла в нерешительности. —Если Майклу удалось так легко расстаться со мной, значит, я была ему не очень-то и нужна... В любом случае, нет смысла страдать из-за того, что мне нет места ни в его жизни, ни в сердце.

Глаза Роберта, наполненные искренним сочувствием, внимательно следили за малейшими изменениями на ее лице. Он смотрел на девушку напротив и не мог понять, откуда в столь хрупком и нежном создании эта сила духа?

— Я сегодня ушел из компании, — признался Моретти, желая посмотреть на реакцию Мелоди и убедиться в верности своего решения. — Не смог больше выносить его бездействия... Майкл, хоть и чувствует подвох, все равно, боится признать очевидное...

— Роберт, не нужно, — перебила его девушка, коснуашись кончиками пальцев сгиба его локтя. Мышцы под маленькой ладошкой задвигались, вызывая небольшую вибрацию. — Он уже сделал свой выбор, а я... Мне остается лишь согласиться и принять его. Майкл любил ее все эти годы. Даже, когда думал, что Эмили мертва, его сердце принадлежало ей одной. Так было всегда. И я знала это с самого начала. Поэтому, — устало замолчала, чтобы сглотнуть ком в горле и собраться с мыслями, — не нужно больше утешать меня. В том, что случилось виновата я одна... Я приняла условия этой игры, хотя и понимала, что мне никогда её не выиграть. Прошу тебя, — взмолилась девушка, с трудом справляясь со слезами, — давай больше не будем возвращаться к этой теме. Мне тяжело снова и снова переживать все это...

— Ох, Мелоди, — тяжело выдохнул и, притчнув её к себе, крепко обнял. Прижал к широкой груди, уткнувшись подбородком в благоухающую макушку. — Если ты просишь, я обещаю, что больше никогда не заговорю о нем. Отныне и навсегда, никто в этом доме не произнесет его имени!

* * *

Время неумелимо бежало вперед, отдаляя прошлое и стирая, некогда такие ценные, воспоминания. С каждым прожитым днем что-то внутри него неотврадимо менялось, преобразовывалось, давая понять, что уже ничего не будет как прежде.

Изменения происходили вместе со сменой погоды. С приближением весны, природа начала оживать и просыпаться после продолжительного сна. Каждый новый день оставлял неизгладимый след на раненой душе, затрагивая самые глубинные и далёкие струны. Вот только эта мелодия не походила на то, что он испытывал прежде. На сей раз, в ней не было ничего, кроме боли...

Отложив в сторону ноутбук, Майкл вытянулся на широкой двуспальной кровати, которую некогда делил с Мелоди. Ее присутствие ощущалось в каждом уголке дома, даже спустя почти месяц. Она будто была здесь, рядом с ним. Её запах витал в воздухе, щекотал нервы и отзывался тупой, ноющей болью в груди. Иногда казалось, что стоит только протянуть руку и можно коснуться её... Провести ладонью по щеке, почувствовать кончиками пальцев слабое дыхание и задохнуться сладким ароматом волос, который окутывал его каждый рад, когда он обнимал или целовал Мелоди.

За все это время он так ни разу и не взглянул на Эмили... В его мире больше не было места для других женщин. Только одна. Самая желанная. Самая нужная. И самая недоступная. Его ветерочек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ей удалось затмить не только его боль, но и все прошлое. Всё, что было до Мелоди, вдруг перестало казаться значимым. Будто он и не жил до неё. Не дышал. Не любил... Мелоди стала его наваждением. Его несбыточной мечтой...

Неуверенный стук оборвал ход грустных мыслей, вырывал из плена грез. Повернув голову в сторону дубовой межкомнатной двери, встретился взглядом с Эмили.

Да, она была красивой женщиной. В ночной рубашке из золотого шелка, который струился по изгибам идеальной женской фигуры, Эмили походила на прекрасную нимфу. Волосы ее непослушной копной лежали на плечах, так и маня запустить в них пятерню, но... Но у него не возникало этого желания! Ему не хотелось обнять её, прижать к себе или поцеловать. Черт возьми, он не чувствовал абсолютно ничего!

Каждый раз, стоило только взглянуть на Эмили, как воображение вмиг рисовало образ другой девушки. Слыша ее голос, он представлял себе другой. Неуверенный, едва слышимый шепот Мелоди, когда она просила не оставлять её...

Вот и сейчас, когда Майкл попытался сфокусироваться на лице Эмили, глаза отказывались воспринимать чужие черты.

— Что случилось? — приподнявшись на постели, спросил мужчина. — Что ты здесь делаешь?

От удивления и неожиданности она на миг остолбенела, нахмурила точеные бровки. Молодая женщина нашла за спиной дверь и закрыла ее, полностью уверенная в своих намерениях. Вся эта игра в кошки-мышки, которую затеял Майкл, уже порядком надоела ей. Эмили была далеко не дурой и отчетливо видела, как сомнения пожирают его изнутри. Мужчина не хотел верить в причастность Мелоди к ее исчезновению и с каждым днем его вера только угасала, словно тлеющие угли в потухшем костре.

— Что за странный вопрос? — растянув губы в улыбке, почти промурлыкала Эмили. — Ты не рад меня видеть? Мы же так давно не были вместе, Майк!

Медленно прошла к постели и присела рядом с ним, накрыла руки мужчины своими ладонями. Все ее движения кричали об истинных намерениях Эмили, о ее готовности раз и навсегда избавиться от ледяной стены непонимания между ними. Она хотела вернуть их отношения на прежний уровень, и ничто не могло встать у неё на пути!

Но были ли между ними эти самые отношения? Как она может возродить то, чего нет? Тем более, когда все внутри неё противится мысли быть с ним. Она не хочет его! Только не после того, что было между ней и Виктором...

— Эмили, — в его голосе зазвенела сталь. Майкл перехватил тонкие запястья и отодвинулся от неё. — Не нужно этого делать. Только не сейчас, когда мы оба не знаем, чего хотим. Ты не должна...

— Не должна?! — закричала раздраженная женщина и вскочила на ноги. — Да как ты смеешь?! Я целый месяц жила в твоём доме словно монашка! Думала о твоих чувствах, не торопила события. Ради чего?!

— Эмили...

— Что?! Что, Эмили?! Это из-за неё, ведь так?! Из-за Мелоди?! — голос её дрогнул, по щекам заструились слезы. — Она разрушила мою жизнь, забрала у меня все... За что ты так со мной? Что такого есть в ней, чего нет в меня? Чем я хуже этой идиотки?! Скажи! Скажи мне! Чем хуже?!

Все очень просто. Ты — не она...

— Хватит, — попытался её успокоить. — Прекрати! Не нужно истерик. В них нет смысла!

— Нет смысла?! — не унималась Эмили. — Это в моей жизни больше нет смысла! Зачем я вообще живу?! Почему выжила?! Чтобы ты так со мной обошёлся? Чтобы отдать свою жизнь Мелоди?! Чтобы отдать ей тебя?!

Истошные крики и стоны, заполнившие комнату, напоминали ему о годах заключения. Новички, вдруг оказывающиеся в Райкерсе, тоже не справлялись с давлением его мрачных стен. По ночам, особенно часто это происходило в канун праздников, из камер доносились стоны и стенания бедолаг, потерявших веру в будущее...