Тигран Казарян - Удержи любовь слезами

09.2015.

Граница Хорватии и Словении. До заката еще далеко. Так что страдать от летней жары, хотя уже сентябрь, придется и дальше. Разве что кроме тех, что нашли спасительную прохладу под кондиционерами. Без разницы: в машине или в кабинете.

– Кондиционер в кабине контроля опять накрылся! – обратился сержант к начальнику смены.

Главный пограничник сделал последнюю затяжку как можно глубже, потушил сигарету в уличной пепельнице, затем, плюнув, шагнул к пунктам проверки документов машин. Он поднял синюю военную кепку и начал вытирать пот со лба бумажной салфеткой. Тяжело вздохнув, повернулся к следующему за ним подчиненному:

– Ты это им скажи!

Он кивнул в сторону бесконечного потока машин, которые плотно, одна за другой, стояли в несколько рядов по обе стороны границы.

Жара, гул моторов, непрерывные сигналы и непристойная ругань. Разгоряченные солнцем люди рвались, как могли, пройти очередную границу. Летний отпуск позади, а теперь надо живым и здоровым добраться домой. Чтобы все накопленное за время отдыха не улетучилось к концу пути.

– Кому сейчас хорошо, так это тем, – и командир с ухмылкой кивнул в сторону грязных оборванцев.

Те же – бегали с тряпками и ведрами среди машин и настойчиво предлагали почистить стекла. Некоторые соглашались, протягивая монеты. Другие раздраженно отмахивались. Чистильщики отличались от своих клиентов не только, мягко говоря, неопрятной одеждой, но и внешностью. Как-то не совсем они были похожи на среднестатистического европейца. Сирийцы, афганцы, иракцы… Дети и мужчины среднего возраста. Ну и цыгане, конечно, которым было проще в этом привычном занятии и с правом на работу.

– Эй, ты, как тебя там? – сержант окликнул молодого беженца.

Тот повернулся к нему и с широкой улыбкой ответил:

– Садик! Меня зовут Садик.

– Ок, Садик. Я тебе говорил, чтоб ты со своим братом не приближался к границе. Сколько лет твоему брату?

– 7 лет.

– А тебе?

– Мне… – Садик замялся. Он давно уже решил скрывать о себе некоторую информацию. – Мне двадцать пять.

– Что-то ты старше выглядишь.

– Сержант, не брейся, не мойся и отпусти волосы до плеч. Тебе тоже будут давать больше.

– Ладно, остряк, проваливай отсюда. Еще раз близко подойдешь – арестую!

Садик широко расставил руки. В одной руке повисла тряпка, в другой – ведерко. Он слегка склонил голову набок и улыбнулся:

– Да что медлить, начальник, арестовывай.

Потом повернулся и обратился к брату:

– Пошли отсюда, Нух.

Мальчик послушно потопал за ним.

Садик был парнем спортивного телосложения, ростом около метра восемьдесят, с острыми, довольно правильными чертами лица, густыми тонкими бровями, едва заметно сросшимися на переносице. Нос обычных размеров чуть с горбинкой. В целом, вполне обычное для уроженцев Востока лицо… Несколько, возможно, портили его внешность слегка вьющиеся распущенные длинные волосы. Когда-то у него была строгая прическа… Несмотря на это, его внешность привлекала внимание обоих полов. Он был импозантным парнем.

Им обоим, Садику и Нуху, приходилось несладко. Не имея в виду жизнь как таковую, их жизнь трудно было назвать жизнью. Это касалось и работы: конкуренция не щадила никого и в этой нише труда. Все больше и больше мигрантов прибывало и не так много выбывало из их рядов. Последние – это те, которые со временем всевозможными путями пробирались через границу. И через следующую, и так дальше, до заветной цели. А стремились они в основном в Германию, Англию, Скандинавию и Францию.

На границах Европы в летнее время, то есть в разгар каникул, творилось нечто ужасное. Ад, одним словом. Из-за миграционного кризиса ужесточился паспортный контроль. Машины собирались на границах в тянущиеся десятками километров вереницы.

Трудно представить этот кошмар, если вы сами не побывали в нем, доехав до пропускного пункта, где машины уже стоят в очереди, скажем, уже утром, а границу пройдете, возможно, только к вечеру. Вы стоите в этом заторе в ужасно утомленном состоянии. Мечтаете наконец принять дома душ и растянуться на мягком диване. Ну а сейчас вам приходится воевать за место в очереди, сигналя и ругаясь с другими водителями. Порою ссоры перерастают от напряжения в ожесточенные драки и аварии. Старые машины перегреваются и выходят из строя в этом аду, дополнительно замедляя движение в очереди. Все это приводит путешествующих в безумное состояние.

Садик наклонился к маленькому Нуху. Такой труд можно было бы признать недетским, но только не в отношении неутомимого мальчугана.

– Не устал я, Садик! Точно, не вру. Вон, посмотри лучше туда! – мальчик кивнул в сторону одной из машин. – Пока никто не добрался до нее, побежали ее мыть!

Садик выпрямился и, прикрыв глаза от солнца ладонью, увидел метрах в двадцати вновь прибывшую машину. Тачка была из дорогих новых моделей с немецкими номерами. А значит, могут хорошо заплатить.

Оба парня устремились к рабочему месту, гремя ведрами. Достигнув цели, они поняли, что не зря оказались тут: переднее стекло, действительно, было грязным от летней дорожной пыли и налипших мертвых насекомых.

Они быстро заняли свои привычные места: старший моет переднее, ветровое, а младший – заднее стекло. Поровну: по величине площади работы.

Сначала Садик не мог сквозь стекло увидеть пассажиров. Грязь и солнечное отражение позволяли разглядеть лишь силуэты людей. Он начал бойко и весело чистить грязь.

В тот момент, когда стекло стало прозрачнее, это и произошло: он впервые ее увидел. Он резко остановился и начал пристально смотреть на пассажирку, сидевшую рядом с водителем.

– Садик, я закончил. Возьми у них деньги! – услышал он голос Нуха, но не ответил.

Он не мог отвести взгляд от пассажирки.

Мальчик не стал дожидаться замершего в странной позе «коллеги», а начал сам стучаться в окошко водителя. Мужчина, управляющий этой роскошной машиной, вдруг открыл двери и начал что-то орать мальчику на немецком языке. Через пару секунд, поняв, что его тут не поймут, начал посылать ко всем чертям теперь уже на английском языке. Но и это не изменило положения – Нух его по-прежнему не понимал и еще настойчивее стал просить деньги.

Немец не выдержал, выскочил из машины и толкнул мальчишку. Тот упал на асфальт, разлив ведро с грязной водой. Садик словно очнулся, тем более что в этот момент из другой двери выскочила девушка и, стремительно обогнув мужчин, бросилась к упавшему мальчику. Она подняла Нуха и начала вытирать его мокрое от грязной воды лицо краем своего платья. Затем достала из сумочки, что висела у нее на плече, деньги и протянула с улыбкой уже почти плачущему ребенку. Она что-то ласково нашептала ему на ухо. Но что – осталось тайной. Конечно, и этих слов Нух не понял, но улыбнулся, и она так же стремительно, обогнув оторопевших мужчин, вернулась в машину.

Садик обнял брата за плечи, и они оба уставились на странную машину. Та продвинулась дальше, переехав в очередь в другом ряду. Лишь бы подальше от этих бомжей.

Они продолжали смотреть на машину. А там, в салоне автомобиля, шла оживленная беседа между водителем и его спутницей.

«Вероятно, ругаются из-за нас», – подумал старший брат.

С того злополучного дня прошло уже несколько дней. Садик был сам не свой. Словно парня подменили. Он не в силах был работать дальше, как прежде. В его жизни будто наступили разительные перемены. Это не могло остаться незамеченным. Мальчик расспрашивал, конечно, в чем дело, но ответа не получал.

Денег для следующего марш-броска было накоплено недостаточно. Ребята оставались в сложном и, казалось бы, безысходном положении.

Вновь помог случай. Как-то в разговоре с другими беженцами Садик узнал, что скоро на границе откроется коридор. Это выглядело так: приходила смена пограничников, которые «не досматривали» определенные грузовые машины. А это значит, что появился шанс проскочить через границу и двигаться дальше. Для этого, конечно, нужно было всего-то ничего: иметь достаточно денег для платы перевозчикам. Чтобы набрать нужную сумму, пришлось расстаться с последним золотым украшением. Главное – не застрять тут до холодов. Но денег все же было недостаточно для достижения пункта назначения. Помог случай. На днях они встретили странную молодую пару из Германии. Эти ребята накормили их в кафе и дали кругленькую сумму. Так что с деньгами уже не было проблем.

Палатка Садика и Нух находилась метрах в двухстах от границы, в лесу. По соседству стояло еще с десятка два таких же. Эта группа мигрантов еще с Балкан, точнее, из Болгарии, передвигалась вместе.

Лагерь был неухоженным: повсюду валялись мусор и предметы быта. Детей и стариков в этой группе было мало. Несколько молодых семей и много молодых парней. Здесь были люди в основном из Сирии, Ирана, Ирака и несколько ребят из Афганистана. Общение велось на трех языках: на арабском, на ломаном английском и на языке жестов. Временами вспыхивали межнациональные ссоры, как правило, на бытовой почве из-за недопонимания. К примеру, на днях Садику пришлось спасать одну иракскую семью от разъяренных ребят из Афганистана. Конфликт разгорелся из-за ерунды. Ребенок в семье заболел и ночью плакал. К утру невыспавшиеся ребята чуть не избили главу семьи, которому самому-то было чуть за двадцать. В общем, Садику пришлось, как всегда, вступиться за слабую сторону. В ход пошли палки. Хотя Садик и владел приемами рукопашного боя (он когда-то достиг у себя дома, в Сирии, второго дана в каратэ), но дрался он с неохотой. Иногда жалел противников, а иногда понимал, что их бывало слишком много на одного.

Проблема была еще в том, что афганским ребятам нравилось орудовать ножом. Садику пришла в голову идея собрать всех вместе и отказаться от использования ножей и вилок в лагере. Но кто бы согласился на это? И так бытовых проблем было по самое не хочу. А тут еще взять и отменить то, что может людей в лесу отличить от животных. В общем, приходилось жить в тесноте, да не в обиде. Тем более что одному тяжелее выживать в такой ситуации.