— Да. А теперь скажи, в чем проявилась странность твоего самочувствия и как скоро после того, как ты выпил вино, это началось.

Годфри замялся. Ему хотелось задавать вопросы об отравленном вине, а не отвечать. Однако чувство долга одержало верх, он бросил косой взгляд на Уну и начал говорить:

— Думаю, это началось, когда я уже был в повозке. Уны еще не было. Я чувствовал себя отвратительно и никак не мог уснуть. За несколько минут до этого мне казалось, что я засну стоя, но как только я залез в повозку, сон как рукой сняло. Мне хотелось куда-то бежать. Но я знал, что вы и милорд рассердитесь, поэтому я смирно лежал и старался уснуть, но…

— Но? — поторопила Мерри.

— Мне показалось, что все вокруг расплывается, — сказал он, явно испытывая затруднения с подбором слов. — Я смотрел на костер, видел, что вокруг снуют люди, но у меня создалось впечатление, что все покрыто густой вуалью. — Он поморщился. Очевидно, воспоминания были не из приятных. — И еще мне было жарко, очень жарко. Я горел как в огне. Больше всего на свете мне хотелось сорвать с себя всю одежду, чтобы стало хоть немножко легче, а потом…

— Продолжай, — улыбнулась Мерри.

Годфри застонал, но признался, упорно глядя в пол:

— А потом мой дракон пробудился и потребовал накормить его… немедленно…

— Именно дракон, — вмешалась Уна. — Такой здоровый…

Многие мужчины посчитали бы заявление Уны комплиментом, но Годфри был готов провалиться сквозь землю. Мерри взглядом приказала служанке замолчать и снова улыбнулась ему:

— Продолжай, пожалуйста.

Парень смущенно пожал плечами:

— Я уже почти все сказал. Как только это началось, я больше не мог думать ни о чем другом. Мне требовалось срочно накормить дракона. Потом пришла Уна, и… — Годфри опустил голову еще ниже. — Мне нужна была разрядка. Все остальное, даже то, что Уна активно отбивалась, не имело никакого значения. Все это было скрыто вуалью, и только отчаянная жажда разрядки была реальной. — Годфри покаянно взглянул на Уну: — Прости меня, Уна. Я не понимал, что происходит. Я никогда так не обращался с женщинами. Ведь я пытался взять тебя силой.

— Да ладно… — отмахнулась Уна. — Если тебя опоили, твоей вины в этом нет. К счастью, ты пока не очень крепкий парень, а я крупная и сильная женщина. Поэтому я с тобой справилась. Никто не пострадал.

— Сколько это продолжалось? — спросила Мерри.

— Всю ночь, — скривился Годфри. — Только на рассвете возбуждение немного спало, и я смог уснуть.

— Да, — подтвердила Уна, не сумев скрыть раздражения. — Я лежала под повозкой и слышала, как он метался до самого рассвета. Ну, я, понятно, тоже не спала. А ведь впереди был трудный день.

Мерри с улыбкой погладила служанку по руке, но продолжала анализировать поведение Алекса прошедшей ночью. Она не могла спросить, как он себя чувствует, но, судя по его поведению, он ощущал то же самое, что и Годфри, выпивший полкружки вина. И, похоже, его возбуждение тоже пошло на убыль лишь перед рассветом. Она не могла утверждать, что Алекс не взял бы ее снова после возвращения в палатку, если бы не получил удар по голове, но ей все же казалось, что к этому времени он уже пришел в себя.

Мерри все больше склонялась к выводу, что кто-то травил ее мужа с первого дня их свадьбы, но все же не могла не заметить, что пока не все факты укладываются в общую картину.

— Насколько я понимаю, вы считаете, что ваш муж не был пьян, а находился под воздействием какого-то зелья? — спросила Уна.

— Да, — ответила Мерри, но не вполне уверенно.

— В вашем голосе слышится «но», — с любопытством отметила Уна.

Мерри удрученно покачала головой:

— Кажется, все именно так и было. Каждый вечер на протяжении последних трех недель он не очень твердо держался на ногах, спотыкался, его речь была невнятной, но при этом он утверждал, что ничего не пил. А ты сказала, что заметила у него расширенные зрачки.

— Но он же не набрасывался на вас по ночам? — попыталась уточнить служанка. Мерри обратила внимание, как при этом заявлении взлетели брови Годфри, и скривилась, решив, что все же нельзя подпускать к себе слуг так близко. Они не должны слишком много знать.

— Я как раз об этом и думаю. Все остальные симптомы у него были, но он не нападал на меня, как Годфри на тебя.

Служанка бросила на Годфри оценивающий взгляд и пожала плечами.

— Ваш муж намного более крупный мужчина. Возможно, доза для него была маловата.

— Может быть, — задумчиво пробормотала Мерри. Это, конечно, многое объясняло, но… прошлой ночью он вел себя по-иному. И в ночь, когда они впервые вступили в брачные отношения, тоже. Он, конечно, тогда брал ее не один раз, но все же не был так агрессивен. Он был нежнее, спокойнее и вел себя совсем не так, как накануне, когда внес ее в палатку и, сгорая от возбуждения, намеревался овладеть ею силой.

Но кому надо опаивать ее мужа зельем, которое делает его сверхактивным в постели? Эта мысль не давала Мерри покоя. Скорее, на подобные ухищрения могла бы пойти жена, к которой муж не проявляет интереса в постели. Но у Мерри не было никакого желания подмешивать ему какое-нибудь зелье.

— А какая тут может быть связь с нападениями? — неожиданно спросил Годфри, и Мерри озабоченно потерла рукой лоб, осознав, что в ее версии есть еще один пробел. Если кто-то ему что-то дал, чтобы сделать неотразимым любовником, то зачем потом нападать на него и пытаться выкрасть?

— Я не знаю, — призналась она. — Я думала, что это звенья одной цепи, но, похоже, в этом нет смысла.

— Я вообще не вижу смысла в ваших рассуждениях, — раздраженно вмешалась Уна. — Зачем кому-то давать вашему мужу зелье, которое делает его ненасытным животным? Вы уверены, что не смешали случайно свои травы, а потом…

— Я давала ему свои травы единственный раз, в ночь, когда на него скатился валун. Тогда все было в порядке, — сухо заметила Мерри.

— Да, но вы дали мне тонизирующий напиток, — вмешался Годфри, стараясь не смотреть на хозяйку, — после которого я…

— Полагаю, что-то было в вине, — в очередной раз предположила Мерри, но, похоже, не убедила Годфри.

Тогда она схватила свой мешочек, высыпала все из него на сундук и начала перебирать пакетики и баночки. Годфри и Уна молча следили за ее манипуляциями. Она нашла два пакетика с травами и сунула их прямо под нос Годфри. — Вот что я тебе дала.

— Фу. — Годфри скривился и поспешно отступил назад. — Да, я узнаю эту вонь. Да и вкус был тоже отвратительный.

— Ты выпил только это. То и другое предназначено для улучшения состава крови, чтобы организму было легче бороться с болезнью, а вовсе не для нападения на беззащитных женщин, — уверенно заявила Мерри.

Годфри заколебался, но потом все же решил уточнить:

— Вы уверены? Может быть, вы просто перепутали какие-нибудь растения?

— Я ничего не перепутала, — с вызовом сказала Мерри и добавила: — Кстати, неужели ты думаешь, что Алекс мог не заметить эту гадость в своем эле?

— Нет, я так не думаю, — поспешно согласился Годфри и опять поморщился, припомнив мерзкий вкус.

— Я не понимаю. Теперь вы утверждаете, что его ничем не опоили? — спросила Уна.

— Я утверждаю, что его опоили не этим, — воскликнула Мерри.

— Да, он не мог не почувствовать эту мерзость в эле, — сказал Годфри. — Он бы сразу понял, что тут что-то не так.

— Не все тонизирующие травы и сборы неприятны на вкус, — продолжала рассуждать Мерри. — Некоторых растений нужно так мало, что можно вообще не почувствовать разницу.

В этот момент она пожалела, что не слишком хорошо знает травы и не может предположить, какое это может быть растение. Мама учила ее только тому, что определенно может пригодиться в жизни — пользоваться лекарственными травами. Других она не знала.

Шум у входа в палатку заставил ее резко обернуться. Она увидела, что Герхард откинул полог и наклонился, чтобы войти. Мерри отложила свой драгоценный мешочек, не забыв завязать его на небольшой узелок.

— Я сказал людям, что мы останемся здесь, пока Алекс не поправится. Кроме того, я поставил двух человек у входа в палатку. Двое других сменят их ночью.

— Этого не потребуется, — спокойно сказала Мерри. — Скажите людям, чтобы начинали разбирать лагерь. Мы выезжаем, как только все будут готовы.

Заявление Мерри вызвало недоумение не только у Герхарда. Уна и Годфри тоже посмотрели на нее с удивлением.

— Уже два раза мой муж получал удары по голове, а этой ночью его кто-то попытался похитить. Я не собираюсь ждать третьего покушения, которое может оказаться успешным, — пояснила Мерри раньше, чем Герхард успел возразить. — Думаю, нам лучше как можно быстрее добраться до Доннехэда, где Дьявол позаботится о его безопасности, а мы сможем выяснить, что происходит.

— Но он же не может путешествовать в таком состоянии, и мне кажется, что безопаснее было бы пока оставаться здесь и охранять его.

— А если один из охранников окажется тем, кто стоит за всем этим? — спросила Мерри, и Герхард застыл, будто получил пощечину.

— Никто из людей Алекса не мог напасть на него, — гордо сообщил он. — Его все любят.

— И, тем не менее, на него уже дважды напали, — заметила она.

— Значит, бандиты следуют по нашим следам, — твердо заявил Герхард. — Наши люди не позволят и волосу упасть с его головы.

— Это кто-то из д'Омсбери, — не сдавалась Мерри. — Только человек из близкого окружения мог подсыпать ему что-то в течение трех недель после нашей свадьбы.

— Вот тут вы правы. Ничего такого не происходило, пока не появились вы.

Уна от возмущения даже вскрикнула и приготовилась броситься на защиту хозяйки, но Мерри жестом призвала ее к спокойствию. Солдат говорил правду, и его нельзя было винить за подозрения. Она считала, что здоровая доля подозрений с обеих сторон не так уж плохо, если это поможет ее мужу остаться в живых, пока они не разберутся, что к чему.