Корабль нырнул в кромешный мрак. В ушах у Эша гулко застучало – верный признак смены давления, – а в деснах запульсировала боль. Мир вокруг невообразимо сузился – теперь Эш видел лишь приборную панель, мигавшую красными огоньками, и черные воды, что бурлили за ветровым стеклом. Волны то и дело накатывали на судно, и стекло поскрипывало от давления.

А потом «Звезда» нырнула в сам анил, оставив океан позади.

На смену волнам пришли густые серые тучи. Корабль несся прямо сквозь них, вспарывая их, точно нож. Алые стенки туннеля то и дело озарялись молнией, но то пока был слабый проблеск, потонувший в тумане. Эш и сам не заметил, как затаил дыхание, но вдруг огоньки приборной панели начали меркнуть. Он тряхнул головой и жадно глотнул воздуха.

«Все отлично», – заверил он себя. Скорость ветра составляла всего сорок пять узлов, ЭВ уверенно держалось на отметке в четверть мощности. Экзотическое вещество прекрасно стабилизировало анил – он и не надеялся на такой успех. Судя по всему, полет предстоял спокойный и безопасный.

Но кожу все равно так и покалывало от волнения. Может быть, виной тому были превспоминания, которые зловещей тенью кружили по его сознанию, силясь прорваться наружу. Заметив белую вспышку, он крепче вцепился в штурвал и направил корабль к центру туннеля. Превспоминания еще ни разу не одолевали его в обществе других людей, так что ему еще не приходилось переживать за то, что кто-нибудь увидит, как его бьет дрожь, или заметит, как он побледнел и покрылся испариной. А вдруг он утратит власть над собой прямо сейчас, на глазах у всей команды и Дороти…

Кровь в ладонях тревожно запульсировала, давая ему понять, что этого никак нельзя допустить.

Зора похлопала его по руке.

– Как наши дела?

– Все штатно, – не сводя глаз с ветрового стекла, сообщил Эш и улыбнулся, силясь скрыть волнение. – Не переживай. Думаю, обойдется без осложнений.

Зора откинулась на спинку кресла.

– Пока все складывается куда лучше, чем я боялась.

– Ну еще бы. Ты ведь думала, что мы разлетимся на молекулы еще при влете в туннель. По сравнению с этим раскладом дела у нас идут лучше некуда.

– Твоя правда.

Эш украдкой покосился на Зору. Та смотрела прямо перед собой с непроницаемым выражением лица, впрочем, как и всегда.

Он вновь вернулся к своим обязанностям пилота и сосредоточился на происходящем за ветровым стеклом. Пока что в аниле было относительно спокойно, но погода могла измениться в любую секунду, особенно при нехватке ЭВ. Опасность еще не миновала. Превспоминания – это последнее, о чем сейчас стоило бы переживать.

За окном пронзительно взвыл ветер – впрочем, для того, чтобы повредить защитный пузырь, созданный ЭВ вокруг «Звезды», и сбить судно с курса, он был слабоват. Облачные стены туннеля вновь озарились вспышкой молнии, но она была слишком далеко, и потому ее тоже не стоило бояться.

Но Эш этого всего не замечал. Ему вдруг подумалось, что, раз они летят за Профессором в прошлое, может, превспоминания и вовсе не будут его одолевать. Может, события, цепь которых они с командой запустили своим путешествием, изменят будущее.

Конечно, всерьез на это рассчитывать не стоило бы, но Эш вдруг ощутил небывалое облегчение. Все мышцы – одна за другой – наконец расслабились.

А может, и правда!

– Я нашел в Сети книгу, про которую упоминал Профессор, так что теперь у нас есть те же сведения, которыми руководствовался и он, – сообщил Уиллис. – Схема здания, данные о системах охраны… Ух ты, тут есть даже список единиц огнестрельного оружия, собранных военными перед закрытием базы.

Он бегал пальцами по экрану тонкого серебристого планшета. Эш привез его из 2020 года, когда качественную технику нетрудно было достать. По сути, это была одна из лучших моделей, какие только видывал свет, и, возможно, ничего лучше в мире уже и впрямь никогда не появится. Беспроводного Интернета в Новом Сиэтле больше не было, поэтому Уиллис приноровился пользоваться университетской локальной сетью, где и выискивал все, что могло понадобиться. Работала она с перебоями – и это еще мягко сказано, но иногда ребятам везло.

Дороти уставилась на планшет как на диковинного и жутковатого зверя.

– Что это за штука? – шепотом спросила она.

– Нечто вроде компьютера, – пояснил Уиллис и снова постучал пальцем по экрану. – Дам тебе с ним поиграть, когда вернемся, – пообещал он, а потом, немного помолчав, уточнил: – Если вернемся.

– Откуда столько пессимизма? – бросил Эш через плечо. – Вы разве когда-нибудь из-за меня попадали в беду?

– Я могу тебе целый список таких случаев накатать.

– А сколько времени занимают такие полеты? – спросила Дороти, вдруг подавшись вперед.

Эш тут же почувствовал тепло ее тела. По коже побежали мурашки.

– Полчаса плюс-минус сотню лет.

– Гениальная шутка! – саркастически заметила Чандра.

В зеркало, висевшее на ветровом стекле, Эш успел заметить, как она выразительно закатывает глаза, а потом перевел взгляд на Дороти. Она смотрела вперед – на беспокойные алые облака и на далекие всполохи молнии, – и на губах у нее играла широкая детская улыбка, а глаза блестели.

Восторг, застывший на ее лице, только подчеркивал ее красоту, и Эш почувствовал, как его губы и сами складываются в улыбку. Он не подумал о том, что в прошлый свой перелет она анила не видела. А ведь он не каждому приходится по вкусу. Чандра вот весь свой первый полет просидела, крепко зажмурившись: слишком страшно ей было смотреть в окно. Уиллиса изумительные оттенки алого и синего, проступавшие в облаках, не прельстили, и потому путешествие не сильно его впечатлило. Но Эш видел истинную суть анила – изумительную, нет, пожалуй даже, священную суть.

И теперь, заглядываясь на Дороти, он гадал, а не чувствует ли она того же, что и он.

– О-о-о, а может, в дорожную игру сыграем? – захлопав в ладоши, предложила Чандра.

Дороти заморгала и тряхнула головой, возвращаясь к реальности.

– Не до того нам сейчас, Чанди, – осадила ее Зора.

– А что такое дорожная игра? – уточнила Дороти. – Она как-то связана с путешествиями во времени?

– Нет, – отозвался Эш. Дороти поймала его взгляд, и он торопливо переключился на алый облачный хаос, который неистовствовал за окном. – В такие игры обычно играют во время долгих поездок на авто. Чтобы не заскучать.

– Как в поездках на машине вообще можно заскучать?! – удивленно спросила она.

У Эша снова дрогнули губы, но он сдержал улыбку. Похожие чувства были у него самого, когда отец в 1940 году купил их первый семейный автомобиль. Тогда даже поездка по давно привычному кварталу казалась самым увлекательным путешествием на свете.

– Не хочу тебя расстраивать, но стоит поездить на машине несколько лет – и тебе это дело смертельно надоедает.

– А откуда ты знаешь про дорожные игры, Чанди? – поинтересовалась Зора, повернувшись к ней в кресле.

Чандра восторженно подскочила.

– Я смотрела старый сериал про то, как парень встречает мать своих детей, перебрав с пивом или еще с чем-то – не помню. И там герои, садясь в машину, начинали считать собак, попадавшихся им по пути. Правила были такие: если видишь собаку, надо крикнуть что есть сил: «СОБАКА!» И, кажется, пихнуть товарища.

– Но у нас же тут нет никаких собак, – напомнил Уиллис. – Мы несемся сквозь пространство и время по туннелю!

– Да что ты! Я, между прочим, в курсе. Но можно же посчитать что-нибудь другое, например серые облачные водовороты!

– Или вспышки молний! Молний у нас тут предостаточно, – предложил Эш.

Вдруг Дороти подалась вперед, вцепившись Эшу в руку, и указала куда-то за окно.

– Молния! – громким шепотом сообщила она.

– Мы, вообще-то, еще не начали, – прокомментировала Чандра.

– Ну так чего мы ждем! – воскликнула Дороти, не выпуская запястья Эша. Ее пальцы были мягкими и прохладными, чего не скажешь о руках Эша, в которых жарко пульсировала кровь. Он вдруг забыл обо всем на свете, кроме этого прикосновения. А оно было очень даже приятным.

Эша всегда раздражали любители ухлестнуть за красавицами. Они казались ему эдакими глупыми псами, которые машинально несутся за палкой, высунув язык, но никогда не спрашивают себя, зачем им это нужно. Для чего им вообще сдалась эта палка? Правда ли им так уж нравится за ней бегать?

Эш таким безмозглым псом становиться не собирался. Он напомнил себе, что от Дороти одни неприятности, а красота – это дело десятое.

И вообще, он ведь должен избегать девчонок, так о чем тут думать?

Он высвободил запястье от ее хватки.

– Руки прочь, дорогуша. Я, конечно, понимаю – по мне и не скажешь, что управлять машиной времени сложно, но поверь: одно неверное движение – и мы столкнемся с молнией, а это ого-го как неприятно.

– Я же просила… – мрачно начала она.

– …не называть тебя дорогушей, – закончил за нее Эш. Он и сам не знал, почему ему так не хочется обращаться к ней по имени, но отчего-то ему казалось, что это будет значить, что он якобы примирился с ней, признал, что ее вторжение на «Вторую звезду» оказалось не такой уж трагедией. Но доставлять ей такое удовольствие ему совсем не хотелось – во всяком случае, пока, – поэтому он проворчал только: – Да-да. Я помню.

Он начал всматриваться в темноту туннеля, выискивая на его стенках знаки, про которые ему так подробно рассказывал Профессор. Как-никак у эпох, как и у всего остального, есть свои границы и отметины. Выцветшие пятна знаменовали собой десятилетия, а туманные водовороты – определенные года. Эш твердо знал, что, если от облаков, например, исходит голубоватое сияние, значит, корабль летит где-то в середине 2000-х. А если сквозь серый туман проступают черные облачные водовороты, становилось понятно, что они пересекли границу двадцатого века. То была своего рода карта.