Ее щеки ярко горели, она отвернулась от него, молясь, чтобы он не прочел ее мысли. Но она знала, что он их уже прочел. И Грейс внезапно поняла, как легко было бы в него влюбиться. В эту минуту она дала себе клятву, что никогда не даст Винсенту повода пожалеть о том, что она вынудила его на ней жениться. Она будет самой лучшей женой, какой только сможет, лучшей компаньонкой, лучшей слушательницей, лучшей матерью и лучшей подругой. Она подарит ему много детей, дом, наполненный смехом и любовью. И когда она ему понадобится, то всегда будет рядом.

Грейс не ожидала от него любви. Во всяком случае, не с самого начала, а возможно, никогда. Но она решила не обращать на это внимания. Он уже дал ей столько, что ей никогда с ним за это не расплатиться. Она посмотрела на его руки, лежащие на ее коленях, подняла его пальцы к своим губам, потом прижала их к щеке.

— Я буду вам вечно благодарна. И обещаю, что отныне буду каждый день стараться, чтобы вы никогда не пожалели, что взяли меня в жены.

— А я буду молиться, чтобы вы не пожалели, что я стал вашим мужем.

Грейс подняла голову и посмотрела на него. Его взгляд говорил о многом. Она не смогла найти подходящих слов, чтобы облегчить тревогу, написанную на его лице. Она отпустила его руки и встала перед ним.

— Вы уже поели?

— Нет. Я пытался одеться и спуститься вниз к вам.

— Хотите, я принесу вам завтрак на подносе?

— Нет, но мне нужна помощь, чтобы надеть сапоги. Может быть, Герман…

Не дав ему договорить, Грейс подняла его сапоги и надела на него первый. Потом второй. Когда она закончила, Винсент заметил:

— Из вас получается превосходный камердинер.

— Спасибо. — Она протянула руку, чтобы помочь ему встать. Когда он поднялся на ноги, она пошла рядом с ним, чтобы он мог на нее опереться. Так они вышли из комнаты и спустились по лестнице. После того как они добрались до гостиной, Грейс сказала: — Вы неплохо справляетесь, но не перетруждайте себя.

Винсент отодвинул для нее стул.

— Грейс, я в порядке, моя рана — лишь немногим больше простой царапины.

Винсент начал есть то, что Моди поставила для них на стол. Тем временем Грейс налила ему и себе чай.

— Когда мы закончим… — Он взял себе еще яичницы-болтуньи, — устроим экскурсию по дому, чтобы я восстанавливал силы.

Рука Грейс замерла на полпути, не донеся чашку до рта. Не обращая внимания на ее растерянность, Винсент продолжал:

— А потом вы для меня сыграете. Вы прекрасная пианистка.

Грейс покраснела.

Они поели в дружеском молчании, потом совершили прогулку по дому. Винсент заметно устал. Затем он устроился отдыхать на диване, а она села за фортепиано и стала играть свою любимую пьесу Гайдна. Вот такой и будет их жизнь. Они вместе — спокойные, довольные, и между ними постепенно возникает любовь особого рода.

Грейс улыбнулась, пока ее пальцы порхали по клавишам. Все будет хорошо, она была в этом уверена.


Глава 12


Он мерил шагами коридор за дверью ее спальни, всеми силами стараясь не думать о ее приглушенных стонах. Его лоб был в поту, пот стекал по лицу, попадал в глаза. Ему хотелось бежать, но не было такого места, куда бы он мог уйти, где бы его не преследовали мучительные мольбы о помощи. Он расправил плечи и дошел до конца коридора, его горделивая осанка была такой, какую подобает иметь герцогу, но в душе он себя герцогом не чувствовал. Он знал, что так и будет, он уже проходил через это раньше. Он с самого начала знал, что все будет так же, как в прошлый раз. И как в предыдущий. Ужас накатывал на него гигантскими волнами, в душе нарастала паника, от которой он едва не падал на колени. Он не может пройти через это снова, он этого не переживет. У него дрожали ноги, желудок скрутило так, что он боялся, что его вырвет. Грудь сдавила болезненная тяжесть, выдавливая воздух из его легких. Он не мог просто стоять рядом, пока еще одна женщина умирает, пытаясь произвести на свет его наследника. Только не снова!

Он зажал уши руками, чтобы не слышать криков агонии. Его охватило непереносимое чувство вины и всепоглощающее сожаление. Он резко втянул воздух. Нет. Только не снова. Он не даст ей умереть, как умерли другие.

Он побежал по коридору и распахнул дверь. Его взгляд метнулся к кровати, где она лежала со смертельно бледным лицом, искаженным от боли. Ее влажные от пота волосы прилипли к голове. Еще до того, как он успел подойти к кровати, ее хрупкое тело выгнулось в новом приступе боли. Он дрожащими руками обхватил ее пальцы, думая, что удержит ее и защитит. Но он знал, что было поздно. Смерть уже ухватилась за нее, уже вырывала ее из его рук. Его охватил такой острый страх, что он чувствовал его физически, он не мог дышать. Она умирала, и он не мог ее спасти. Он не хотел без нее жить. Он запрокинул голову, обращая лицо к небу, и закричал:

— Грейс!


Винсент откинул одеяло и вскочил с кровати его мокрое от пота тело сжигал невыносимый жар, и он сомневался, что этот огонь когда-нибудь остынет. Он подбежал к открытому окну и подставил себя потокам ночного мартовского воздуха. Светила полная луна. Она стояла прямо над головой, это означало, что время за полночь, вероятно, час или два ночи. А ведь он мог поклясться, что прожил в своем кошмарном сне по меньшей мере часов десять. Его сердце оглушительно стучало, ноги так ослабли, что едва не подгибались. Винсент оперся руками о стену по обеим сторонам от окна и высунул голову наружу, чтобы глотнуть воздуха.

Проклятие! Будь оно все проклято! Будь она проклята!

Он не может это сделать. Не может проводить с ней каждый день на протяжении следующих семи месяцев или больше, узнавая ее, привыкая о ней заботиться, начиная ее любить. Наблюдая, как ее тело растет, вынашивая его ребенка, наследника, которого он так хотел иметь. А потом видеть, как она умирает у него на руках — и вместе с ней ее ребенок. Он просто не вынесет, он не настолько силен, чтобы пройти через все это снова.

Холодный пот лил с него градом. Он обхватил руками голову, запустив пальцы в волосы, страх накатывал на него, словно мощные волны в яростный шторм. Он крепко зажмурился и снова открыл глаза, молясь, чтобы кошмар развеялся.

Винсент заметил в отдалении какое-то движение. Сердце Винсента забилось быстрее, потом еще быстрее. Так быстро, что он боялся, как бы оно не выпрыгнуло из груди. Под его окном находился человек. Худощавая мужская фигура, низко пригибаясь и держась в тени, побежала от парадного входа в дом по длинной подъездной аллее к дороге. На мужчине был длинный темный плащ поверх белых брюк и фрака и широкая шляпа, скрывающая лицо. Еще не добежав до дороги, он оглянулся на дом, потом вскочил на белого коня и ускакал прочь.

Винсенту стало страшно. Он даже не знал, что можно испугаться так сильно. Он знал только одного человека, отличающегося пристрастием к белому цвету. И угрозы этого человека могли причинить настоящий вред.

Винсент бросился к кровати, схватил бриджи и сапоги, натянул их и выбежал из комнаты. Не обращая внимания на рану в боку, он набросил на плечи рубаху и поспешил вниз по лестнице. На полпути он резко остановился: его ноздри защекотало от слабого запаха дыма. Он посмотрел на дверь и в окна, расположенные по обеим сторонам от нее, увидел, что снаружи дом лижут языки пламени. Он повернулся и бросился обратно, вверх по лестнице.

— Грейс! — Винсент распахнул дверь ее спальни и подбежал к кровати. — Грейс, проснитесь!

Она открыла глаза и встряхнула головой, пытаясь проснуться.

— Винсент? Что случилось?

— В доме пожар. — Он быстро надел на ее ноги туфельки. Потом поднял лежавший в ногах кровати халат и протянул ей. — Надевайте. — Затем схватил с кровати одеяло и набросил ей на плечи. — Быстрее, пойдемте со мной!

Он обхватил ее за талию и вывел на лестницу, крепко держа ее, пока они не спустились до конца. Из-под двери просачивался едкий дым, от которого щипало нос.

— Идем к черному ходу, через парадную дверь нам не выйти.

Он подтолкнул Грейс вперед. Когда они дошли до задней части дома, он крикнул, зовя Германа и Моди. Двое слуг выбежали из своей квартиры еще до того, как Винсент и Грейс добрались до кухни.

— Дом горит с фасада, — сказал Винсент, быстро идя к двери.

Нужно было покинуть дом, пока дым не заполонил все. Подойдя к черному ходу, он толкнул дверь, но она оказалась заперта.

— Герман, где ключ?

— Ваша светлость, ключа нет, эту дверь никогда не запирают.

— Пусть женщины не подходят близко! — Винсент взял возле очага полено и бросил его в единственное окно в комнате. Потом пододвинул стул к разбитому окну и встал на него. — Надеюсь, дверь только подперли снаружи и я смогу ее открыть.

Винсент вылез в окно и спрыгнул на землю. Дверь была подперта под защелку тяжелой скамейкой. Винсент оттолкнул ее и открыл дверь. Потом быстро вывел Грейс из дома и обнял ее.

— Вы в порядке?

— Да, со мной все хорошо.

Он быстро поцеловал ее в лоб и распорядился:

— Моди, посидите с леди Грейс на этой скамейке. И никуда не уходите. А мы с Германом должны потушить огонь, пока дом не сгорел. Герман, несите ведра с водой.

Мужчины побежали за угол дома. Потушить пожар удалось довольно быстро. К счастью, Винсент обнаружил его достаточно рано, иначе они все могли бы сгореть. Особенно он и Грейс. Дом был подожжен с таким расчетом, чтобы отрезать им путь к лестнице. Они бы оказались на втором этаже в ловушке.

— Винсент!

Он обернулся. Позади него стояла Грейс, кутаясь в одеяло, которое он обернул вокруг ее плеч.

— Все кончилось, Грейс. Вы не пострадали? Ребенок…

Он увидел, как Грейс инстинктивно положила одну руку на живот.

— С ребенком все в порядке.