Мне так и не верилось, что этот потрясающе красивый парень специально приоделся и принес цветы, чтобы произвести впечатление на мою семью. Все это он сделал ради меня.

— Папи, я бы хотела тебе представить Винсента Делакруа, — сказала я, когда мой дедушка вышел из своего кабинета.

— Сэр, очень рад нашему знакомству, — сказал Винсент и они пожали друг другу руки.

Он поднял сумку и сказал:

— Это для Вас.

Взяв её, Папи извлек оттуда бутылку и изумился, когда рассмотрел этикетку.

— Шато Марго 1947 года? Где ты её раздобыл? — Это подарок от моего дяди, который сказал, что уже имел удовольствие познакомиться с вами, сударыня, — сказал Винсент, обращаясь к Мами.

— О? — она выглядела озадаченной.

— Он недавно привез Вам полотно для реставрации. Господин Гримод де ла Ренье.

Глаза Мами расширились.

— Твой дядя Жан-Батист Гримод де ла Ренье? Винсент утвердительно кивнул.

— Я живу с ним с тех пор, как погибли мои родители.

— Ох, — сказала Мами, а глаза её потеплели. — Жаль слышать, что тебя с нашей Катей есть такое общее горе.

Опасаясь, что последуют вопросы в том же направлении, я взяла Винсента за руку и быстро повела его в сторону гостиной.

— Что-нибудь выпьешь? Может шампанского? — спросил Папи, когда мы сели рядом с камином.

— Это было бы чудесно. Спасибо, — сказал Винсент.

— Да, пожалуйста, — сказала я, кивая Папи, и когда он вышел из комнаты в неё вошла Джорджия.

Она выглядела просто сногсшибательно в своем зеленом шелковом платье, а я, в сравнение с ней, в своем простом черном платье выглядела серо. Винсент проявил вежливость и поднялся.

— Джорджия, — начал он, — Я знаю, что Кейт извинилась вместо меня за то, что мы оставили тебя одну в том ресторане. Но я хотел бы сказать тебе лично. Мне очень жаль. Я никогда бы так не поступил, не будь Амброуз в таком плохом состояние. И даже в этом случае, я поступил непростительно.

— Я считаю себя понимающим человеком, — сказала она, с оттенком поддельного южного акцента. — Если бы ты не был, таким, чертовки, симпатичным, я не уверена, что всё бы так оставила. Однако, при данных обстоятельствах… — она замолчала и медленно расцеловала его в щеки.

— Джорджия, ради Бога! Не могла бы ты хоть бы попытаться оставить немного его для меня? — воскликнула я, качая головой недоумение.

— Я расцениваю это как моё прощение, — сказал Винсент, смеясь.

Приём пищи во Франции может длиться часами. И когда приглашают гостей, обычно так и происходит. К счастью, так как сегодня был будний день, мы отвели всего полчаса на каждое блюдо.

Мне не хотелось, чтобы у дедушки с бабушкой было достаточно времени, чтобы они могли зайти дальше вежливой беседы и углубиться в личную информацию о моем загадочном госте.

— Итак, Винсент, смею предположить, что ты студент? — спросил Папи, где-то на полпути поедания закусок.

Винсент ответил, что он изучал право.

— В столь юном возрасте? Я не желаю тебя поддеть, но сколько тебе лет?

Для того, чтобы моему дедушке избавиться от всякого рода предположений, он обязательно задаст прямой вопрос.

— Мне девятнадцать. Но мой дядя нанимал мне преподавателей, чтобы я учился на дому, поэтому я на пару лет опережаю учебную программу.

— Счастливец! — Папи одобрительно кивнул.

После этого, Винсент стал уклоняться от более личных вопросов, задавая свои собственные. Папи с восторгом подробно рассказывал ему о своем бизнесе и путешествиях, в которых он побывал, чтобы забрать особые объекты, которыми он занимался. Благодаря этому, он объездил весь Ближний Восток и Северную Африку. Винсент упомянул о своем интересе к античному и древнему оружию, и наш разговор плавно перетек от главного блюда, как по маслу, в сторону говядины. Мами расспрашивала его о дядиной коллекции картин и, кажется, была поражена его обширными знаниями художников и стилистических периодов.

К тому времени, когда мы добрались до десерта, Винсент и моя семья вместе болтали и смеялись так, как будто знали друг друга много лет. Они с Джорджией подкалывали друг друга и меня. Я заметила, что Мами поглядывала на меня и на Винсента и была довольно тем, что видела.

Наконец, когда мы все расселись по удобным креслам в гостиной с чашками кофе без кофеина и тарелками шоколадных трюфелей, Мами спросила Винсента, не хочет ли он присоединиться к нам за ужином через две недели.

— Девятого декабря будет семнадцатый день рождения Кейт, а так как она отказалась от того, чтобы мы устроили ей вечеринку, мы подумали, что поужинаем дома в неформальной обстановке.

— Да, это очень интересная информация, — сказал Винсент, широко мне улыбаясь.

Я положила голову на руки и покачала ей.

— Я не люблю делать большое событие из своих дней рождений, — простонала я.

Винсент указал на сидящих рядом, и сказал,

— Как жаль, что остальные из нас наоборот любят!

— Значит, решено? — спросила Мами, глядя на меня в поисках одобрения с моей стороны.

Я поморщилась, но кивнула.

— И теперь, когда мы раздаем приглашения налево и направо, Винсент, как насчет того, чтобы пойти со мной и Кейт в пятницу вечером? — спросила Джорджия.

— Я бы с радостью, но у меня уже планы на этот вечер.

Он мне подмигнул.

— Ну, уж точно не с Кейт! — сказала Джорджия. — Она пообещала моему другу Люсьену пойти на вечеринку в его клуб. А из-за того, что я слышала, ты, возможно, захочешь её сопровождать, потому что он пообещал предоставить массу обалденных парней для всех одиноких дам, — Джорджия остановилась на полуслове, увидев, как помрачнело лицо Винсента.

— Ты говоришь о Люсьене Пуату? — спросил он.

Джорджия кивнула.

— Ты его знаешь?

Лицо Винсента за секунду покраснело. Он выглядел так, будто может в любую минуту взорваться.

— Я знаю его. И честно говоря, даже, если у меня не было планов, я всё равно вынужден был бы отказаться.

Я могла с уверенностью сказать, что ему приходилось очень сдерживаться, чтобы выглядеть спокойным.

— Винсент! — прошептала я.

— Что… — он прервал меня, взяв за руку и сжав её не преднамеренно (я на это надеюсь) так сильно, что мне стало больно.

Я подумало, что это не сулит ничего хорошего.

— Кто такой этот Люсьен Пуату? — спросил Папи сурово, глядя на Джорджию

— Он очень хороший друг! — парировала она, глядя на Винсента.

В комнате стало тихо.

Наконец Винсент подался вперед к ней и заговорил самым дипломатичным тоном:

— Я бы не стал говорить, если бы не был на сто процентов уверен, но Люсьен Пуату, Джорджия, не заслуживает даже находиться с тобой в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы быть в числе твоих друзей.

От этих слов у всех отвисла челюсть. Джорджия, казалось, тоже потеряла дар речи. Она выглядела так, будто получила пощечину. А потом ей на спину перевернули ведерко со льдом.

Мами с Папи переглянулись, что ясно дало понять, они сильно обеспокоены ночной деятельностью Джорджии. Джорджия зло взглянула на нас с Винсентом, а потом резко встала и вышла из комнаты. Мами первая нарушила тишину.

— Винсент не мог бы ты пояснить, почему Джорджии не стоит связываться с этим человеком? Винсент уставился на журнальный столик.

— Извините, что такой прекрасный ужин закончился на неприятной ноте. Просто я знаю этого человека и не хочу, чтобы кто-нибудь, кто мне не безразличен имел с ним какие-либо дела. Но я уже достаточно сказал. Еще раз примите мои извинения, что расстроил Вашу внучку в вашем же собственном доме.

Папи помотал головой, подняв руки, как бы говоря, что с этим нет никаких проблем, а Мами встала и начала убирать чашки.

Когда я встала, чтобы помочь ей, она сказала:

— Винсент не переживай по этому поводу. Мы стараемся сохранить определенную степень открытости и честности в этом доме, поэтому твои замечания вполне уместны. Я уверена, что при следующей вашей встрече Джорджия извиниться за свое поведение.

— Я бы не была в этом так уверена, — сказала я себе под нос.

Услышав меня, Винсент мрачно кивнул.

— Я должен идти, — сказал он. — Я уверен, впереди всех завтра ждёт напряженный день.

— Я провожу тебя, — сказала я, намереваясь допросить его, как только мы выберемся наружу.

Папи встал, чтобы подать Винсенту пальто.

После того, как Винсент поблагодарил моих бабушку с дедушкой за этот вечер, он вышел в коридор. Я последовала за ним, беря свою куртку и закрывая за нами дверь.

— Что… — начала было я.

Винсент приложил палец к своим губам и мы продолжали сохранять напряженною тишину, пока не вышли на улицу. Как только за нами захлопнулась дверь, он схватил меня за плечи и пристально посмотрел на меня.

— Твоя сестра в серьезной опасности.

Моё замешательство переросло в беспокойство.

— О чём ты говоришь? Что не так с Люсьеном?

— Он мой заклятый враг. Он глава парижских нума.

У меня возникло такое ощущение, будто кто-то приподнял меня и ударил о кирпичную стену.

— Ты уверен, что мы говорим об одном и том же человеке? — спросила я, отказываясь верить в то, что сказал Винсент.

— Потому что, когда я встретилась с ним…

— Ты встречалась с ним? — задыхаясь от эмоций, спросил он. — Где?

— В клубе, куда мы с Джорджией ходили потанцевать.

— И там же ты видела Чарльза?

— Да, и по правде говоря, Чарльз говорил с ним, когда я уезжала. Я не понимаю…

— Нет. Это ужасно, — сказал Винсент, закрывая свои глаза.

— Винсент, умоляю, расскажи мне, что происходит, — сказала я, и моё горло болезненно сжалось.