Ей страшно хотелось расспросить его про белые деревья, но она сдержалась. Честно сказать, она не совсем понимала, в каких они теперь отношениях. Злейшим врагом она его уже не считала, но и другом он не был.

Но отчего-то пришел ей на помощь, когда ее похитили.

«Не задаром же», – напомнила она себе. У всего есть своя цена. И пускай Эш пока ее не назвал, рано или поздно это случится.

Тем временем они выплыли за пределы города. Высоких зданий кругом стало меньше, как и мостов, но из-под воды по-прежнему торчало что-то остроугольное. Дороти успела потрогать одну из таких загадочных конструкций, поросшей кое-где скользким мхом, пока они проплывали мимо. На ощупь она оказалась шершавой и твердой.

Что же это такое? Крыша? В темноте толком не разглядеть.

В конце концов у Дороти лопнуло терпение. Она обернулась к Эшу и спросила в лоб:

– А почему деревья белые?

Эш подвел лодку к пристани, тянущейся вдоль крыши затонувшего здания. В темноте мало что было видно, но Дороти заметила, что крыша слегка скошена и украшена двумя остроконечными башенками.

Эш выключил мотор, но эхо от его рева еще долго разносилось в ночной тишине.

– Потому что мертвые, – сообщил он, пока Уиллис доставал из-под сиденья моток веревки и привязывал лодку к пристани. – Два с половиной года назад в городе случилось землетрясение с цунами. Вот почему Сиэтл затоплен, если тебе это интересно. Так вот, приток соленой воды в момент убил все деревья, но они оказались такими мощными и большими, что не упали. Мы зовем их деревьями-призраками. Ты видишь по сути их трупы.

Дороти покрепче сцепила руки на груди. По коже побежали мурашки. Призраки! Трупы!

– Какая прелесть, – с трудом выговорила она.

Эш выбрался из лодки и многозначительно посмотрел на нее.

– Прелесть – не прелесть, а дом есть дом, – сказал он. – Выжившие после землетрясения потратили два года на то, чтобы в Сиэтле вновь можно было жить.

Дом. Дороти вдруг стало завидно, что это слово дается ему с такой легкостью. У нее «дома» не было вовсе: слишком часто они с матерью перебирались с одного места на другое.

Девушка поднялась, и перед глазами у нее поплыло. Она судорожно стала искать, за что бы схватиться, но тут Эш взял ее под руку и не дал ей упасть. Руки у него оказались гораздо нежнее, чем ей казалось, хотя пальцы и впрямь были шершавые от мозолей. Мотыльки в животе вновь встрепенулись.

«Дурацкие мотыльки», – с негодованием подумала Дороти.

– Спасибо, – пробормотала она чуть погодя, когда к ней наконец вернулся дар речи, и стряхнула с себя его руку.

– Да пустяки, – отозвался Эш.

Уиллис распахнул окно, и тонкий луч света пробился к ним, прорезав мрак. В темноте проступили очертания белого готического фасада с часовой башенкой и тремя маленькими оконцами. Над водой поднимался лишь верхний этаж. Над ним возвышалась только каменная колокольня, напомнившая Дороти парижские соборы. В темноте она выглядела призрачно и зловеще.

Парни влезли в окно первыми, а Дороти устремилась следом и со стоном приземлилась на пол.

– Это и есть ваш дом?

– Это заброшенное здание, – пояснил Эш, что-то нашаривая в темноте. Послышалось шипение, комната наполнилась запахом серы, и вдруг в руке у него полыхнула спичка. Он снял со стены масляную лампу.

– У вас тут что, нет электричества? – подозрительно косясь на лампу, уточнила Дороти. – Как так? Мы же в будущем!

Будущее. По спине вновь пробежал холодок. Она по-прежнему поверить не могла, что попала в другую эпоху.

– После землетрясения электричество пропало почти во всем городе, – тихо пояснил Уиллис. – Сейчас его не так-то просто добыть.

– Не то чтобы совсем невозможно, но нелегко, – уточнил Эш. – Пойдем.

Пламя лампы отбрасывало мрачные блики на его впалые щеки. Вскинув мускулистую руку, он поманил Дороти за собой, в холл.

– Пойдем. Мы стараемся с огнем к окнам не подходить.

И они пошли по извилистым коридорам, мимо череды темных комнат. Дороти изо всех сил старалась не задерживаться у фотографий, которыми были увешаны стены. Снимки были цветные и очень походили на картины. Каких оттенков тут только не было: и синие, и красные, и зеленые! Дороти вдруг захотелось сорвать их со стены и рассмотреть во всех подробностях, но она сдержалась. Страх вскружил ей голову, а внутри закипела странная смесь из ужаса, восторга и адреналина. Ей одновременно хотелось и идти дальше по коридору, и спрятаться за каким-нибудь массивным предметом мебели.

«Так, наверное, и сходят с ума!» – вдруг подумала она, и к горлу подступил смех. А может, и тошнота.

Наконец они повернули и вышли на просторную, но страшно захламленную кухню – ничего подобного Дороти в жизни не видела. Комната больше походила на лабораторию изобретателя. Трудно было поверить, что это наяву – такое впору было увидеть в диковинном сне. Куда ни глянь, всюду высились горы книг, бумаг и карт. На выскобленном деревянном столе, под газетами, которые никоим образом не скрывали бардака, лежала груда промасленных шестеренок и проводов. На полу валялись газеты, а вдоль стен стояли картонные коробки с заплесневелыми стенками.

Все кругом было устлано какими-то рукописями. На некоторые были высыпаны промасленные запчасти и ржавые шестеренки. Другие явно уже не раз комкали и расправляли, а старые записи перекрывались новыми – выведенными более небрежно и чернилами потемнее. У одной стены ютились ржавая раковина и плита причудливой формы – казалось, их приткнули сюда в последний момент, чудом о них не забыв.

А посреди комнаты, на перевернутом ведре стояла Чандра и сосредоточенно копалась в шкафчике, прибитом над раковиной.

– Джонатан Эшер-младший, мне отлично известно, что где-то на кухне была пачка чипсов! Если ты снова ее припрятал…

– В хлебнице поищи, – подсказал Эш. Он смел с деревянного стула ворох бумаг и жестом предложил Дороти сесть. Но она осталась стоять – исключительно из упрямства.

Чандра обернулась и покачала головой.

– Смотрела уже. Ни… – Она вдруг осеклась, заметив Дороти. – Вы ее отыскали! Слава богу! – Она спрыгнула с ведра. – Честное слово, мне было бы очень жаль, если б тебя сожрала Квинн Фокс!

– А что… так бывает? – дрогнувшим голосом спросила Дороти.

– Чандра, где твоя сумка? Дороти немного задело. По руке.

Чандра нахмурилась. Ее глаза за толстыми линзами казались чудовищно огромными.

– Задело?

– Пулей.

– Пулей?! Откуда там вообще пули? Что стряслось? – спросила она и взволнованно повернулась к Дороти. – В тебя стреляли?

– Чандра, – повторил Эш – на этот раз куда жестче. – Неси сумку. И скажи Зоре, что мы нашли Дороти. Хорошо?

Чандра кивнула и кинулась из комнаты, бросив на Дороти встревоженный взгляд.

– Зора тоже отправилась тебя искать, – пояснил Уиллис. Он смерил взглядом стул, стоявший у двери, но, судя по всему, решил, что тоненькие ножки не выдержат его веса, и потому прислонился к стене. – Мы все страшно за тебя переживали. Ночью в городе особенно опасно.

Переживали. Отчего-то это слово задело ее с неожиданной силой. С какой стати им о ней беспокоиться? На ее памяти никто никогда не спасал едва знакомых дам от вооруженных маньяков за просто так. Но думать о том, что́ попросят у нее взамен, совсем не хотелось.

«Они ведь и одежду тебе дали!» – вспомнила она и нехотя добавила этот пункт в свою мысленную счетную книгу. Да она же с ними вовек не расплатится!

Прикусив губу, она постаралась отогнать от себя эти мысли.

– Где мы?

– До потопа это здание принадлежало университету.

Дороти по-прежнему сложно было поверить, что Сиэтл ушел под воду, поэтому она сосредоточилась на том, что знала.

– А какому университету? Вашингтонскому? – уточнила она. Несколько недель назад Эйвери устроил ей экскурсию по городу – тогда-то она воочию и увидела Вашингтонский университет с его величественными корпусами из красного кирпича, увитыми плющом. Теперь же она с сожалением окинула взглядом стены, покрытые плесенью. Не может быть, чтобы это место так сильно изменилось. – Ты уверен?

– Вашингтонским этот университет звался до 2060 года, – пояснил Эш. – А потом ученые всерьез занялись изучением путешествий во времени, и его переименовали в Академию продвинутых технологий Западного побережья. Примерно с десяток лет это был мировой центр теоретической физики.

Дороти нахмурилась, не сказав ни слова. Для нее информации оказалось слишком много. На нее точно навалился вековой груз истории этих мест. Даже голова пошла кругом.

Она невольно опустилась на стул, недавно предложенный ей Эшем.

– И вы все тут живете?

– Ага, – подтвердил Уиллис, а потом зажег очередную спичку и поднес ее к одной из конфорок плиты. Она тут же вспыхнула красновато-оранжевым пламенем. – Чаю не хочешь?

– Спасибо, не отказалась бы, – пробормотала Дороти. Сердце тревожно затрепетало в груди, точно птица. Она не знала, чем ей поможет чай, но ей вдруг отчаянно захотелось погреть руки о теплую кружку. На этом же наверняка бы настояла и ее мать.

Сердце вдруг замерло, пропустив пару ударов. Мать! Если они и впрямь переместились на сотню лет в будущее, значит, Лоретта давно мертва. Мертвы все, кого Дороти знает.

– Боже мой… – прошептала она. Неужели еще утром ее самой большой мечтой было сбежать от матери?! А теперь, выходит, она мертва, и Дороти никогда больше с ней не увидится…