– Доброе утро! Эта твоя скульптура «Мадонна с младенцем»? – спросила Галина, слегка уворачиваясь, и все еще оставаясь во власти неловкости. – Как красиво! Очень красиво!

– Это боец кун-фу! – поправил итальянец.

– Нет, «Мадонна»! Посмотри, какая у нее линия бедра – мягкая протяжная. Это женщина! – не соглашалась из упрямства и уверенности в своей правоте Галина. Она поймала себя на том, что ситуация во всем крайне необычная, она впервые в жизни спорит об искусстве ни с кем-нибудь, а с автором скульптуры.

– Это боец кун-фу в боевой стойке, и к груди он прижимает меч, – терпеливо объяснял скульптор.

Пьер-Анджело еще ближе придвинулся к Галине и одарил ее таким чувственным поцелуем, что она представила себя проснувшейся Спящей красавицей и обняла своего прекрасного принца в ответ.

Уже через мгновенье, Пьер-Анджело ловко сбросил с себя одежду, и нагое тело мужчины унесло Галину в полет по изрядно ею подзабытым и бескрайним просторам физической любви.

Потом они просто обнимались и целовались. В итальянском языке все эти нежности называются красивым словом «coccole». Так вот, они без оглядки одаривали друг друга этими кокколями, которые накопили друг для друга за предшествующее встрече время тоски и одиночества.

Завтрак любовников был незатейливым. Кофе с соевым молоком для хозяина, кофе-эспрессо без молока и сахара для гостьи и по паре сухариков с медом для обоих.

Блюз заметно приободрился. Пес уверенно обошел несколько кругов вокруг стола, а принялся бестолково тыкаться мордой в ноги хозяина, напоминая, что это именно он ему главный друг, и что пора доставать из холодильника ветчину. Причем, лучше всего пармскую ветчину.

– Сейчас мы поедем на мою гору. Ты полетишь сегодня со мной? – спросил Пьер-Анджело с надеждой в голосе.

– Пока не знаю. Я могу решить это там, наверху, на горе? – все еще сомневалась Галина.

– Нет! Ты должна решить здесь. Не беспокойся! Я еще раз тебе напоминаю, что я очень опытный пилот. У меня есть полная экипировка для пассажира, тебе не надо ничего брать с собой дополнительно! Я же профессионал! Но я должен заранее знать, какой парус и какой комплект снаряжения брать на гору – одноместный или двухместный. Пойми! Если ты имеешь дело с профессиональным пилотом, в небе не опаснее, чем на земле!

– А нельзя на гору взять два комплекта снаряжения? И на месте решить, полечу я или нет.

– Каждый комплект весит примерно сорок килограммов. Куда мы денем тот, который не понадобиться – мы не сможем его оставить на горе…

Полностью смысл этих слов Галина поняла примерно через час. Она все-таки еще дома твердо отказалась лететь, но выразила желание подняться с ним на гору и посмотреть, как он летает. Пьер-Анджело покормил ветчиной Блюза, погрузил в свою машину огромный и очень тяжелый рюкзак с парапланом, и они поехали в спортивный клуб.

– Я подожду тебя внизу, у подножия горы? – предложила Галя.

– Нет, там могут быть плохие парни. Они могут приставать к тебе и напугать тебя.

Галя подумала, что в ее возрасте ей уже поздновато бояться плохих парней, но вслух говорить ничего не стала – ей было приятно, что итальянец тревожится за ее безопасность.

Но, скорее всего, он просто пошутил. Владения клуба представляли собой деревянный домик с кафе и туалетом, беседку с длинным дощатым столом и лавками вдоль него, автомобильную парковку и огромную ровную поляну, куда приземлялись пилоты. Кроме автомобилей пилотов и их пассажиров на парковке стоял домик-прицеп, а еще два микроавтобуса, которые отправлялись наверх на гору в режиме шаттлов. Кроме Галины и Пьер-Анджело в микроавтобус уселись десять пассажиров. Они совсем были не похожи на плохих парней. Тем более, что среди них были две мужеподобные энергичные немки, пара молодых симпатичных французов и веселые болтливые итальянцы. Громоздкие парапланы были загружены в багажный отсек шаттла.

Микроавтобус вез парапланеристов по петляющей узкой горной дороге. Закрытые повороты и отвесные скаты, очень узкая полоса для движения, где практически невозможно разъехаться двум машинам и жутко смотреть вниз. Подъезжая к бесконечным крутым поворотам, из-за которых в любой момент могла выскочить встречная машина, водитель микроавтобуса подавал протяжный звуковой сигнал. Раза три-четыре приходилось разъезжаться со встречным транспортом. Тогда кто-то один, кто был ближе к более или менее широкой площадке, сдавал задним ходом, при торможении, осыпая клочья земли из-под колес в пропасть. Два-три раза микроавтобус даже теоретически не мог сразу вписаться в поворот и проделывал это в два приема, упираясь задними колесами в абсолютную границу с этой самой пропастью. Дорога казалась бесконечной. Четыре с небольшим километра они ехали целый час. Галина с ужасом думала, что ей придется возвращаться по этому же пути назад. Знала бы она об этом раньше, может быть, и выбрала бы спуск на параплане, который даже и ей уже казался более безопасным.

И вот, наконец, автобус выбрался на широкую лужайку примерно в километре от самой вершины горы. Внизу открывалась потрясающей красоты панорама – холмы и дороги, речушки-ручейки, малюсенькие домишки. Вид почти такой же, как Галина наблюдала из окна иллюминатора, когда пролетала в самолете над Альпами. Нет, здесь, пожалуй, были совсем другие ощущения. Самолет – это ограниченное пространство и вид из окна сродни картинке в телевизоре. Здесь же пространство открытое, воздух горный разреженный, дух захватывает.

Парапланеристы один за другим расправляли веревочные системы и раскладывали свои огромные паруса на лужайке у ската в сторону пологой скалы. Какое-то время яркие цветные тряпочки лежали неподвижно, потом слегка вздрагивали, как бы напрягаясь, набирали немного воздуха и приподнимались на метр-полтора. Потом безжизненно падали и опять напрягались. Потом у какой-то момент пойманный в кураже поток воздуха вызывал у паруса что-то наподобие эрекции, парус напрягался, резко взмывал вверх, занимая уверенное параллельное земле положение. И вот уже спиной к пропасти пилот, подобно аквалангисту, входящему в море, делал свои несколько шагов назад, чтобы плавно взмыть вверх воздух и зависнуть в небе, принимая решение, куда дальше направиться: вверх, влево, вправо… А еще поудобнее залезть в кокон, которым служит рюкзак от параплана – в небе он выполняет функцию своеобразного гамака, в который укладывается пилот.

Чтобы не столкнуться при взлете, подобно самолетам в аэропорту, пилоты стараются скорее вырулить подальше от лужайки, разлетаются как мыльные пузыри в разные стороны, освобождая пространство для взлета следующим парапланеристам.

Пьер-Анджело надел свой летный комбинезон, на лицо черную шерстяную маску с прорезью для глаз, точно такую, как у налетчиков на банк, зеркальные солнцезащитные очки, массивные перчатки, прикрепил к поясу трубочки, телефон и еще какие-то приборы, поцеловал Галину и… улетел. Какое-то время кружил неподалеку. Галина запомнила цвета его паруса – желтый, белый и черный – такие же, как у авиакомпании Люфтганза, рейсом которой она прилетела в Пьемонт.

Микроавтобус, который их привез на плато, едва выгрузив пилотов, сразу же уехал. Следующий, придет сюда ровно через два часа, но, может быть, ей повезет – если сегодня в клубе будет много желавших полетать, сюда направят дополнительный шаттл, и она сможет вернуться вниз на час раньше запланированного времени. Галину предупредили об этом заранее, и она знала, что на какое-то время останется совсем одна на вершине горы. Минимум на один час, максимум на два.

Солнце светило ярко, но дул холодный ветер. Несколько минут еще в голубом с редкими легкими облачками небе можно было видеть яркие лепестки парапланов, но вскоре уже невозможно было различить их цвета – они воспринимались как двигающиеся точки. На какое-то мгновенье Гале в голову пришла тревожная мысль – а ведь и в самом деле, она осталась одна-одинешенька в этой горной стихии… маленькая беззащитная женщина. Вокруг суровые и неумолимые Альпы!

Галина по-деревенски повязала голову шелковым платком, который прежде выполнял роль шарфика, и пошла осматривать гору. Первое, что она обнаружила поблизости от стартовой площадки, небольшой мемориал – оградка, внутри которой высился скромный обелиск, памятник погибшим парашютистам. Женщина насчитала на мемориальной табличке тринадцать фамилий, все они были из разных стран: преимущественно из Франции и Канады. «Значит, не такой, уж, безопасный это вид спорта!» – расстроилась Галина.

Ей захотелось поскорее уйти от этого маленького кладбища. Поднимаясь вверх по дороге, Галина услышала колокольный звон. Но его мелодия сразу показалась необычной. Звуки были бессистемными и не укладывались в понятие какой-либо гармонии.

«Наверное, наверху есть какая-нибудь церковь. А чему удивляться – ближе к вершине горы видны одиночные постройки. Кто там обитает? И все же странные эти итальянцы, зачем строить жилье, куда и добраться то невозможно!» – размышляла Галя, шагая навстречу неизведанному. И малюсенький городок в предгорье Альп, где живет Пьер-Анджело, на этом фоне уже больше не воспринимался москвичкой как крайняя точка мира. А еще в эту минуту ей вспомнились смешные кадры из кинофильма «Двенадцать стульев», когда отца Фёдора, услышавшего колокольный звон и совершенно обезумевшего, снимали с высокой горы.

Сразу за деревьями и за поворотом дороги открылась покатая лужайка. На ней разгуливало многочисленное стадо коров, лакомясь альпийской травой. У всех на шеях висели большие колокольчики, которые и наполняли своим хаотичным перезвоном необъятные альпийские просторы. Возможно, звук усиливался эффектом эха. Стало весело. Потому что там выше была какая-то жизнь, и зря она всего боится!

Прошло чуть меньше часа, Галя безмятежно любовалась коровами, альпийскими красотами и вдруг заметила, что к взлетной площадке приближается клубный автобус. Зная, что он простоит всего три-пять минут – ровно столько времени, чтобы высадить пилотов и выгрузить парапланы, женщина побежала в его сторону, размахивая руками, чтобы ее подождали. Оставаться в горах еще на лишний час совсем не хотелось, она уже все здесь как следует посмотрела, и готова вернуться в цивилизованный мир.