Эми Плам - Умри за меня

— Ладно, я смогу с ним справиться, — рассмеялась я, проверяя его вес в своей руке.

Гаспар стоял наготове, и я подошла, а за мной встал Винсент, взяв в свою руку мою. Почувствовав его обнаженный торс, плотно прижатый к моей спине и теплую кожу, соприкасающуюся с моими руками, я на мгновение забыла, что собиралась делать, и меч осел на пол.

Заставляя себя, сосредоточится, я подняла его вертикально. Сосредоточься, подумала я. Мне хотелось, по крайней мере, избежать полноценного унижения.

Они показали мне несколько основных фехтовальных движений в замедленном темпе, а потом перешли на более динамичным, движения в стиле боевых искусств налета и — вращения.

Уже после пяти минут я начала задыхаться. Я смущенно поблагодарила Гаспара, сказав, что я лучше посижу оставшиеся время занятия, и начну с нуля в другой раз. Забирая меч из моих рук, Винсент игриво прижал меня к себе и отпустил.

Последующие полчаса я наблюдала со стороны, как они сменяли оружие одно за другим и оба демонстрировали потрясающее мастерство.

Наконец, я услышала шаги на лестнице и в комнату вошел Амброуз.

— Ну, Гаспар, ты наигрался со слабаком и готов сразиться с настоящим мужчиной? — с издевкой сказал он, а потом, заметив меня, продемонстрировал широченную улыбку. — Ну, скажу я вам, Кейти-Лу. Итак нам не удалось прогнать тебя по-хорошему?

Я улыбнулась и покачала головой.

— Нет, не судьба. Похоже, вы увязли со мной.

Он обнял меня, а затем, отстранившись, ласково посмотрел на меня.

— Я и не возражаю. Ты будешь услаждать наш взор.

Тусоваться в доме полным мужчин было бы хорошо для моего самолюбия, подумала я, так или иначе эти люди были формально живыми.

— Ладно, Амброуз, отвали. Возможно ты крупнее меня, но у меня в руках меч, — сказал Винсент.

— Да неужели? — рассмеялся Амброуз, хватая со стены одной рукой боевой топор, который висел на стене на уровне его роста. — Давай посмотрим, на что ты способен, Ромео!

И после этого, мужчины начали трехстороннюю борьбу, которая превзошла всё, что я когда-либо видел в кино — и без всяких голливудских спецэффектов. Наконец Винсент попросил перерыва.

— Не то чтобы я не мог драться с тобой весь день, Амброуз, но у меня свидание, а это плохие манеры, заставлять даму ждать.

— Удобно, как раз тогда, когда ты начал уставать, — усмехнулся Амброуз.

Развернувшись к своему учителю, он замедлил темп до более устойчивого. Винсент взял полотенце со стула и вытер им пот с лица.

— Я в душ, — сказал он. — Буду через минуту.

Он завернул за угол комнаты и вошел в сауну величиной с сосновый ящик, с большим душем, торчавшем сверху.

Амброуз и Гаспар продолжили свою тренировку, тот, что был старше, выглядел так, будто он может продолжать в течение часов без перерыва. Я смотрела, потрясенная, как они остановились и сменили оружие, а затем начали тренироваться в каком-то активном стиле фехтования, пока Гаспар не призвал следовать инструкциям.

Пока я сама не подняла двуручный меч, я и не представляла себе, насколько тяжелыми могут быть боевые искусства. В кино всё выглядело так просто, все эти взлёты на стены и акробатические фехтования.

Но здесь, потея и кряхтя, теряя силу с каждым движением, я поняла, что я была свидетелем поистине захватывающего мастерства. Эти люди были смертельно опасны.

Шум воды в душевой прекратился и Винсент вышел из неё в одном полотенце обернутом вокруг его пояса. Он был похож на божество прямо с картины эпохи Возрождения, его коричневая кожа плотно обтягивала мускулистый торс, а темные волосы ниспадали волнами на его лицо.

У меня было такое чувство, будто это сон. А потом этот сон подошел и взял меня за руку.

— Давай поднимемся? — спросил он.

Я безмолвно кивнула.

Как только мы вернулись в его комнату, Винсент достал чистую одежду из филенчатого шкафа, встроенного в стену. Он усмехнулся, глядя на меня.

— Думаешь понаблюдать? — я покраснела и отвернулась.

— Итак, Винсент, — сказала я, делая вид, что рассматриваю его фото коллекцию, пока слышала, как он одевается у меня за спиной. — Ты сможешь прийти на ужин в эти выходные, чтобы познакомиться с моими бабушкой и дедушкой?

— Наконец спросила она. И, к сожалению, я должен вежливо отказаться.

— Почему? — удивленно спросила я.

Я повернулась и увидела, как он подходит ко мне с веселым выражением на лице.

— Потому что я буду не в том состояние, чтобы знакомиться с твоей семьёй в эти выходные, тем более вести разговоры или даже сидеть, облокотившись на обеденный стол.

— Ой, — сказала я, — а когда ты впадаешь в спячку? — мой голос затих, когда это странное слово слетело с моего языка.

Он взял свой сотовый со стола и открыл календарь.

— В четверг, двадцать седьмого.

— Это день Благодарения, — сказала я. — В четверг и пятницу мы не учимся. Как жаль, что тебя уже не будет рядом.

— Часы тикают для всех, особенно это касается таких как я. Прости.

— Ладно, а что, если успеть до четверга? — спросила я. — Сегодня понедельник. Тогда как насчет завтрашнего вечера?

Он кивнул.

— Это будет считаться свиданием. Итак… я познакомлюсь с твоими бабушкой с дедушкой? Во что мне лучше одеться? — поддразнивал он меня.

— Я думаю, что бы ты не надел, не считая мешка для трупов, на тебе будет смотреться замечательно, — рассмеялась я, и повернулась к его коллекции портретов.

Среди застреленных в голову ангелоподобных детей, солдат с носилками, и юношеского хулиганья, была одна черно-белая фотография девушки-подростка. Её темные волосы были уложены в прическу в стиле сороковых годов и она была одета в платье в цветочек с прямыми плечиками. Обе её руки были подняты с одной стороны, где за ухо была заправлена маргаритка. Её темные губы игриво улыбались. Она была потрясающей.

— Кто это? — спросила я, хотя уже знала ответ, прежде, чем слова сорвались с моих губ.

Винсент подошел позади меня и положил свои руки на мои. От него пахло свежестью, лавандовым мылом и каким-то мускусным шампунем. Я облокотилась на него и он обнял меня.

— Это Элен, — нежно сказал он.

— Она была красивой, — пробормотала я.

Он положил свой подбородок мне на плечо, нежно поцеловав меня.

— Пока я не встретил тебя, я и не помышлял ни об одной женщине, кроме неё. После её смерти, я посвятил свою жизнь мести.

Услышав боль в его голосе, я спросила:

— Ты нашел тех солдат?

— Да.

— Ты их…

— Да, — ответил он, прежде, чем я успела продолжить. — Но этого было не достаточно. Я должен был последовать за каждым жестоким негодяем, кого смог найти и даже, когда худшие из оккупантов и коллаборационистов ушли, этого было бы не достаточно.

Сложно воспринимать Винсента как убийцу, и неважно кого он убивал человека или ревенента. Хотя теперь, когда я увидела, как сражался Винсент, я понимала, что он и его близкие возможно даже способны повести за собой армию.

Но каким человеком нужно быть, чтобы прожить больше полвека, думая только о возмездии?

Круто, вот она опасная грань, которая так привлекала и пугала меня — у неё была причина. Теперь я знаю, что это было.

Я представила его лицо перекошенное от ярости и содрогнулась при мысли об этом.

— Кейт, в чем дело? — спросил Винсент. — Ты бы предпочла, чтобы я снял её фотографию?

Я поняла, что всё еще смотрю на портрет Элен.

— Нет! — сказала я, поворачиваясь к нему лицом. — Винсент, нет. Она часть твоего прошлого. Меня не пугает, что ты всё еще думаешь о ней.

Но как только эти слова слетели с моих губ, я осознала, что лгу Я страшилась этой красивой женщины. Единственной любви Винсента. Даже, несмотря на то, что прическа и одежда надежно её держали в прошлом. Прошло уже семьдесят лет, а он все также хранил её у себя в памяти, и это повлияло на то, что он сделал или не сделал, с тех пор как её не стало.

— Кейт, это было давно. Иногда мне кажется, что это было только вчера, но обычно у меня такое чувство как будто это было в другой жизни. Это и было в другой жизни. Элен больше нет, и я надеюсь, что ты мне поверишь, тебе не составят конкуренцию ни она ни кто-нибудь еще.

Он выглядел так, как будто собирался еще что-то сказать, но никак не мог решиться. Я не стала на него давить. Меня устраивало, что мы закончили с темой об экс-возлюбленных.

Я взяла его за руку и увела от фотографий. И хотя портреты остались позади, мое чувство тревоги никуда не ушло.

— Устраивайся поудобнее. Я сейчас вернусь — сказал он и вышел из комнаты.

Я обратила своё внимания на книжные полки, на которых вперемешку стояли книги на нескольких языках. Большинство на английском. А у нас оказывается похожие читательские предпочтения, подумала я, улыбаясь.

Заметив ряд пухлых фотоальбомов на нижней полке, я достала один и раскрыла. На внутренней стороне обложки было подписано от руки 1974-78. Я захихикала, когда начала пролистывать фотографии, на которых Винсент был одет как хиппи, а волосы были длинными и он носил бакенбарды. Даже, несмотря на этот нелепый вид, он был также красив как сейчас. Этого ничто не могло изменить.

Перелистнув страницу, я увидела Амброуза и Жюля, стоявших вместе с огромным афро. А на другой странице, Шарлотта одета и накрашена в стиле Твигги, на ней было микро-мини платье. Рядом с ней стоял Чарльз, похожий на Джима Моррисона в подростковом возрасте: неопрятные волосы, без рубашки, с рядами ожерелий из бисера. Я не могла не расхохотаться вслух при виде этого великолепия.

— Что смешного? — спросил Винсент, закрывая за собой дверь.