– Поехали в другой, может там повезет. – Предложил я Ники после получаса бесполезных распросов.

– Поехали, хотя я не уверенна, что вообще ее найду. Похоже все зря. – Окончательно расстроилась Вероника.

– Не зря, не унывай. – Успокаивала Ксюша. – Приедешь домой и вытрясешь все из папы и дедушки. Если ты им расскажешь, что знаешь, они не отвертятся.

– Конечно, вытрясу, три ха-ха. Они меня тоже в психушку упекут. Я понимаю, что папа, если знал о матери и проделал с ней такое с дедушкой, не перед чем не остановиться. Ему карьера, судя по всему важнее человеческой жизни. Боже, никогда не могла подумать, что мой отец, которого я так любила, да и сейчас люблю, так поступит. Это абсурд! – чуть ли не плакала Ника.

– Тише, тише, девочка. Успокойся. Вот и такси приехало, садись, поедем. Ты не переживай, все будет хорошо! – я обняв Нику, стал шептать ей на ухо, что бы успокоить ее.

Ксюша стала развлекать Нику рассказами об их походах с Артемом.

– Пока вы гуляли по клубам, мы были в таком крутом ресторане, там отдельные кабинки, для каждой пары. Очень романтично: интерьер, музыка, даже еда, легкая красиво украшена, а десерты у них вообще сказочные. Вы должны с Матвеем туда сходить. Еще мне понравился кинотеатр на улице. Не знаю, как там, в Италии, но тут мне безумно понравилось. Единственное, что меня волнует,  как мне потом перед родителями отчитываться, они ведь захотят увидеть фотки.

– Покажешь им те, что ты сделал, что тут такого. Скажешь, что я передумала в последнюю минуту и уговорила вас полететь в Германию. Она мне больше нравиться. Мне, как девушке с приветом, простят. – Быстро придумала Ника.

– Ну, ладно, уговорила. Слушай, а когда нам нужно будет уезжать? – спросила Ксюша, опустив глаза.

– В конце недели, а что?

– Ничего.

– Маркова, колись! Я же тебя знаю!

– Я в Париж хотела. Смотрела в интернете, билеты есть недорогие, всего на два дня. – Скромно отозвалась сестра Ники.

– Вот ты такая смешная, ты раньше не могла сказать, мы тут третью неделю сидим!

– Мне было неудобно.

– Неудобно спать на потолке! Мы можем взять билеты и поехать в Париж, хоть сегодня. Все решено, ребята, мне настолько надоела эта ситуация, что, несмотря на то, встречусь я с мамой сегодня или нет, мы летим во Францию! К черту все и всех! – прокричала Вероника. Я лишь улыбнулся, подумав, что такой она мне нравиться больше, уверенной, дерзкой, безбашенной девчонкой.

– Ура! – обрадовалась спонтанному решению сестры Ксюша.

– Ребята, у нас хоть деньги останутся, на обратный путь? – спросил приземленный Артем.

– Не переживай, если, что автостопом поедем. – В шутку сказала Ника.


***


            Стоя перед небольшим храмом, я пытался понять, почему он называется собор. Видимо когда-то он был больше, сейчас же это было небольшое каменное двухэтажное здание, с одной колокольней. На его территории было еще несколько маленьких зданий (кельни), одно большое и очень длинное – это, судя по всему, и был хоспис. Ухоженная территория, приветливые работники (не знаю, как их правильно называть). К нам подошла монахиня, лет шестидесяти.

– Добрый день, я могу вам чем-то помочь? – спросила она на немецком.

– Вы говорите на английском? – спросила Ника.

– Что? Простите, я вас плохо понимаю. А, нет, я не говорю на английском. У нас все, кто здесь живет, знают лишь немецкий. Тут так принято. Кто приезжает, привозят переводчика. – Объяснила монахиня. Ксюша тут же перевела нам.

– У нас есть переводчик. Я хотела спросить вас о ваших пациентах. Я ищу свою мать... – Ника стала рассказывать все то, что рассказывала до этого, другим людям. Ксения очень хорошо справлялась с ролью переводчицы.


Вероника показала паспорт, монахиня внимательно посмотрела и, поманив нас рукой, пошла по дорожке. Мы переглянулись, ничего не поняв, но пошли за ней.

– Меня зовут Агния. Я настоятельница этого собора. К нам много приезжают людей со всех стран. Привозят своих родственников, старых и не очень. Мы за ними ухаживаем, обеспечиваем всеми необходимыми лекарствами, одеждой, уходом. Они доживают свою жизнь тут. Кто по месяцу, а кто и годами. С разными болезнями. У нас отличные врачи. Не всегда родственники хотят, что бы знали их настоящие фамилии, имена, мы и не требуем.  Нам достаточно, что бы нам сказали, как зовут пациента, пусть это и вымышленное имя. Недавно к нам привезли женщину, лет сорока, сказали, что ее зовут Беатрис. Привез мужчина довольно пожилой, крупный с отличительным шрамом на шее. Сказал, что она находилась в больнице в Кельне несколько лет, но там не смогли ничего сделать с ее состоянием. Ей стало лишь хуже, быстрая усталость усугубилась лекарствами и теперь она почти все время спит, не разговаривает и никого не узнает. Мы взяли Беат к себе и стали за ней ухаживать. Естественно ее родственник перевел на счет храма определенную сумму, – настоятельница остановилась возле длинного здания.  – Я рассказала вам это по той простой причине, что по описанию ваша мать и есть Беатрис, тем более, что она русская. Я слышала, как она говорит сама с собой на русском. Вероника, вы можете пройти со мной, остальные пусть подождут здесь.

– Матвей! – в панике произнесла Ника, прижавшись ко мне. – Можно он пойдет со мной?

– Нет, у нас могут только родственники навещать больных.

– Иди, не бойся мы с тобой. Я с тобой! Мы подождем тебя тут. – Сказал я, как можно уверенней.

Вероника, кивнула и, выдохнув, пошла за монахиней.

Я, Ксюша и Тема – сели на скамейку, стали ждать. Никто не решался произнести хоть слово. Все были на нервах.

            Спустя два с половиной, долгих часа, когда я уже стал переживать и ходил туда-сюда, под Ксюшину просьбу сесть и успокоиться, в десятый раз – вышла Ника. Точнее то, что еще пару часов назад было красивой, жизнерадостной, хоть и немного нервной девушкой.

Сестренка, ты как? – обеспокоенно проговорила Ксюша, подойдя к Нике. Тема встал и тоже спросил все ли хорошо.

– Х…во! – произнесла Вероника и бросилась прочь.

Мы побежали за ней, Ксюша еще по дороге умудрилась поблагодарить настоятельницу, которая вышла следом за Никой. Я догнал Нику уже около ворот собора.

– Куда тебя вечно несет, дура?! Ты под машину захотела попасть, снова? Одного раза мало?! Идиотка! – орал я, тряся эту больную за плечи.

– Отпусти придурок! – попыталась оттолкнуть меня истеричка. Я схватил ее и сильно прижал к себе. Пару минут она вырывалась, потом обмякла, я лишь чувствовал, как моя рубашка становиться мокрой от ее слез.

Наши друзья отошли и стали вызывать машину. Пока она ехала, слава богу не долго я так и стоял, прижимая Нику к себе. До города мы доехали значительно быстрее. Поднявшись в гостиницу, я усадил Нику на кровать. Она сидела неподвижно, слезы катились по ее щекам. Было безумно жалко ее и хотелось хоть что-то сделать. Но я лишь стоял в сторонке, курил, и смотрел, как Ксюша делает чай и пытается напоить им Веронику. Выпив чай, Ника немного отошла. Посмотрела на нас: Ксюша сидела возле нее, Артем сидел в кресле, и внимательно смотрел за ними, я вышел на балкон.

– А Матвей где? – спросила Ника.

– Я тут, малыш. – Хотелось как можно нежнее с ней обращаться, в таком состоянии, как она была, мне становилось за нее страшно и не хотелось, что бы это повторилось. Присел рядом с ней и убрал волосы с ее лица. – Ты как?

– Мне безумно хочется кричать от невыносимой боли и безысходности. Я видела маму. – Она замолчала, глотая комок в горле. По ее лицу снова потекли слезы. – Она жива, но это странно видеть ее такой.

– Она тебя узнала? – спросила Ксюша.

Ника кивнула.

– Да, она, правда, не назвала меня по имени. Я зашла в больницу вместе с Агнией, она провела меня до палаты, где лежала их русская пациентка. Когда я зашла, то увидела женщину, сидящую в кресле и смотрящую в окно. На коленях лежала книга. Она дремала. Если честно я ожидала увидеть куча трубок, вокруг лежащего тела. Я присела на край кровати и тихо позвала маму. Она открыла глаза и пару минут смотрела на меня. Мама очень похудела, но осталось такой же красивой, какой я ее помню. Волосы были собраны в хвост, теплая юбка, кофта с длинным рукавом.

***


« – Привет, мама ты меня узнаешь? – спросила я у женщины, что сидела напротив с лицом моей матери.

– Добрый день. Да, ты моя дочь. – Спокойно произнесла Тамара

– Мамочка, ты жива! – я кинулась к ее ногам, а она лишь улыбнулась и похлопала по моей руке.

– Ну, что ты, милая, как маленькая. Веди себя прилично! Тут люди. Конечно жива, не говори глупостей!

– Мама, это я Ника, я думала, ты умерла, тебя не было пять лет. Ты уехала, папа сказал к тебе нельзя, а потом он сказал, что тебя нет в живых. Я поехала с друзьями тебя искать. Помнишь Ксюшу Маркову, она тоже тут. – Сбивчиво говорила я, стараясь сказать ей как можно больше.

– Детка, что ты такое говоришь, встань с пола, продует. Меня нет с тобой всего несколько недель, а ты ведешь себя, так как будто год не виделись.

– Мама, я же тебе говорю, что прошло пять лет.

– Ха-ха-ха, какая ты выдумщица, Олененок. – Засмеялась она.

Я в шоке села обратно на кровать.

– Лучше помоги мне лечь. – Распорядилась она.

Я подошла к ней, взяла ее за руку и помогла встать. Чуть не упала вместе с ней, я не ожидала, что она так обопрется. Мама, шаркая ногами, как старуха, дошла до кровати. Пришлось ей поднять, уложить и укрыть ноги покрывалом. Я бы никогда не подумала, что она так плохо себя чувствует. По виду и не скажешь.

– Как папа? – спросила Тамара.

Поняв, что мама действительно ничего не помнит, я стала рассказывать ей, что произошло на протяжении пяти лет. Об отце, его работе (об Улитке, естественно промолчала), моей учебе. Когда я закончила рассказ, мама долго на меня смотрела, я надеялась, что она вспомнит хоть что-то не из своей старой жизни.