Я хмурюсь, когда отчетливо понимаю, что больше не смогу вести эту игру. Время уходит для меня и Бренда. Эта мысль вызывает боль в груди. Умом я понимаю, что ситуация, в которой нахожусь, не играет мне на руку, но с каждой секундой мое нежелание закончить эту игру, только увеличивается.

И я начинаю с нетерпением ждать встречи с Брендом. С тех пор, как он внезапно появился, а потом исчез за дверью, пока рядом со мной сидела Линди, я ждала его, постоянно обращая свои глаза к двери, сердце подпрыгивало каждый раз при звуке шагов по коридору и ухало вниз от мимолетного разочарования, что это был не он.

Я настолько погружаюсь в свои мысли, что сердце чуть не вылетает из груди, когда внезапно с грохотом открывается дверь, ударяясь об стену. Я резко поворачиваю голову. Бренд стоит в дверях со странным парнем в помятой толстовке и джинсах.

— Ты готова для звонка?

— Прямо сейчас? — Мои родители еще спят.

Выражение лица Бренда враждебное.

— Если ты не готова, мы всегда можем передвинуть твой звонок на другой день.

— Нет, не надо, я готова, — тут же отвечаю я, отхожу от окна, направляясь к кровати.

Молодой человек входит в комнату и открывает ноутбук, провод от которого тянется в сумку для ноутбука. Он набирает несколько команд, затем смотрит на меня.

— Какой номер?

Я называю цифры домашнего телефона родителей, он быстро стучит по клавиатуре.

— Лилиана! — Тут же отвечает папа.

Слезы наполняют мои глаза, как только я слышу достаточно ноток страха в папином голосе.

— Папа, — я стараюсь говорить, как можно увереннее, но голос срывается, и я ничего не могу с этим поделать.

— Лилиана! С тобой все в порядке? Где ты?

— Я слышала о несчастном случае с тобой, — шепчу я, мысленно возвращаясь к его искаженной машине, которую показывали по новостям, мне приходится сдерживать слезы.

— С тобой все в порядке? — требует он, его голос чуть ли не срывается от волнения.

— Да, со мной все хорошо, — отвечаю я.

— Тогда, какого черта, ты говоришь таким тоном?

— Я только что услышала о несчастном случае, который произошел с тобой, — отвечаю я. — Я в шоке.

— О, не бери в голову. Со мной все нормально. Откуда ты звонишь?

— Я хотела позвонить тебе в свой день рождения, чтобы сообщить, что со мной все нормально и узнать, как ты. Можно мне поговорить с мамой, пап?

— Передаю трубку. Она здесь рядом.

— Мам, — говорю я, и слезы текут у меня по лицу.

— О, детка, я так скучаю по тебе, — всхлипывает мама в трубку.

— О, мам. Ты же знаешь, что я люблю тебя, да?

— Я тоже тебя люблю. Когда ты вернешься домой, милая?

— Я... я... я еще не знаю. Но скоро. Пожалуйста, наберитесь терпения. Я позвонила вам, чтобы вы поняли, что со мной все хорошо и я скоро вернусь. Пожалуйста, передай папе, что нет необходимости меня искать. Я вернусь, когда буду готова.

И внезапно мама начинает рыдать, да так сильно. Она рыдает с такой силой, что даже не может говорить. Поэтому отец берет у нее трубку.

— Лилиана, ты помнишь то, чему я тебя учил?

— Конечно, пап.

— И ты ничего не хочешь мне сказать? — В его голосе слышится почти мольба.

Я закрываю глаза, испытывая настоящую боль. Ох, папа. Я скорее отрежу себе руку, чем скажу тебе, где нахожусь.

— Я скоро вернусь домой, — тихо отвечаю я. — Пожалуйста, береги себя и маму... Я люблю вас, пап.

— Лилиана! — рычит он, но я поднимаю глаза на парня в толстовке и показываю ему, чтобы он прервал наш разговор. Он обрывает звонок.

Я поднимаюсь и подхожу к окну. Теперь я точно знаю, что отец не успокоиться, пока не найдет меня. Не знаю насколько он верит в мое исчезновение по собственному желанию или нет, но дни моего пребывания здесь сочтены.

Молодой парень уходит вместе с ноутбуком, я поворачиваюсь к Бренду. Я слежу за ним, когда он закрывает дверь за парнем и направляется ко мне.

Бренд выглядит царственно.

Он неторопливо движется по комнате, волосы густые, сияющие, как бархат, спадающие мягкими волнами на плечи. Сегодня он не побрился, и от щетины он выглядит таинственным и опасным. На нем поло густого насыщенного бежевого цвета и черные как смоль брюки. По-разному, в зависимости от освещения, они подчеркивают его сильные, накаченные ноги. Ботинки черные. Я ловлю себя на мысли, что перестала чувствовать страх в его присутствии. Я спокойно могу выдержать его взгляд, пока мое сердце не начинает учащенно биться.

— С Днем рождения, Бренд, — тихо говорю я.

Он хмурится.

— Я не знала, что мы родились в один день. — Добавляю я.

Его лицо ничего не выражает, скорее даже выражает безразличие. Похоже, все будет намного сложнее, чем мои идиотские фантазии.

— Я хочу съесть с тобой по кусочку торта, который испекли сегодня в знаменательный день? — Сообщаю я, направляясь к торту, который мне испекла Линди. Я снимаю крышку коробки и поворачиваюсь к нему. Он приближается ко мне, останавливается и смотрит на торт.

Линди украсила торт маленькими синими и розовыми цветами, а также словами: «С Днем Рождения Лилиана&Бренд».

— У меня есть свечи, — с надеждой в голосе говорю я.

Он поворачивается ко мне, выглядя при этом мрачно, я замечаю, как жилка пульсирует у него на шеи.

— Кем ты нас вообразила? Парнем и девушкой?

Я отрицательно качаю головой.

— Конечно, нет. Так празднуют все люди свои дни рождения. Они зажигают свечи, поют «Happy Birthday», задувают свечи и загадывают желание. Потом разрезают торт и съедают по кусочку.

— Я не отношусь к таким людям. И не собираюсь следовать этим глупым традициям.

— А чему ты следуешь?

— Я следую тому, что подсказывает мне мое тело.

Я, прищурившись, смотрю ему в глаза с уверенностью, на которую вообще способна.

— И что подсказывает тебе твое тело?

— Мое тело советует мне дождаться твоего выздоровления, чтобы мы могли продолжить начатое.

— Начатое? Довести меня до смерти?

— Моя цель для тебя — не смерть, а страдания. — Как и сказала Линди, его улыбка граничит с жестокостью.

При этом я вполне невозмутима, спокойно изображаю улыбку на своих губах.

— Я как-то читала книгу о причудливой стране драконов. У них существовала определенная традиция: всякий раз, когда один из них спасал жизнь другому, он навеки становился в ответе за него.

— Наверное, это неплохо для страны драконов.

— Я хочу у тебя попросить прощение за все, Бренд, что мы с моим отцом сделали с тобой. От всего сердца прошу у тебя прощения. С этого момента я хочу быть твоим другом.

— Другом? — тянет он слова. — Ты говоришь, как настоящий Иден. — Он проводит пальцем по нашим именам на глазури и, повернувшись ко мне подносит свой палец к моему рту. Я наблюдаю за всем этим, почти в замедленной съемке. Он размазывает сладкий крем торта по моей нижней губе и ждет, когда я ее оближу, потом наклоняет голову и облизывает своим языком мои губы, продлевая и углубляя свой поцелуй мне в рот. Затем он отрывается от меня и внимательно смотрит мне в глаза. Загипнотизированная его взглядом, я забываю что нужно изредка дышать.

— Мы никогда не будем с тобой друзьями, Лилиана Иден, — тихо отвечает он, а потом исчезает за дверью.


Глава двадцать девятая

Лилиана


Бренд не появляется весь день, ночью Марк приходит ко мне, попросив следовать за ним. Мы поднимаемся по небольшой деревянной лестнице на плоскую крышу, где нас поджидает вертолет.

— Куда мы полетим? — Кричу я, чтобы перекрыть шум лопастей.

Он всего лишь хмыкает, открывает дверь в кабину и смотрит на меня с вызовом. Мы летим в Лондон, при этом молча. Когда он снова открывает дверь из кабины, ворчит, предлагая мне выйти, я покорно вылезаю из вертолета. Здесь очень холодно и ветрено, холод проникает до костей, пока мы движемся к поджидающей нас черной машине. Машина мчится в ночь. Через полчаса мы быстро поднимаемся по белому трапу в частный самолет.

Меня удивляет, что Бренд так богат. Ему всего лишь 24 года, и он не обладает феноменальным умом, явно не гений, и меня начинает напрягать, что он с такой скоростью из бездомного стал до неприличия ужасно богатым человеком, за всего лишь каких-то девять лет. Я почему-то ожидала, что он будет со мной в самолете, но меня приветствует безупречно одетая, улыбающаяся стюардесса, указывающая на одно из кресел. Через несколько секунд она возвращается с тарелкой фруктов.

— Где Бренд?

— Простите, я понятия не имею.

— Но разве он не полетит со мной?

— Нет, мисс Иден. В этом полете вы будете единственным пассажиром.

Я выдыхаю.

— Куда мы направляемся?

— В Париж, — отвечает она с широкой улыбкой.

— А как насчет паспортов и всего прочего?

Ее улыбка слегка изменяется, но буквально на пару секунд, потом она возвращает ее на место, говоря:

— Не волнуйтесь. Обо всем позаботились.

Как только мы достигаем дрейфующей высоты, она приносит еду. Еда хорошая, но я ковыряюсь в тарелке без особого интереса. Не замечаю, как засыпаю, но просыпаюсь от внезапной турбулентности, наверное, примерно через час. Вскоре пилот объявляет, что мы начинаем спускаться.

Человек в фуражке стоит рядом с синим «Рейнджровером» с затемненными стеклами. Задняя дверь автомобиля открыта. Он касается своей фуражки рукой, один из сопровождающих меня мужчин, помогает мне спуститься по трапу самолета. Как только я оказываюсь внутри автомобиля, мужчина закрывает дверцу с моей стороны и садится на переднее сиденье. Всю дорогу мы молчим.

Я не отрываясь смотрю на освещенные улицы города. Я много путешествовала с отцом, особенно по Европе, и всегда испытывала особую любовь к Парижу. Я думаю, что это самый романтичный город в мире. Вскоре мы выезжаем за город, преследуемые лишь уличными фонарями на дороге.