Я заеду завтра?

Я выдохнула, погладила Александра по груди, поправила идеально сидящий воротник его рубашки.

- Саш? Давай возьмем перерыв, а? Нет, ты чудесный, с тобой просто здорово! И сегодня… Пожалуй, было лучшее свидание в моей жизни…

- Я могу лучше! - с внезапным пылом возразил Александр. - Да и ты устала…

- Эм… - Я переступила с ноги на ногу. Черт! Опять как Оленев! И почему каждый жест, каждое событие, все на свете напоминает о нем? - Понимаешь. Я давно не встречалась с мужчинами. Уже очень давно избегала свиданий и любых других отношений. А сейчас… Оленев, ты… Слишком много для меня. Мне нужно выдохнуть, успокоиться. Разобраться с чувствами, с мыслями. А потом созвонимся?

Александр прищурился, внимательно изучая мое лицо. Некоторое время он молчал, а я просто не знала, куда деваться. Так хотелось, чтобы все закончилось! Прямо сейчас, поскорее!

Наконец, Тамилин разродился:

- Олена. Ты очень красивая женщина. Сама не знаешь, насколько. Умная и сексуальная. Я никогда не тратил столько времени на то, чтобы понять женщину, попытаться сделать ей приятное, угодить. Обычно уже со второго свидания мы либо шли в постель, либо в разные стороны.

Я сглотнула. Александр еще помолчал, почему-то прижал сильнее и сразу же отпустил.

- Я хочу попробовать снова. Потому, что даже просто общаясь с тобой испытал больше, чем занимаясь любовью с другими. Но не обещаю хранить верность и ждать. Я могу увлечься другой.

- Хорошо. Значит, время проверит нас обоих.

Я сказала это, и сама порадовалась. Какая-то часть меня дернулась, чтобы удержать Александра, все же предложить заехать завтра, не прерывать отношения. И вот теперь, когда удалось подавить это ущербное желание, я сразу же успокоилась.

- Тогда я не прощаюсь.

Он легонько коснулся губами моих губ и добавил, уже двигаясь к машине:

- Я понимаю Оленева. Ты такая… что голову сносит.

На этом мы и расстались.

Я отправилась к дочке, размышляя о том, что нам хорошо и вдвоем.

Глава 8

Олена


Стоило появиться на планерке, усесться, как все взгляды устремились ко мне.

Одни смотрели с эдакой смесью торжества и зависти, другие - с искренним сочувствием. Я уже приготовилась выслушать от Артура Наилевича длинную витиеватую тираду о моем непрофессионализме. В твердой уверенности, что кто-то, а, скорее всего, Чингисханова или Ставритская, разглядывая мои статьи под микроскопом, нашли какое-то кривое выражение. В фактическом наполнении материалов я не сомневалась - проверяла все по сто раз и даже дергала ньюсмейкеров. Чиновники пытались отмахнуться: мол, вы ж все записывали на диктофон, зачем нам проверять. Но я настаивала.

Просила подписать и лично под диктофон согласиться с каждым названием, каждым именем и каждой цифрой. Так, что сколько бы Чингисханова и Ставристкая ни пыхтели над моими опусами, ничего они не нарыли бы.

А вот выискать малейшую невычитку и выставить ее верхом непрофессионализма - это как раз в их духе. Уж если не удается укусить другим способом…

Артур Наилевич поприветствовал меня на редкость спокойно. Я прямо удивилась. Непохоже, чтобы его настроили против меня эти две гадюки.

Я напряженно уставилась на редактора.

Тот выдержал театральную паузу, как всегда любил и встал, чтобы, наконец-то, разродиться той самой новостью, из-за которой одни мне сочувствовали, а другие потирали ручки в радостном предвкушении провала конкурентки.

- Итак. Я повторю новость для вновь прибывших, - взгляд в мою сторону не оставлял сомнений - на кого рассчитана пламенная речь редактора. - Вчера ночью неожиданно был госпитализирован Леонард Расинский. Не побоюсь этого слово - будущее нашей мужской гимнастики...

Еще одна театральная пауза, чтобы все прониклись, а «вновь прибывшие» - особенно.

- Слухи ходя самые разные. Одни говорят, что Расинский серьезно травмировался и вскоре выйдет из состава олимпийской сборной. Другие утверждают, что ничего серьезного, просто врачи перестраховываются. Все же олимпийские сборы на носу. Нельзя рисковать нашим потенциальным золотом. Третьи считают, что Расинского поймали на допинге и пытаются этот факт скрыть. А может, нивелировать негативные последствия от допинга на организм спортсмена.

Я уже примерно поняла - к чему клонит Артур Наилевич. Но молча слушала монолог редактора.

- Госпитализирован Расинский в отделение для спортивной и балетной травмы. И, естественно, к нему никого не пускают, кроме невесты. Пресса со вчерашнего вечера на ушах, пытается хоть что-то выяснить. Но никто не дает комментариев. Ни тренер спортсмена, ни его товарищи по команде, которые одним заученным предложением уверяют, что не заметили в соратнике ничего странного. Ни невеста Расинского, ни его родители… В общем - никто!

Новая театральная пауза, в течение которой Чингисханова гордо оправила лежавшие, как прибитые, благодаря тонне лака волосы, а Ставритская растянула губы в счастливой улыбке.

Ага! Кульминация! Шоу одного актера подходит к концу. Зрители рукоплещут.

- В общем, я попытался договориться о коротком комментарии от спортсмена или его тренера или кого-то вообще через свои связи… Но ничего не вышло. Поэтому мы все решили поручить это дело тебе, Олена!

Вот теперь Ставритская и Чинхисхановна выглядели так, словно готовы запрыгать от радости или запеть «Аллилуйя!»

Я сглотнула. Ну да. Я ведь - создатель сенсаций, главный по тарелочкам. То есть по суперэксклюзивным материалам от закрытых богатеев и миллионеров! Слава она такая. Может вознести, а может и разбить о камни. Как повезет. Вот мне сегодня, кажется, «повезло».

Ладно. Если что, найду другую работу. Конечно, Артур Наилевич от обиды расстарается. Всем коллегам расскажет о том, как я завалила материал века. Хотя он мне, при моих-то связях, прыткости и ловкости вообще ничего не стоил. Только пальчиками пошевелить, чтобы набрать нужные номера. Как любил выражаться редактор.

Уж он-то злопамятностью не страдает. Просто бывает очень зол, когда теряет сенсацию, и помнит все вплоть до детских обид в песочнице.

Ну что ж… Есть еще вакансии копирайтеров. Есть возможность писать на заказ рекламные статьи. У меня свои ньюсмейкеры. Не умру с голоду.

- Вам же ничего не стоит пробраться к любому суперскрытному и закрытому человеку! - не выдержала Чинхисхановна. - Уверена, Расинский ни с кем больше и разговаривать не станет, кроме нашей звезды!

- Да! - поддержала ее Ставритская перекрестным огнем. - Вы у нас мастер проникнуть к любому и любого разговорить. Даже Тамилина и Оленева.

- Наверняка быстро управишься! - не могла не пальнуть снайперским выстрелом Галя.

Я изобразила самую счастливую из своих улыбок. Причем, уделила секунду этой улыбки каждой из редакционных гадюк и ответила Артуру Наилевичу:

- Постараюсь. Сделаю, что могу. Могу я поехать домой и переодеться для важной встречи?

- Конечно! - тут же отозвался редактор. - Но материал должен быть у меня на почте не позже четырех. Сама знаешь - верстка, полосы.

Ну да. Знаю.

Я спокойно встала и вышла.

Без спешки степенно прошла по коридорам редакции, спустилась по лестнице, вышла наружу и только тут позволила себе вздох.

Редактор, ясное дело, просто ну очень хотел материал. Если бы мог - сам бы написал и никого близко к Расинскому не подпустил.

Даже на пушечный выстрел. Но его «связи» не сработали. Теперь осталось только свалить все на меня. И потом меня же закатать в асфальт негативных рекомендаций будущим работодателям, если не справлюсь.

Ладно. Сделаю что могу. А там, найду я себе работу. Не пропаду.

Да вон хоть романы начну писать и выкладывать на литературные сайты. Говорят, там зарабатывают не меньше, а то и побольше нас, журналистов. И никаких тебе брифингов, никаких унылых чиновничьих речей, никаких показательных выступлений Артура Наилевича и прочих прелестей жизни журналиста. Не говоря уже о изысканном преследовании со стороны некоторых завистливых коллег.

Пишешь себе, выкладываешь, продаешь и живешь на полученные средства.

В общем, я найду как выжить! Выживу!

Какая-то часть меня хотела обратиться к Тамилину или, чем черт не шутит - к Оленеву! А вдруг кто-то из них знаком с Расинским? Захочет помочь или даже устроит нам встречу?

Но я решительно отмела подобные мысли.

Я уж точно не стану использовать личные отношения для того, чтобы уладить рабочие.

Это крайнее и самое последнее средство, идти на поклон к малознакомым, влиятельным и, прямо скажем, недостаточно понятным для меня мужчинам.

К тому же, подобный шаг только еще сильнее запутает мою сейчас и без того очень непростую жизнь. С Тамилиным я подумывала расстаться, Оленева я хотела увидеть снова. Но уж точно не в качестве просительницы. Косвенно подтвердив его намеки на то, что я могла бы воспользоваться нашим знакомством ради карьеры или же денег.

Нет, нет и нет!

Я никогда не пошла бы с этим к Ярославу. А одалживаться перед Александром, теперь, когда я планировала отвергнуть его… Это уже выглядело совсем подлым, циничным и меркантильным.

Крайнее средство, как опасное лекарство применяется только в том случае, если совсем больше ничего не помогает. Если ситуация абсолютно безнадежная. И речь идет о жизни и смерти.

А у меня, как ни крути, еще куча возможностей, дорог и шансов! И я не стану предаваться унынию!

Не стану бросаться в ноги к сильным мира сего, даже если судьба и свела нас. Я - самостоятельная самодостаточная женщина и давно уже решаю свои проблемы сама.

* * *

Ярослав