Зоя Гарина - Удачная партия

— О! — радушно улыбнулся Аркадий Францевич. — С утра такой сервис, что и на работу не хочется идти.

Эльвира Павловна восприняла это замечание как приятный комплимент и, улыбнувшись, спросила:

— Кофе с молоком?

— Да, — ответил Ковард, усаживаясь за кухонный стол, — можно и с молоком. Ты тоже будешь сейчас завтракать?

— Только кофе выпью. Хочу сегодня до обеда сходить в детский дом, найти этого мальчишку, которого вчера показывали в передаче.

— Что, прямо сегодня? — удивился Ковард.

— Да. А зачем откладывать? На работе появлюсь после обеда, ничего страшного: квартальный отчет без меня сдали, так что можно не торопиться.

— Как-то ты резко, — не мог прийти в себя Аркадий Францевич. — Может, стоит все еще хорошенько обдумать?

Взгляд Эльвиры Павловны стал колючим, но она тут же, как опомнившись, прикрыла на секунду глаза, а когда вновь их открыла, то взгляд, словно солнце, излучал тепло и свет.

— А давай так, — улыбнулась она, — мы возьмем его на две недели, присмотримся, пусть и он привыкнет, а потом уже будем какие-то судьбоносные решения принимать. Это будет некий опыт и для нас, и для мальчишки. Аркадий! Неужели я так и умру с нереализованным материнским инстинктом?

— Вот те на! Умру! Скажешь тоже! С чего бы это?

— Ну мы все не вечные. А своих детей нам уже точно не иметь.

Аркадий Францевич махнул рукой:

— Хорошо. Поступай как знаешь.

Аркадий Францевич шел на работу. Впервые в жизни он не считал шаги и голова его была свободна от мыслей. И несмотря на то что с утра Эльвира Павловна озадачила его своим настойчивым желанием взять на воспитание ребенка из детского дома, выйдя из подъезда на улицу, Ковард тут же забыл об этом факте. Его абсолютно ничего не тревожило, и он чувствовал себя превосходно. Один раз мимолетно он вспомнил о предстоящем, по предположению, не очень приятном разговоре с Брыкзой, но мигом отогнал от себя эту мысль.

«Будь как будет», — решил Аркадий Францевич.

Он глубоко, всей грудью вдыхал прохладный сырой воздух, любовался кружением падающих осенних листьев, беззастенчиво рассматривал встречных прохожих, иногда останавливался и, задрав голову вверх и прищурив глаза, глядел на плывущие по серому низкому небу кудрявые облака. Из-за этого на свой путь Ковард потратил около получаса и зашел в лабораторию за три минуты до начала рабочего дня.

Стриганова на месте еще не было. Этот факт удивил Аркадия Францевича: обычно Данька к моменту появления самого Коварда уже сидел за столом перед расставленными на доске шахматами и держал шахматные часы в руках. Это был своеобразный ритуал, в котором обязательно первой фразой после приветствия были слова: «По три, по пять?»

«Странно, — подумал Ковард, — где же это Стриганов? Он ведь знает, что нам нужно идти к начальству! Не хватало еще, чтобы Брыкза начал сразу орать по поводу опозданий на работу!»

Не успел Аркадий Францевич закончить свою мысль, как в лабораторию буквально ворвался разгоряченный Стриганов и на одном дыхании выпалил целую тираду:

— Доброе утро! У меня сегодня сумасшедший день! Я через три часа расписываюсь! Еще мне нужно в комитет по опекунству! Мы с Анастасией хотим удочерить ребенка! Я помню о нашей договоренности!

Надеюсь, Брыкза не станет нас мариновать в своем кабинете?! Иначе мне придется написать заявление за свой счет! Мне по закону при этих обстоятельствах положены три дня! Как ваши дела, Аркадий Францевич? Все утряслось?

— Отдышитесь, Даниил! — улыбнулся Ковард, наблюдая за тем, как Стриганов торопливо зачем-то перекладывал на своем рабочем столе папки, бумаги, блокноты, листки с пометками и записями. — Не торопитесь, а то непременно потеряете уйму времени. Брыкза, я думаю, нас пригласит с минуты на минуту. Я, кстати, в выходные начал экспериментальную часть нашего проекта, но пока ничего не смотрел, не анализировал. Ну а вам, я так понял, сегодня не до работы. О каком ребенке вы вели речь? У вашей невесты есть ребенок?

— Нет. Это не ее ребенок. Мы решили удочерить си роту, — ответил Стриганов, не прекращая рыться в бумагах на своем столе.

— Сироту? С ума сойти, прямо эпидемия какая-то! Да что вы там ищете, Даниил?

— Вы будете смеяться. Ковард! Я потерял паспорт! Комедия! Мне сегодня расписываться, а я паспорт не могу найти! Помнится, я его как-то вытягивал из портфеля на работе. А куда потом положил — не помню!

— Ну вы даете, Даниил! В вашем возрасте такая забывчивость непростительна!

— Да, вы правы. Я сам в шоке. Если я потерял паспорт, то даже и не знаю, что мне делать! Без паспорта ни о какой женитьбе не может быть и речи. Я так умолял заведующую загсом!

— А вот представьте себе, Даниил: я знаю, где ваш паспорт!

— Где? — изумленно округлил глаза Стриганов.

— У Зоси! — торжествующе произнес Ковард. — Помните, она просила вас принести паспорт, что-то ей нужны были ваши данные для каких-то отчетов? Вы ей отдали паспорт, и что-то я не припомню, чтобы она вам его возвращала.

Стриганов стукнул себя по лбу:

— Точно!

В эту же минуту в проеме двери показалась кудрявая головка Зоси:

— Ковард, Стриганов! К начальству! Что у вас с телефоном? Я опять не могу дозвониться!

— Зося! — воскликнул Стриганов, бросаясь к двери. — Зося, постойте!

— В чем дело? — пролепетала Зося, испугавшись столь бурных проявлений эмоций. — Что случилось?

— Мой паспорт случайно не у вас?

— Какой паспорт? Что за паспорт? Не знаю никакого паспорта! — на всякий случай по-боевому, с вызовом ответила Зося. — Мне еще только ваших паспортов не хватало!

Тут и Ковард не смолчал:

— Ну как же! Зося! Вспомните, вам нужно было заполнить какие-то анкеты для отдела кадров, вы не нашли личную карточку Стриганова и попросили у него паспорт. Он вам его дал в руки прямо здесь, в лаборатории. Я это очень хорошо помню.

Выражение лица девушки стало задумчивым:

— А! Что-то припоминаю. Так это когда было! И что, я разве его не вернула?

— Нет! — в один голос воскликнули Ковард и Стриганов.

— Если я этот паспорт не вернула, значит, он у меня в сейфе. А если его в сейфе нет, значит, я его вернула. Идемте. Вам все равно нужно к Теодору Ивановичу.

— Железная логика, — иронично улыбнулся Ковард.

Зося кокетливо улыбнулась, и ее кудрявая головка исчезла за дверью.

— Хоть бы этот несчастный паспорт нашелся! — умоляюще поднял глаза к небу Стриганов.

— Найдется, — уверенно подбодрил товарища Ковард. — Ну что, пойдем предстанем пред ясными очами начальства?

— Да. Но сначала паспорт!

— О боже! — артистично вздохнул Аркадий Францевич. — Как же вам не терпится связать себя тяжкими узами супружества! Когда в организме бушуют гормоны, мозговая деятельность притупляется. Глядя на вас, я наблюдаю бесспорное подтверждение этому факту.

— Возможно, — кивнул Даниил и распахнул перед Ковардом дверь, пропуская того первым на выход из лаборатории, — но природа есть природа. И это тоже факт, от которого просто так не отмахнешься.

До самой двери приемной коллеги обменивались ничего не значащими репликами по поводу предстоящей перемены в жизни Даниила. В приемную Стриганов вошел первым и тут же с порога спросил:

— Зося, паспорт нашелся?

Девушка хмыкнула, пожала плечиками и безразлично повела глазами, указывая на край стола, где уже лежал паспорт Стриганова.

— Вот. Сами виноваты. Это вам нужно помнить о своих документах, а не мне. Сами дали, сами забрали. Тогда никакого пожара не будет.

— Вы, как всегда, правы, Зосенька, — галантно улыбнулся Ковард.

— Еще бы! — гордо кивнула Зося и добавила: — Зайдите. Уже спрашивал.

Когда Стриганов и Ковард переступили порог кабинета начальника, Теодор Иванович вопреки своему обыкновению встал им навстречу.

— Проходите-проходите, присаживайтесь. Ну-с, — продолжил он, вернувшись в свое кресло, — чем порадуете?

— Пока ничем, — ответил за двоих Ковард. В голосе его не было и тени лести. А следующий вопрос и вовсе прозвучал раздраженно и вызывающе: — Собственно, а чего вы от нас ожидаете?

Брыкза сделал недовольную гримасу — он не мог терпеть, когда кто-то говорит не то, что он хочет слышать, а уж о том, чтобы задавать вопросы, и речи быть не могло. Пока Брыкза молчал и закипал, как чайник, оставленный на плите, Стриганов сидел, опустив голову — он предпочел не участвовать в разговоре, понимая, что такой вызывающий тон Аркадия Францевича непременно накличет начальственную истерику.

И Стриганов не ошибся.

— Чего я от вас ожидаю? Это вы от меня ожидаете! Ожидаете, что я буду смотреть сквозь пальцы на ваше разгильдяйство, лень и профессиональную…

Брыкза сделал в крике небольшую паузу, глубоко вдохнул воздух, подбирая в собственном своеобразном лексиконе наиболее обидное слово, а, найдя его, вскочил с места и, подбежав почти вплотную к Коварду, продолжил фразу:

— Профессиональную импотенцию! Чем вы занимались целых три дня? Неужели нельзя было получить хоть какой-то результат?! Я же вас предупреждал, что в понедельник жду вас с подробным отчетом! И что я вижу? Что я слышу? Наглый вопрос: «Чего вы от нас ожидаете?» Распустились! Никакого понимания текущего момента. Саботаж!

Брыкза распалялся все больше. Его выкрики вскоре стали напоминать лай злобной собачонки. Ковард уже пожалел о своей дерзости исключительно потому, что звуковые вибрации начальственного крика, казалось, испытывали на прочность барабанные перепонки, и если эта гневная тирада затянется, то головной боли не избежать. Но, как обычно, Брыкза неожиданно прервал поток своего возмущения на полуслове, вернулся на место, сел в кресло и замолчал, а потом, подняв глаза на Коварда, спокойно сказал свою непременную фразу: