После того, как их машина тронулась и скрылась с горизонта, я опустил стекло и глубоко вздохнул свежий вечерний воздух, хлынувший в салон. Лето в этом году, как никогда, радовало: днём жара, после шести вечера — прохлада и небольшой ветерок.

Не зная, сколько ещё придётся ждать появления Дианы, опустил спинку кресла и, поерзав на сиденье, постарался принять удобное положение.

Мысленно, раз за разом, я задавал себе один вопрос.

Какого чёрта меня так интересует эта ситуация настолько, что я трачу такое безумное количество времени, чтобы всё прояснить?

Деньги? Точно нет. Я, да и сестра, может себе это позволить — поиграться в лечение каких-то там экстрасенсов или знахарок.

Доказать сестре, что не стоит верить таким, как Диана? Что это чистой воды развод на бабки? Ну, докажу — дальше то что? В полицию обращаться — бред полный! Представляю, как там отреагируют.

Тогда, что?!

Я усмехнулся вслух. Пора уже признаваться самому себе.

Интерес!

И уже не только в таком ключе, что я якобы докажу — всему этому «волшебству» и «чуду» есть и будет рациональное объяснение, а интерес чисто с мужской точки зрения.

Она меня привлекала, именно как женщина, с невероятной силой. За все мои тридцать пять лет никто, и даже бывшая жена, не заставляли чувствовать такую лавину чувств — интерес, волнение, похоть!

Мне хотелось разгадать эту загадку, под названием «Диана». Что именно заставило такую красивую женщину заниматься таким делом?! Нужда или что-то ещё?!

И, как бы не прискорбно это признавать мне, хочется… очень хочется найти достаточно вескую причину найти, чтобы оправдать её.

Что будет дальше, после нахождения этой самой причины, я не загадывал. Когда что-то более или менее станет ясно — тогда и буду думать.

Все мысли резко прекратились, когда я увидел выходившую на крыльцо Диану.

Какого лешего?!

Она не вышла, нет. Можно сказать, она вылетела из здания, словно за ней кто-то гнался.

Я привёл спинку сиденья в вертикальное положение и даже наклонился чуть вперед, опираясь руками на руль, чтобы рассмотреть Диану.

Вид у неё был странный. Она облокотилась на перила и замерла. Видно было, как пытается быстро и часто дышать — так, словно ей не хватает воздуха. Закрыла глаза на какую-то минуту и после стала медленно спускаться.

Шагала Диана тоже довольно странно. Будто сделай она какое-нибудь не правильное или незнакомое для тела движение — и что-то произойдёт. И понятно, что не очень хорошее.

Она остановилась возле Ниссана, который стоял прямо напротив меня.

Чёрт! Не думал я, что она является владелицей джипа, когда выбирал место на парковке, осматривая машины стоящие на стоянке, когда приехал сюда.

В какой-то миг я даже испугался, что она увидит меня. Но нет — она завела машину и тронулась с места.

Я направился вслед за ней, буквально в пяти или шести метрах. Почему-то даже не боялся. Уж если Диана меня не увидела напротив себя на парковке, когда мы были, так сказать, лицом к лицу, то не думаю, что сейчас обратит внимание на едущей прямо за ней какой-то внедорожник.

Выехаев за город, Диана увеличила скорость. Я нахмурился, когда, кинув взгляд на спидометр, увидел стрелку, замершую на отметки сто пятьдесят. Благо, что эта трасса была в отличном состоянии, да и движение машин слабое.

Минут через пятнадцать машина Дианы стала притормаживать. А спустя пару минут и вовсе съехала с дороги и направилась в сторону леса, который находился в метрах трехста от дороги. Объехав лес, машина остановилась.

Уже не скрываясь, я затормозил недалеко от неё, метрах в пятидесяти.

Заглушая двигатель, готовился к тому, что сейчас Диана выйдет и направится в мою сторону. Видимо, заметила слежку за собой, вот и решила выяснить. Не понятно только, почему в лесу? Безопасней было бы устроить разборки на трассе — мимо проезжающие машины хоть какая-то гарантия того, что это не безлюдное место и разборки обязательно привлекут внимание.

Но и тут Диана меня удивила. Вышла из машины и, открыв заднюю дверцу своего Ниссана, залезла в салон. А потом просто закрыла дверь за собой, не глядя по сторонам.

В полном шоке я смотрел на затонированные стекла её машины, пытаясь хоть как-то что-то понять.

И ни хера у меня не складывалась «картина мира»!

Рассмотреть что-то за непроницаемыми темными стеклами, чтобы рассмотреть, что Диана там делает — тоже не получилось.


Я выждал пятнадцать минут, прежде чем принял решение, что мне дальше делать в этой ситуации.

С какой-то непонятной злостью я открыл дверь и, выйдя из своей машины, направился в сторону джипа Дианы. Остановившись возле двери, в которую ранее села девушка, замер.

Хрен его знает, чего я ждал. То ли того, что сейчас опуститься стекло, и я увижу удивленное лицо Дианы?! А может и…

Прошла минута и ничего. Никакой реакции или движений со стороны Дианы.

Психанув, я решительно протянул руку и дёрнул ручку, открывая дверь машины.

Я был готов к любой картине, но только не к такому!

Допускал, что даже могу увидеть какой-нибудь ритуал «вуду» — к такому был готов, если честно. И, самое невероятное, готовился к тому, что Диана может трахаться с кем-нибудь на заднем сидение. Хотя, каким образом в машине может материализоваться посторонний мужик — большой вопрос! Как самая бредовая версия — дожидался в машине Диану всё время, пока она сеансы свои проводила.

К чему я точно не был готов, так к тому, что увидели мои глаза.

То, что я сейчас лицезрел, даже в самых бредовых предположениях не присутствовало.

Это было слишком неожиданно, странно и дико!..


В задней части машины Дианы было оборудовано целое ложе: сиденья опущены, на них лежал плед, две подушки и одеяло — всё готово к тому, чтобы поспать.

Вот только она не спала.

Диана лежала на боку, лицом ко мне, в позе эмбриона. И она… её…

Одним словом не выразишь то состояние девушки, в котором она сейчас прибывала.

Я такое видел только однажды, когда Маришка простудилась, серьёзно заболела и у неё была температура за сорок. До сих пор с содроганием вспоминаю те минуты, когда ждал приезда скорой, смотря беспомощно на сестру и понимая, что я не в силах ей помочь. Ни таблетки, ни какие-то сиропчики уже не помогали той — жар, казалось, поднимался с каждой минутой всё выше и выше.

Вот и Диана выглядела сейчас так же, как и Марина тогда.

Её тело словно корёжила лихорадкой — знобило и трясло так сильно, что я слышал стук зубов, отбивающих чечётку. Диана тяжело дышала, иногда с губ срывались негромкие стоны. На лбу блестели капельки пота, которые стекали по вискам и заставляли локоны волос намокнуть и прилипнуть к щекам.

Но не только пот был причиной мокрых волос — из глаз текли слёзы. И это были не просто капли или пару слезинок, нет! Словно два ручья, они вытекали из закрытых глаз. Диана, самое странное, не всхлипывала. Не было ни одного звука, издаваемого ею — не считая стонов — которые обычно издает человек, когда плачет.

Именно это и было самым жутким, на мой взгляд.

Она вдруг резко открыла глаза, смотря прямо на меня. В глазах столько боли и страдания, что я, кажется, охренел, окаменел, оглох и онемел — и всё это одновременно.

Диана сжала челюсть так сильно, что чечётка перестала звучать — послышался скрежет зубов. Именно скрип зубов и привел меня в чувство.

Я отвел взгляд и молча достал сотовый, чтобы вызвать скорую.

— Никакой скорой… — послышались слова из салона, произнесенные хриплым голосом, когда я уже собирался нажимать на двойку.

— В каком смысле — никакой скорой! — ледяным тоном поинтересовался я, посмотрев на Диану. Правда, палец так и не дотронулся до нужной цифре, зависнув буквально в миллиметре от экрана. — Вам плохо и…

— Они всё равно не помогут. Скоро всё пройдёт… Я же говорила вам тогда, в нашу последнюю встречу, что у меня бывает состояние и похуже после сеансов… Вот оно так и выглядит это «похуже».

Точно, говорила. Вот только тогда я особо-то не придал этим словам никакого значения.

— Я… могу чем-нибудь помочь? — несмело спросил я, увидев, что она снова закрыла глаза и стала ворочаться с боку на бок.

В ответ только еле слышный стон. То ли она не услышала, то ли я не мог ничей ей помочь, и она просто не стала тратить силы на объяснения моей ненужности.

Не знаю почему, но, чертыхнувшись, я полез в её Ниссан. Габариты машины хоть и были большие, но с моей комплекцией пришлось поджать ноги, когда я устраивался рядом с Дианой.

Притянув её поближе, обнял руками и крепко прижал к себе.

Она ничего не сказала, уткнувшись лицом мне в плечо — даже, казалось, сама постаралась прижаться поближе.

Где были мои мозги, не знаю, но в какой-то миг я просто тихо запел знакомую песенку, которую пел сестре в детстве. Марина тогда часто просыпалась среди ночи от кошмаров и начинала плакать. И эта песенка, сочиненная нашей бабушкой, всегда ей помогала — споешь пару раз, и Маришка успокаивалась и тут же засыпала.

— «Рано утром на рассвете

Ты проснёшься вся в слезах.

Заключу тебя в объятья.

Не волнуйся — рядом я!

Задаюсь одним вопросом:

Кто твой сон посмел прервать?

И руками обнимая, пропою тихонько так:

Не пугайся ты кошмаров,

Я их быстро прогоню.

Остаются только слёзы.

Их я просто украду!» — я всё пел и пел, пока не почувствовал, что дрожь тела Дианы стала стихать, а стоны раздавались всё реже и реже.

Не знаю, сколько времени мы вот так лежали с Дианой — мне показалось, так вечность.

Я резко замолчал, когда она медленно подняла голову, смотря пристальным взглядом глаза в глаза.