Взяв её силой или просто принудив, он ничего не добьётся. А он не может позволить себе наделать глупостей. Джек замер, не зная, что сказать Элизе. Он боялся даже окликнуть её, встретить её взгляд, в котором будет боль, ненависть, презрение, безразличие. Но только не любовь, за которую ему не жаль будет отдать жизнь.

Джек почти выбежал из комнаты и принялся едва ли не пинками расталкивать своих людей. Те недовольно ворчали, не понимая, зачем им снова куда-то ехать после вчерашней удачной вылазки.

– Мы даже брюхо не успели как следует набить! – жаловались мужчины.

– Значит, завалимся в трактир! Будем тратить деньги! Или кто-то решил накопить на пышные похороны? – спросил Джек.

Идея повеселиться была воспринята более охотно. Джек сгрёб со стола предназначавшуюся ему долю монет и заметил суетившегося рядом Жана.

Тот явно не понимал поведения Джека и его желания снова уехать. Атаман кинул парнишке монету, а остальные ссыпал в кошель на поясе.

– Ты приглядывай тут, ты уже взрослый мальчуган, – тихонько попросил он.

– А что сказать мадмуазель Элизе? – окликнул атамана Жан. – Вы надолго?

Джек ничего не ответил. Поджидавшие его Серж, Ришар да и все остальные лишь переглядывались, удивляясь резким переменам в настроении и поведении Джека. Всем было ясно из-за кого это всё, но в присутствии атамана предпочитали помалкивать.

Не замечая их перешёптывания и не обращая ни на кого особого внимания, Джек ткнулся лбом в склонённую к нему морду Рейвена, потрепал его по гриве и лихо вскочил в седло. Джеку хотелось одного – оказаться как можно дольше от этого дома, к которому вчера он стремился с таким нетерпением и радостью. Рейвен встал на дыбы и охотно рванул карьером, подгоняемый угрюмым наездником.

***

Элиза чувствовала себя опустошённой и разбитой. Она не жалела о том, что оттолкнула Джека. Её удивляло то, что Джек отступился, и уже не в первый раз.

С леденящим душу ужасом и стыдом Элиза осознавала, что Джек не брал её силой. Он предпочитал соблазнять её, а она отвечала на его ласки. Но так она никогда не вырвется отсюда! Элиза вцепилась зубами в подушку, заглушая стон, и дала волю слезам. Почему она так легко сдаётся, становясь послушной и покорной игрушкой в мужских руках? Так не должно быть! И она не будет больше забавой для него!

Но Элиза на удивление быстро успокоилась и вытерла слёзы. Она вспомнила вчерашнее признание Джека, слова его песни. Неужели это всё правда? Она не должна быть так доверчива! Нет! И даже если она не решится вернуться опозоренной к Луи, даже если Джек прав, она всегда сможет найти приют в монастыре. Пусть будет так!

Но прежде она отомстит, если сумеет. Быть может, её сопротивление, презрение, ненависть или безразличие будут лишь началом её плана, будут достаточной местью.

«Я смогу, у меня получится, – твердила себе Элиза, понимая, что сбежать сию же минуту, одной, у неё не получится. – Я буду ненавидеть тебя, Джек, с такой силой, что ты сам откажешься от меня! И я найду способ сбежать от тебя. Я не буду больше забавой для тебя и не стану развлечением для твоих головорезов. Кем бы ты ни был, Джек, я забуду тебя».

На одно мгновение в её сознании мелькнула ужасная мысль, но Элиза замотала головой, прогоняя её. Нет, она не желала смерти Джеку! И она не выдаст его, если сумеет сбежать! Ведь разве можно предать и обречь на смерть того, кого любишь?

О том же, что разлука с любимым может быть хуже смерти, Элиза даже не думала. Она не знала этого. Ведь она впервые любила мужчину в своей жизни.

Со двора донеслось конское ржание и мужские голоса. И когда всё стихло, Элиза рассудила, что и Джек, и разбойники снова уехали. Она заставила себя подняться и начала одеваться. Девушка нервничала и не знала, как успокоить себя.

И не представляла, чем заняться весь долгий день. Может пересолить сегодняшний ужин? Элиза усмехнулась. Последствия такой шутки будут непредсказуемы и опасны. Тем не менее, мысль приготовить что-то на ужин была интересна.

Элиза позвала Жана и едва дождалась его прихода.

– Доброе утро, мадмуазель Элиза, – восхищённо улыбался Жан. – Нести вам завтрак? – спросил он.

– Кто остался в доме, Жан? – нетерпеливо перебила его девушка.

– Как и вчера. Морис и Пьер.

– А Андре? – быстро спросила она. – Мсье де Брийон?

– Он тоже остался. Так вам нести завтрак?

Элиза метнулась было из комнаты, но сдержала себя.

– Я буду завтракать внизу за общим столом, – решила девушка. – Ступай, скажи мсье де Брийону, что я сейчас спущусь и прошу его присоединиться ко мне.

Жан не удивился желанию Элизы. «Ведь, наверное, грустно кушать в одиночестве, – думал мальчишка. – А мсье Андре составит ей компанию. Вчера вот Андре уехал, а Пьер так напугал мадмуазель!»

Элиза задержалась, ещё раз расчесала волосы и оставила их распущенными. Ей нужно было очаровать Андре. Её спасение зависело от этого человека.

***

Ругаясь почём зря, Пьер нахлобучил шляпу и зашагал к воротам.

– Спасибо, Морис, – тихо сказал Андре.

Тот лишь кивнул. Он-то знал, что случилось вчера! А за свою цыпочку Джек свернёт им всем шею.

– Девчонка красотка, ничего не скажешь, но уж лучше бы Джек приглядел себе кого попроще. А то ведь…

Морис прищёлкнул языком, махнул рукой и не договорил. Андре закрыл за ним дверь и встал у окна. Морис был прав. Здесь мало кто оценил бы жизнь девушки дороже своей. И если полицейские ищейки нападут на их след, то Жильбер позаботится о том, чтобы выставить Элизу их заложницей. А они с Джеком останутся в меньшинстве, даже если их поддержат Серж, Морис, Ришар и Симон. Андре не хотелось об этом думать, но и исключать подобный исход не мог. О чём только думал Джек? Но как иначе ему следовало поступить тогда? Андре вздохнул. И не услышал лёгких шагов на лестнице.

Элиза замерла на последней ступеньке. Ей было любопытно, о чём так глубоко задумался Андре. И в то же время обидно, что он смотрит в окно, не слыша ничего, что творится за его спиной. А ей так хотелось произвести впечатление!

Элиза перевела дыхание и искренне улыбнулась.

– Доброе утро, господин де Брийон, – окликнула она его, шагая к нему.

Андре взволнованно обернулся. Навстречу ему приближался ангел в порфироносных одеждах. Молодой мужчина не мог оторвать восхищённого влюблённого взгляда.

Мягкие золотистые волосы девушки струились волнами до талии. Ясные зелёные глаза сияли радостью. А эти губы! Они улыбались ему! Наконец де Брийон пришёл в себя и сделал шаг навстречу Элизе. Он почтительно, почти благоговейно коснулся протянутой ему руки, надолго припал губами, пока не очнулся от наваждения.

– Вы прекрасны, Элиза! – не смог удержаться он от комплимента.

И не сразу осознал, что непозволительно долго смотрел на глубокое декольте её алого шёлкового платья.

– Благодарю вас, Андре, – обольстительно улыбнулась ему девушка, дождавшись, когда его взгляд поднимется хоть немного выше её груди.

Элизе понравилось произведённое впечатление. Но пора было осуществить задуманное и поговорить с Андре. Она опустила глаза, убрала улыбку с губ, чуть вздохнула, отворачиваясь.

– Так Джек уехал?

У Андре тревожно забилось сердце. Что ещё натворил Джек, если при мысли о нём меркнет радость на прекрасном лице этой девушки?

– Всё ли с вами хорошо, сударыня? – заботливо спросил он.

– Нет, мсье! Всё ужасно с тех пор, как я здесь, – шёпотом возразила она.

– Неужели Джек снова вас обидел? Но вчера, когда вы с таким восхищением слушали его, мне казалось, ваши чувства к нему взаимны!

– Вам показалось, Андре, – перебила его девушка. – Прошу вас! Составьте мне компанию за столом. Я так голодна!

Андре снова не устоял перед её улыбкой. А Жан не мог отказать ей в просьбе и ушёл наверх прибраться в комнате. И Элиза осталась наедине с молодым мужчиной.

Она сделала глоток сидра, помедлила, выдерживая паузу, собираясь с мыслями.

– Неужели вы не понимаете, что Джек по-прежнему принуждает меня, подчиняя себе? Он соблазнил меня. А я просто вынуждена уступать ему!

Элизе даже не пришлось притворяться. В чём-то она лукавила, но в чём-то её слова были правдивы. Так же, как искренни были отчаяние и смущение в её голосе.

– Но я говорил с ним! – возразил Андре. – Он любит вас, Элиза! – пытался убедить он её. – Поверьте мне! И простите его.

– А я уверена, что я лишь забава для него! Андре! Прошу вас, помогите мне! – горячо зашептала она, накрыла его руку своей ладонью. – Я знаю, вы не такой как остальные! Вы благородный человек! И даже не такой, как Джек! Так помогите же мне бежать! И я буду молиться о вас до конца своих дней, – торопливо договорила девушка, глядя на Андре.

Он не выдержал её взгляда. Чтобы совладать с собой, Андре отвёл глаза от маленькой девичьей ладошки. И его серые лучистые глаза растерянно смотрели то в пол, то на выскобленную деревянную поверхность стола.

– Элиза! Я не могу так поступить с Джеком! Я не могу предать его, не могу так обмануть его доверие! Не просите меня поступить так чудовищно несправедливо!

Андре чувствовал себя словно между двух огней. Всей душой преданный Джеку, он не мог помочь девушке.

– Несправедливо? – переспросила Элиза, вскидывая голову, чуть вздрагивая.

Взгляд её изменился, заледенел голос.

– Несправедливо то, что пришлось пережить вам, Андре! Несправедливо то, что произошло со мной!

Она убрала свою руку, резко поднялась.

– Вы предлагали мне свою помощь, но когда я попросила вас об этом, отказываете мне! Как это понимать, мсье? Я считала вас честным человеком!

– И это так! Одно ваше слово – и я всё сделаю для вас! Я умру ради вас! Но не просите меня поступить подло и бесчестно! Я не предам Джека!

Элиза отвернулась, собираясь уйти. Но замерла, расстроенная поворотом дела. Может, она слишком спешила?

– Весьма похвально, мсье де Брийон, – бросила она через плечо. – Это поистине благородно. Но не слишком ли опрометчиво вы бросаетесь тогда клятвами? Ведь если я попрошу вас защитить меня от самого Джека, не окажутся ли ваши слова и клятвы лишь пустым звуком?