И сегодня она хочет отказать ему в единственной просьбе, с которой он обратился к ней за все это время.

На минуту Элизе стало невыносимо плохо, и она подумала, что ее сейчас снова стошнит.

Но, разумеется, все это не ее вина, говорила она себе. Я готова сделать для моего отца все, что угодно, но только не это! Я надеюсь, что смогу заставить его понять меня, почему я не могу выйти замуж за графа Даррина. Я надеюсь также, что он сможет простить меня. Господи, сделай так, чтобы он понял. Этот брак невозможен для меня! Ведь мой отец не хочет, чтобы я мучилась всю жизнь!

Что касается графа… Элиза отлично знала, что и встреча с ним не сулит ей ничего хорошего.

Теперь она могла признаться себе кое в чем. Элиза не стала ему возражать прошлым вечером. И она знала – почему. Да, она любила его! Он был прав, говоря, что давно это знает.

Но Элиза была уверена, что он простит ее со временем. Быть может, он когда-нибудь сможет думать о ней с нежностью. Ведь, конечно, она была бы ужасной женой!

Элиза позвонила в колокольчик, встала, умылась и почистила зубы. Странно, она не была голодна этим утром. Все, что она хотела, это чашку чая, и лучше выпить его у себя в комнате.

После этого можно одеться, спуститься вниз и уже без всяких промедлений поговорить с отцом.

Она вспомнила, как Маргарет помогла ей прошлым вечером. И не смогла сдержать улыбки. Кто бы мог подумать? Маргарет, ненавистная мачеха, стала ее союзником все-таки.

Элиза искренне огорчалась, что так поздно обнаружила истину. И что так плохо все это время относилась к своей мачехе. Но теперь у них будут совсем иные отношения – добрые и дружеские. По крайней мере, они обязательно такими будут, если отец еще хоть раз пустит Элизу на порог своего дома.

Когда Пелхэм принесла горячий шоколад, Элиза снова легла в постель. Служанка отодвинула шторы и сказала:

– Я только что встретила в холле графа Даррина, мэм. Кажется, он решил прокатиться верхом с утра пораньше.

– О, в самом деле? – ответила Элиза совершенно безразличным голосом.

Она была уверена, что слуги уже обо всем знают. Возможно даже, они смеются над Элизой. И хотя Пелхэм была ее служанкой, а не отца, трудно быть уверенной в ее лояльности.

Элиза решила обдумать ситуацию.

– Я должна сказать, что он очень красивый мужчина, – продолжила служанка. – Мне нравится смотреть на энергичных мужчин. От них глаз не оторвешь. Особенно в деревне, не правда ли, мэм? А эти модники, которые только и знают, что ходить по балам, мне совсем не нравятся. Так что вы оденете сегодня утром, мэм? Может быть, розовое кашемировое? Еще очень холодно.

Элиза кивнула. Кашемировое платье было теплое и в то же врем красивое, со скромным небольшим вырезом на груди. Она будет чувствовать себя намного спокойнее под взглядом графа. Вчера Даррин так жадно смотрел на ее обнаженные груди, что она не знала, куда деться от смущения.

Примерно через час она была готова. Мисс Пелхэм сделала ей великолепную прическу. Это прекрасно, подумала Элиза. С такой прической Элиза выглядела гораздо моложе. И весьма кстати, потому что это ей поможет, когда она будет разговаривать сегодня с отцом.

Элиза встала из-за туалетного столика и подошла к окну.

Еще один холодный серый день. Голые деревья стояли, будто застывшие, в снегу. И в саду засыпало все тропинки, так что их было почти не различить.

Мисс Пелхэм чуть кашлянула у нее за спиной, и Элиза поняла, что некогда больше раздумывать. Ничего уже не поделаешь. Надо идти вниз. Служанка и так удивляется, чего она ждет.

Спускаясь по лестнице, Элиза увидела Дрейка, стоящего в холле внизу. Граф посмотрел на нее и восторженно улыбнулся. Ее рука сжалась на перилах. Похоже, что первый разговор состоится все-таки с ним.

Элиза успела сделать только еще один шаг. Граф стремительно бросился вперед, схватил ее за руку и сжал в своей. Затем он наклонился и посмотрел на нее очень пристально. Элизе пришлось плотно прижаться к перилам.

– В чем дело? Почему вы на меня так смотрите? – спросила она.

Почему-то всегда рядом с ним она задыхалась, будто ей не хватало воздуха.

– Я думал, что увижу темные круги у тебя под глазами. Но ты цветешь, как обычно. Это нечестно! Потому что я сам провел бессонную ночь. Ну конечно, только от одной мысли, что твоя спальня совсем рядом с моей, девочка!

– Пожалуйста, дайте мне пройти, – еле проговорила Элиза. – Меня ждет отец.

– Ничего подобного, – сказал граф. – Он не ждет.

Даррин повернул ее и повел быстро обратно вверх по лестнице.

– Я поговорил с ним, и он согласился дать мне еще одну попытку убедить тебя, что твое место рядом со мной.

Он уже тащил ее по коридору. Но услышав эту последнюю фразу, Элиза остановилась как вкопанная. Вцепившись рукой в волосы и поломав прическу, над которой все утро трудилась мисс Пелхэм, Элиза произнесла усталым голосом:

– О, вы можете наконец перестать преследовать меня? Я уже замучилась говорить вам «нет»!

Граф не ответил. Он обнял ее за талию и подтолкнул к открытой двери. Одного взгляда Элизе хватило, чтобы понять, что это его спальня.

– Как вы смели привести меня сюда? – прошептала Элиза, смущаясь, потому что ждала с нетерпением, когда он наконец ее поцелует. – Что обо мне подумают? Маргарет, отец, слуги…

– Мне все равно, что они подумают, – сказал он, поднял ее и положил на кровать. – Не волнуйся, никто сюда не заглянет.

Он закрыл плотно дверь и начал ходить туда-сюда по комнатке. Элиза прикинула свои шансы вскочить и выбежать отсюда и поняла, что их просто не существует.

По выражению его лица Элиза догадалась, что сегодня утром поцелуев можно не ждать, и сильно огорчилась.

А он начал все с того же:

– Я давно слышу от тебя, что ты не хочешь быть моей женой. Возможно, то, что я тебе сейчас скажу, мне вовсе и не поможет. Но, вероятно, я должен был сказать тебе это уже давно. – Он пожал плечами. – И все-таки я скажу это тебе сейчас. Ты согласна меня выслушать, Элиза? Обещай, что ты не будешь меня перебивать. И верь мне, пожалуйста. Верь мне.

Она кивнула, сконфуженная. Он выглядел таким решительным и таким отчаянным одновременно, как ученик на экзамене.

Когда она посмотрела на него, он на секунду закрыл глаза.

– Прежде всего, думаю, ты должна знать, что я племянник леди Скофилд.

Элиза молча смотрела на него. Она ожидала услышать все, что угодно, но только не это!

А он еще ухмылялся, довольный произведенным эффектом.

– Ты ведь, конечно, помнишь, не так ли? – спросил он. – Вечер в Лондоне у леди Скофилд? Струнный квартет? Вечер, когда твой кузен Майлс отвел тебя в сторону для того, чтобы выяснить, почему ты так опечалена.

У Элизы даже рот открылся от удивления, но, когда смысл слов дошел до нее, она плотно сомкнула губы.

– Ну вот, я вижу, что ты хорошо все помнишь. Дело в том, что я тоже был там. Я как раз только что приехал. И я всегда останавливаюсь у моей тети, когда бываю в Лондоне. Она так хочет. Хотя милорд Гриффин считает ее глупой и скучной, она очень тепло ко мне относится. Я появился на вечере слишком поздно. Да я и не очень торопился. И я как раз ужинал отдельно от гостей, когда ты и Майлс вошли в салон, находящийся рядом. Должен признаться, что я подслушал частично вашу беседу. Прежде чем я успел закрыть дверь, вы обронили мое имя…

Он помолчал, как бы давая ей время вспомнить то, что она тогда сказала Майлсу. И она действительно быстро припомнила – не все, но отдельные фрагменты своей беседы с кузеном. И свой насмешливый тон, и раздражение и неприязнь.

Элиза была поражена и смертельно испугана. Несмотря на это, она не могла оторвать свой взгляд от лица графа Даррина.

– Признаюсь, у меня у самого вспыльчивый характер, – сказал граф. – И я разозлился от того, что ты наговорила обо мне и моем доме.

– Я виновата, – произнесла Элиза чуть слышно.

Но он, казалось, даже не заметил.

– Нет, молчи! Помни, что ты обещала не перебивать меня. Эта речь самая трудная в моей жизни, и я хочу сказать все до конца. – Дальше он говорил долго, не останавливаясь. – В тот вечер я заглянул через приоткрытую дверь и увидел тебя. Ты как раз встала и подошла к камину. Ты была так очаровательна и прекрасна, что я почти забыл весь твой сарказм. Почти забыл. Но не совсем.

И вот, когда вы с кузеном снова присоединились к гостям, я принял решение. Я захотел во что бы то ни стало наказать тебя за грубость и, уж извини, за невежество. Ведь ты ничего не знала ни обо мне, ни о тех краях, где я живу. Твой отец заставил тебя отправиться в путешествие, и, не желая никуда уезжать из привычного тебе города, ты подвергла насмешке то, о чем не имела ни малейшего понятия.

Элиза снова захотела сказать, как ей жаль и как она виновата. Но вспомнив, что он просил не перебивать его, промолчала.

Граф продолжал:

– В начале декабря я приехал в свой замок и сделал все необходимые приготовления. Когда ты наконец появилась, я уже ждал тебя. Ждал, чтобы отвезти в этот старый дом. Никто не жил в этом доме уже несколько лет с тех пор, как там умер мой дядя, весьма эксцентричный человек. Но я сказал тебе, что именно это и есть мой замок. Ты не могла мне не поверить.

Сначала я думал оставить там тебя всего на один день. Просто, чтобы слегка наказать. Затем я хотел отвезти тебя в настоящий замок и посмотреть на твое смущение. Конечно, все это было нехорошо с моей стороны. Если хочешь знать, я чувствовал себя отвратительно. Это была просто месть.

Пурга изменила все мои планы. И поскольку мы оказались отрезанными от мира и запертыми вдвоем в старом доме, мне ничего не оставалось делать, как продолжать разыгрывать этот фарс.

– Я не понимаю, зачем все это понадобилось, – сказала Элиза, прервав его, потому что не могла больше молчать. – Почему вы не отклонили ваше приглашение? Вы могли даже объяснить моему отцу, почему вы не хотите меня видеть.