- Машка... - прошипела она. - Вот же коза драная! Поедешь ты у меня в этом году на Казантип, как же!

- А если и так, твое-то какое дело? - влез Игорь, воинственно глядя на соперника. -Неужели ты думаешь, что если бы Надя была от меня беременна, я бы подпустил тебя к своему ребенку? Чтобы ты вырастил очередного избалованного мамсика?

- Минуточку! - напрягся Платон. - Что значит «если бы»? Вы что, не. В смысле. Она не.

- Нет, я не беременна, - Надя потерла виски, стараясь прийти в себя. - Не была и в ближайшее время не собираюсь. И уж точно не от Игоря. Игорь, прости.

- Обидно, конечно, но я переживу, - дернул плечом Заславцев.

- Но вот ты мне скажи, - Надя склонила голову набок, изучая Платона. - Чего ты так завелся? Нет, я рада, конечно, что ты впрягся за меня с работой и даже ребенка чужого решил воспитать. Но зачем тебе все это?! Или Ларионова тебя отбрила с концами?

- Ольга? Она мне сразу понравилась, - Игорь не преминул кольнуть старого врага.

- Вот и забирай, - фыркнул Платон. - Вы друг друга стоите. А причем здесь вообще она?

Надины мозговые шестеренки заскрипели, застопорились и встали окончательно. Теперь она вообще перестала понимать, что творилось с Платоном. Либо сошла с ума она, либо он существовал в какой-то своей реальности, где под логикой подразумевается нечто иное.

- Знаете, что, - произнес вдруг Игорь. - С меня хватит. Играл ты, конечно, терпимо, но я тоже нигде не наврал, все было идеально. Так что кто из нас победил, пускай Надя решает. Хочешь - снова работай с Платоном, хочешь - возвращайся ко мне, только избавьте меня от этой Санта-Барбары. Если бы я сразу понял, что вы влюблены друг в друга до соплей, честное слово, у меня бы ума хватило в это не лезть. А так. Лучше подожду, пока до вас самих дойдет. Телефон мой, Надь, у тебя есть, звони, как определишься, - и, окинув чокнутую парочку взглядом «чем бы дитя ни тешилось», Игорь с достоинством удалился к своему инструменту.

- Странный он какой-то, да? - и Надя выдавила неловкий смешок, не зная, куда деть внезапно ставшие слишком длинными руки. - Надо было такое выдумать. Умора, скажи?

Платон, впрочем, не засмеялся и даже не улыбнулся. Таким серьезно-печальным Надя его давненько не видела.

- А что тебя так забавляет? - тихо спросил он.

- Ну. Ты. И я. - растерялась Надя, не узнавая собственный голос. - Влюбленность какая-то .

- За тебя сказать не могу, - Платон посмотрел ей в глаза. - Но я уже давно люблю тебя. Разве ты не слышала, как я сказал это Игорю?

- Так ты еще говорил, что я - твой лучший друг... - Надя хотела было попятиться, но уперлась в стену.

- Одно другому не мешает. Наоборот, по-моему, любить кого-то по-настоящему можно, только если ты его знаешь, как самого себя. А мне ближе тебя никого нет. Так что да, Надя, я тебя люблю. Всегда любил, наверное, с того дня, когда ты защитила меня от хулиганов. Только понял слишком поздно, - он вздохнул и ссутулился. - Без тебя все не имеет смысла. Ни музыка, ни даже я сам. Я почему-то думал, что ты со мной навсегда, что это как-то само собой разумеется. А когда ты в Вене напилась и сказала, как я достал тебя.

- Я не совсем это имела в виду, - поспешила перебить Надя: вид у Платона был такой удрученный, что ей стало жутко стыдно за свои пьяные откровения. - Просто устала, а еще шампанское.

- Нет-нет, я должен был это услышать. Тогда я попытался все исправить, привязать тебя покрепче работой. - Платон мотнул головой. - Идиот! Сделал все только хуже. Упустил тебя, своими же руками передал Игорю. Но ты была права. Если любишь кого -то, надо просто всеми силами делать его счастливым. Даже если он счастлив с другим. Так что я пойму, ведь Игорь.

- Да плевать я хотела на Игоря! - вырвалось у Нади, и она запнулась и обернулась в сторону оркестра. К счастью, Заславцев уже выходил из зала и вряд ли ее слышал. Да, Надя не была влюблена в Игоря, но терять такого талантливого и работоспособного клиента только из-за языка без костей, было бы ужасной ошибкой. - Я не люблю его, - добавила она уже тише. На всякий случай. - Но. Слушай, ты влюблялся уже раз сто, я сама видела. С чего ты взял, что сейчас все будет по-другому? Я. Я не хочу, чтобы ты потом меня вычеркнул.

- Зачем мне это делать?! - Платон нежно погладил ее по щеке.

- Понимаешь. - Надя старательно собрала мысли в кучу, что было трудно, когда он стоял так близко. - Мне проще дружить с тобой, чем любить тебя. Любить. Слишком страшно. Это значит каждый день бояться, что ты найдешь себе кого -то еще. Моложе, красивее. Или просто кто под руку подвернется.

- Но это было раньше! - Платон запустил пальцы в ее волосы, лишая самообладания. - Я люблю тебя, Надь! Сильнее, чем мог себе представить! Пожалуйста, давай попробуем. Ты же чувствуешь эту химию. Ты - моя муза, мое все. Прошу, дай нам шанс. - и он приблизился к ее губам.

- Нет, - выдохнула она в последний момент и усилием воли заставила себя отстраниться.

- Нет?

- Мне нужно время. Чтобы подумать, чтобы поверить. Я не могу так, - прошептала она и, чувствуя, что вот-вот разревется, бросилась вон из зала.

Глава 19


- Мария! - прогремела Надя, шарахнув входной дверью об стену. Ремонт в прихожей закончили год назад, но за это время эмоциональные отпрыски Павленко уже успели набить ручкой заметную вмятину на свежих обоях. - Машка, чтоб тебя! А ну, иди сюда!

- Тише, ты что! - Надина мама суетливо выпорхнула из кухни, потряхивая бутылочку со смесью - Дима Добрынюшку принес, он только заснул.

- Он мелкий, еще сто раз заснет, - буркнула Надя, но голос все же понизила. - Где Машка? Мне надо ее убить.

- Как можно такое говорить, ты что! - всплеснула руками мама.

- Не парься, у тебя еще четверо останется. И внуки вон множатся в геометрической прогрессии, - Надя скинула туфли и затопала звонкими пятками в комнату сестры.

- Надюша, пойдем, я тебя покормлю сначала, покушаешь... - мама засеменила следом.

- Лучше уйди, - бросила Надя, не оборачиваясь. - Только давление себе поднимешь.

И, вломившись в Машину комнату, захлопнула дверь перед растерянной матерью.

Машка пребывала в блаженном неведении: валялась на диване, небрежно закинув ноги на спинку, и вовсю флиртовала по видеосвязи с каким-то рыжим смазливым юношей.

- Она тебе перезвонит, - Надя выхватила у сестры гаджет. - Потом. Если сможет.

Парень, так ничего и не поняв, полетел вместе с телефоном в дальний угол комнаты, а Машка возмущенно подскочила.

- Совсем, что ли?! - взвизгнула она. - Я Лешку месяц обхаживала!

- Кто, скажи на милость, какая сволочь просила тебе говорить Платону, что я беременна?! Да еще и от Игоря. А?! - Надя нависла над младшей сестрой, стиснув кулаки и гадая, поколотить болтливую заразу или для начала выдрать ей волосы. Практика показывала: синяки на Машке исчезали моментально, а вот выдранный во втором классе клок волос она помнила до сих пор.

- Ах, это. - Маша мгновенно успокоилась и с довольным видом откинулась на подушки.

- Можешь не благодарить.

- Даже близко не собиралась! Тебе никто не давал права лезть в мою личную жизнь!

- Так если бы не я, так бы ты и ласты склеила старой девой, - бессовестно усмехнулась Машка. - Что, засуетился Платоша? Уже признался тебе в любви?

У Нади от неожиданности даже кулаки разжались, а злость куда-то улетучилась.

- Чего? - протянула она. - Ты разве не отвадить его хотела?..

- А ты уж и расстроилась, - Машка деловито закинула ногу на ногу, будто Надя не к сестре пришла, а на прием к психоаналитику. - Говорила же, втрескалась ты в него, а ты: «Нет, нет, ничего такого...»

- Я не... - задохнулась Надя. - Ты все равно не... Какого черта?!

- Во-о-от, - важно кивнула Машка, явно наслаждаясь Надиным замешательством. - А мужика-то надо только подстегнуть! Я в Интернете читала: вызвать ревность, заставить поверить что все, тю-тю паровоз, - и вуаля! На коленях будет ползать, лишь бы ты в его сторону посмотрела. Взять Лешку: он в мою сторону и не смотрел, пока я с Ярославом не стала сидеть на всех парах.

- Ну, знаешь! - у Нади кровь прилила к лицу, а в ушах зашумело от злости.

Да, вот такое и вырастает из девчонок, которых недостаточно пороли в детстве! Видать, на Машке родители уже устали изобретать наказания, и потому она выросла особенно наглой. И пускай говорят, что совершеннолетних воспитывать уже поздно, но Надя все равно решила наверстать упущенное. Схватила первую попавшуюся мягкую игрушку, коих у Маши на диване обитало целое стадо, и принялась колошматить сестру, почем зря.

- Эй! - завопила Машка, съежившись и загораживаясь руками. - Ма-ма-а-а! Убери Надьку! А-а-а!

На вопли в комнату тут же влетела Юля, бешено вращая в глазами.

- Молчать! - она отобрала у Нади мохнатое и пыльное орудие преступления. - Разошлись по углам! Дети спят!

- Она меня бьет! - обиженно заскулила Машка.

- А она сказала Платону, что я беременна от Игоря.

Юля застыла ненадолго, переводя оценивающий взгляд с одной сестры на другую, потом уперла руки в боки и нахмурилась.

- Малая - кыш! - вынесла она вердикт и указала на дверь.

- Я?! - Машкина физиономия разочарованно вытянулась. - Это вообще-то моя комната.

- Кыш, сказала! - повторила Юля жестко. - Или я скажу маме, что случилось с ее немецкой кастрюлей!

Маша поджала губы, сопя от бессилия, потом вскочила и с видом оскорбленной невинности вытряхнулась из комнаты.

- И если Добрыня или Андрюха проснулись, качать будешь сама! - бросила ей вслед Юля, а потом осторожно, чтобы не хлопнуть, притворила дверь.

- А что там случилось с маминой кастрюлей? - Надя сгребла с дивана игрушки сестры и обессиленно плюхнулась туда, где только что валялась Машка.