С трудом разлепляю глаза, пытаясь понять: кто я, и где я? Ночь сейчас, или уже день? Ну я и напилась, а ведь мне на работу к одиннадцати.

Первое, что вижу – это зеленый тазик, заботливо поставленный около моего раскладного дивана – пустой, слава Богу! Неужто Бориска проснулся, и поухаживал за мной?

«А вдруг я буянила? Я ж, когда выпью, превращаюсь в своего дедулю, - с легким ужасом думаю я, прикрыв глаза. – Пока трезвый – милейший человек, но когда накатит – то сарай решает сжечь, то бабушке с мамой разбор полетов устраивает. Один раз даже Борьке приезжал морду бить, вот только утомился, и заснул прямо в моем коридоре! Так… а где Виктор Сергеевич?»

Прислушиваюсь – да, рядом лежит кто-то большой, и дышит ровно. А вдруг Борис?

- Уф, - вырывается у меня возглас облегчения, когда я слышу из кухни особо звонкую руладу храпа Боречки.

Лучше уж Виктор Сергеевич, чем мой муженек! От физрука хоть отделаться можно, а вот от Бориски – не факт.

И только я хочу лечь на спину, и посмотреть, кого же это занесло на мой раскладной диван, как на грудь ложится мужская рука, и с намеком сжимает – этот, который рядом лежит, тоже не спит. Все же, поворачиваюсь к мужчине, и…

- Нет! – почти плачу я, обнаружив на соседней подушке весьма довольного Ивана.

- Ночью «да» говорила, утром: «нет», - мужчина потягивается, и зевает. – Типичная женщина!

- Ночью вместо меня алкоголь говорил! – возмущаюсь я, и снова стряхиваю наглую мужскую ладонь, легшую на бедро.

Некоторые события все же вспомнились: как я, глупо хихикая, и спотыкаясь, делаю знак Ивану вести себя тише, ведь мы не одни; как толкаю на разобранный диван, и валюсь рядом. И это последнее, что я помню.

Провожу руками по бедрам, и вздыхаю – белье на мне. Вряд ли Ванечка сделал свое дело, а затем решил заботливо меня одеть – мужчины лишь раздевать умеют. И то, с бюстгальтером до сих пор не все разобрались.

- Не было ведь ничего?

- Василисушка, - фыркает Ваня. – Я честно хотел воспользоваться твоим состоянием, как ты сама меня и просила, но добудиться не смог. Поверь, я пытался! Но сейчас ты, как я вижу, бодра, так что приступим.

И мужчина, не позволяя мне опомниться, резко оказывается сверху, прижимаясь к бедру весьма внушительным…хмм, весьма внушительной эрекцией. А ладонь снова кладет на мою грудь, что становится последней каплей.

- Ты обалдел? – шлепаю мужчину по руке. – Протрезвела я, Ванюша. Секса не будет, и прекрати меня лапать в конце концов! Наверное, всю ночь этим занимался, извращенец, да?

- Разумеется, - ухмыляется он, - это моральная компенсация. И секс будет прямо сейчас!

Иван наклоняется ко мне с самыми очевидными намерениями, которые очень явно упираются в мое бедро – приятно, черт возьми! Но каков наглец!

- Ладно, валяй, - я шумно выдыхаю. – Целуй, только зубы я чистить не пойду. Наслаждайся перегаром, Ванечка!

Я почему-то была уверена, что он намекнет мне посетить ванную, но Иван лишь закатывает глаза, и прижимается к моим губам, нагло их раздвигая. Язык вторгается в мой рот, обводит нижнюю губу, и я вздрагиваю, по-настоящему разбуженная этими ласками.

- Винишко? – Иван отрывается от моих припухших губ, и с видом ценителя причмокивает. – Оригинальный привкус!

Мужчина снова тянется ко мне, и я делаю то, что обычно делают с наглецами – мое колено встречается с его «твердыми намерениями». Иван со стоном валится на кровать, Я же успеваю освободиться, и вскакиваю на пол, ища глазами халатик – интересно, это Ваня меня раздел, или я сама платье скинула? Белье на мне, конечно, красивое – красное, кружевное, и стоит как крыло самолета, но разгуливать перед мужчиной в таком виде не стоит.

- И это твоя благодарность? – стонет Иван, отдышавшись от удара. – Тащишь в дом всякую дрянь, от которой мне приходится избавляться, а затем бьешь в самое дорогое, что у меня есть?!

- Да, пора перестать тащить в дом всякую дрянь. Тут ты прав, - фыркаю я, и утешаю: - Ой, да брось, не так уж сильно я тебя и ударила! Не отвалится твое «самое дорогое»! Вы, мужики, как дети.

Нехорошо получилось, конечно. Но не объяснять же Ване, что врезала я ему для того, чтобы у меня самой соблазна не было. Может, я бы и поддалась: сильное мужское тело на мое, жаркие поцелуи и откровенные ласки, но не когда за стеной спит мой, законный пока, муж.

«Ох, Борька маме нажалуется! – ужасаюсь я, прикрыв рот ладонью. – И родительница устроит мне веселую жизнь на пару с бабушкой и сестрами. Может, муженек не видел, кого я притащила?»

- Иван, тебе пора, - шепчу я. – Быстро! Одевайся, и уходи, только тихо!

- И не подумаю. Накорми меня сначала, - нахально отвечает мужчина, и не думая сбавлять голос.

- Я тебе все содержимое холодильника упакую, честно. Но если мой муж тебя увидит, - я нервно сглатываю, - поверь, будет очень плохо!

- Ой, да что он мне сделает?

Ваня садится на кровати, и приподнимает бровь.

- Борис – ничего, а вот моя мама – страшный человек! Я не шучу! – хватаю Ивана за руку, и тяну к двери, умоляюще шепча: - Ну пожалуйста, не вредничай ты!

- Ладно, трусиха ты моя. Пора перестать бояться мамочку в твои-то годы, - хмыкает он.

И когда я тихо открываю обычно скрипящую дверь, храп Бориса обрывается, и мы с мужем встречаемся взглядами.

- Доброе утро! – громко и несколько ехидно здоровается Иван, стоящий за моей спиной. – Вы, стало быть, муж Василисы?

- Да, - хрипло отвечает Боря, приподнимая голову с подушки. – А вы кто?

«Конь в пальто» - думаю я, мысленно готовясь к экзекуции от матушки, которой позавидовал бы сам Торквемада со всей его Испанской инквизицией.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ГЛАВА 18

Почему-то мне немного стыдно. И, что странно, стыдно не перед муженьком за свое появление с посторонним мужиком из спальни, а перед Иваном. Слишком уж комичен и нелеп Боречка: поднимается с неудобного дивана, кряхтя как пожилая старушка; майка сползла с плеча, а внизу скаталась…

Ни разу не Ален Делон. А эскортник свеж как элитная вода Эвиан; бодр, как продавец пылесосов; и цветет, как сорняковая ромашка в саду у моей матушки. В общем, бесит!

- Это мой гость, который уже уходит, - пытаюсь я спасти ситуацию.

Но, разумеется, гадкий Ваня подкладывает мне здоровенную и жирную свинью. С громким скрипом отодвигает стул, подпирающий сломанную дверцу холодильника, и садится за стол.

- Я ее любовник, - с улыбкой кивает Иван Боречке, будто спрашивая: «Ну и что ты мне сделаешь, чудо чудное?»

Чудо не торопится бить морду коварному соблазнителю Ивану, и неверной мне. Боречка – человек основательный, и не позавтракавши морды не бьет, чтобы калории не сжигать, видимо.

- Васечка, налей мне чай. Пожалуйста, - добавляет муж после моего тяжелого взгляда.

Ох и долго я приучала его, чтобы он добавлял волшебное слово, превращающее приказ в просьбу. Кидаю взгляд на часы – время еще есть.

- И как вас зовут, любовник моей жены? – вежливо интересуется Борис.

- Иван. Очень приятно.

«Может, я вчера упилась до белой горячки? – думаю я, и ставлю на стол вазочку с курабье. – Это было бы логично: лежу в вытрезвителе под капельницей, и белочку ловлю. А что это, как не белочка: они же сейчас брататься начнут! А затем, того и гляди, поделят меня: по четным дням я буду при муже, а по нечетным при любовнике!»

- Врет он, - ставлю перед Борей чашку с чаем. – Не любовники мы.

- Пока не любовники, - поправляет наглец. – Но очень скоро ими станем.

И глядит так уверенно, и нагло, что так и тянет опустить ему на голову сковородку, как в «Деревне дураков».

- Так вы не того-самого? – Боречка трагично понижает голос, не в силах произнести слова «спали», «занимались сексом» и «трахались».

- Нет, - хмуро говорю я, в душе испытывая сожаление, что мы с Иваном не «того-самого». – И если ты скажешь хоть слово моей маме, Борис, поверь – я тебе устрою сладкую жизнь!

Боречка бросает на меня обиженный взгляд, и отодвигает от себя чашку с оскорбленным видом. Отодвигает так, что кипяток выплескивается на стол.

- Аппетит пропал, я в душ, - заявляет моя надежда и опора, и удаляется – медленно и печально.

- Ну вот кто тебя за язык тянул? – вздыхаю я, убирая Боречкино лежбище. – От тебя одни проблемы, Иван! Что ты за человек такой?

- Просто ты привыкла к недомужикам, - хмыкает Иван, наслаждаясь горячим чаем. – Отвыкай!

Как же он меня достал! Вообще не люблю людей, которые на меня похожи. А на Ивана смотрю, как на более резкое и четкое свое отражение – наглый, самоуверенный и самовлюбленный! В себе я эти качества принимаю, и нежно лелею, а в других я то же самое не переношу.

- Больше никаких подкатов, никаких намеков на близость, понял? – выхожу я из себя. – Клянусь, если услышу еще раз о твоих грандиозных планах на наши с тобой совместные постельные мероприятия – плюну на свой долг, и продавай его коллекторам! Никаких уроков не будет! Так-то!

Теперь это дело принципа: сдамся – слабачкой буду, а то возомнил о себе, Аполлоша несчастный! А секс найти – не проблема. Главное, выбирать нормальных кандидатов, а не Викторов Сергеевичей. И не упиваться до зеленых чертей, конечно.

- Ты и правда жуткая женщина, Василиса, - поджимает губы мой «любовник». – Мужа своего запугала, меня вот тоже шантажируешь. Коммандос прям, солдат Джейн! Женщина мягкой должна быть, податливой и ласковой. А ты только гадости говоришь, угрожаешь, пьешь, как дембель, да еще и дерешься!

- А ты паясничаешь, как вредный подросток, - парирую я. – И так же от ответа уходишь, как мальчишка домашку не сделавший. Еще раз спрашиваю: договорились? Прекратишь свой дешевый пикап, или нет?