Элина со вздохом убрала телефон в карман домашних штанов и оглядела кухню. Никогда она не заканчивала разговор словами «Целую», «Люблю тебя», «Приезжай скорее». Всегда хотелось умолять его задержаться, пробыть на работе дольше, целовать любовницу больше, только бы не страдать от того, что в щеку тебя небрежно целует чужой человек, рассыпается в холодных комплиментах твоему горячему жаркому и, делая одолжение, благодарит за теплый чай. Печать в паспорте не сделала их родными. Она сделала их вынужденными заключенными. И даже тюрьму строить не пришлось — квартиру подарили родители.

Мартин Иден не позволял себе падать на протяжении целой кучи страниц. И она верила в него. Верила, что этот самородок, эта бабочка из кокона сможет расправить крылья, но и он тоже упал. Сдался под гнетом дурных капризов общества, его настойчивого жужжания в ухо о том, как должно быть и как делать не стоит. Каждый проходимец, глупец и просто моральный разложенец, не читавший ни одной стоящей книги в жизни, с охотой скажет тебе, кем ты должен быть.

Их с Мишей брак был ни чем иным, как заказом общества. Дурнушка по воле случая Элина и комплексы, свившие вокруг ее головы свой колючий венок насмешек, стали лучшими друзьями. А Миша просто подобрал их и решил, что этого хватит. Бросил у себя в прихожей и разрешил пользоваться в доме всем, кроме его сердца и души. Их он приберег для лучшей женщины.

— Вот бы все переиграть. Лучше быть одиноким в четырех стенах, чем тяготиться одиночеством с человеком, который преумножает эти стены одним только своим присутствием, — размышляла вслух девушка, снова вернувшись в кресло.

Она любила это кресло. В нем она проводила свое свободное от мужа и каторжной жизни замужней женщины время с томиком Войнич и болезненными порывами категоричной молодости Артура Овода, с жизненной прозой Прилепина или почти погружалась в транс с Вирджинией Вулф, замечая вдалеке уснувшего сознания маяк. Это кресло стало проводником в иной мир — мир литературы и проникновенного искусства.

Ключ в дверном замке повернулся, захлопывая дверь в мир чарующих литературных героев, их счастья и глупых смертей и открывая дверь в душную кухню с котлетами и макаронами, кетчупом в холодильнике и миской, полной презрительности мужа, всегда подающейся свежей и горячей.

— Лина, я дома, — эхо разнесло этот приказ к услужению в каждый угол их небольшой квартирки.

Все мы мечтаем нажать невидимую комбинацию клавиш в этой огромной операционной системе жизни: никогда не вступать в брак, не доверять свою судьбу искусным лжецам, не входить в одну и ту же реку дважды, трижды… бесконечное количество раз. Но жизнь — это билет в один конец. И либо распахивай крылья и лети, либо разбивай голову об асфальт.

— Привет. Как дела на работе? — заученный диалог в их сценке под названием «Семейный ужин».

— Все хорошо.

Элина села за другой край стола, чувствуя себя лишней на этом гастрономическом празднике. Наверное, мужу неловко при ней есть… Хотя нет, ему плевать, кто или что перед ним: жена или голая стена. Когда мужчина голоден, он стерпит все — даже нелюбимую женщину напротив.

— Как прошел твой выходной? — после некоторой паузы спросил Михаил; так бывало всегда, когда ему становилось неуютно под ее взглядом.

— Отлично. Читала и… читала. Потом вот, ужин приготовила. И день закончился.

— Молодец. Отдыхать тоже надо.

Брови Элины почти сблизились друг с другом. Она провела свой выходной за уборкой и стиркой, готовкой и покупками очередного куска мяса для ужина, и только вечером удалось почитать. Перспектива умереть с тряпкой и поварешкой в руках ее не радовала.

— Ми-иш.

— Что, Лина?

— Ты заметил, как жизнь быстро проходит? Вроде просто день, но это тот день, о котором мы и подумать не могли пять лет назад. Но он настал.

— Дальше что?

— А то, что таких дней образуется в итоге целая Вселенная — они и составляют всю нашу жизнь.

— Не пойму, к чему ты ведешь. Конец света скоро? Вселенная исчезнет? — он довольно ухмыльнулся своей шутке и продолжил ужинать, занятый другими мыслями.

— Я к тому веду, что мы сгораем, как кометы, в суете и пыли, даже не долетев до пункта назначения.

Взгляд мужа, полный непонимания и неодобрении всей этой чепухи, вполне прозрачно высказался насчет ее умозаключений. Девушка вздохнула и убрала уже пустую тарелку. Еще одна тарелка в крышку ее гроба. Уж ее-то гроб точно будут заколачивать не гвоздями, а тем, чем она убила свою единственную жизнь — губками, тряпками, ложками, вечными книжками с рецептами. Уборщица, кухарка и еще бог знает кто — лишь бы муж был доволен. А добиться его довольного вида — задачка не из простых.

— Мне не приходила почта? — голос мужа слишком неожиданно ворвался в ее паутину самоотречения и метаний между белым и черным.

— Точно! Было что-то. Сейчас принесу.

Элину убежала в комнату, даже с некоторой радостью спасаясь бегством из кухни. От мужа. Однажды даже самому отчаянному спринтеру надоест бегать от собственной судьбы. Тогда настанет время перемен.

Куда же она засунула почтовое извещение? Пришлось вывернуть сумку, чтобы найти эту бумажку. Взгляд девушки зацепился за сумму на квитке. Десять тысяч рублей? Интересные покупки у ее мужа, о которых она не в курсе. Мысли о деньгах вытянули за шкирку другие ее тревоги.

Белый конверт тяжело давил на ладонь, прожигал ее до кости. Письмо там, конечно. Тяжеловато для письма. Элина все понимала. Это взрослые игры, и она не ребенок. Не пойдет она в полицию. А конверт этот нужно вернуть.

— Именно так, — для пущей верности наказала она себе и засунула его поглубже в сумку. Руки дрожали.

Возвращалась в кухню Элина уже с совершенно другим настроем. Мутировавший в чудовище червячок буквально тряс ее за шиворот и орал: «Сомневайся! Сомневайся в своем решении!»

Но ведь взятка не может быть хорошим решением?..

Элину безмерно напугал тот факт, что она вообще задумывается, а плохо ли давать взятку. Не заметив, она смяла в руке извещение и мятый листок положила перед мужем.

— Что это, Элина? Тебе обязательно нужно все портить, к чему прикоснешься? — пробурчал он.

Его слова пришлись оглушительным ударом по лицу, разбив ей губу. Это она все портит?! Пусть он коснется хотя бы свежего молока — тут же скиснет!

— Прости. Я не хотела его мять. Случайно вышло, — не понимая почему, но тем не менее начала оправдываться она. Иногда оправдания становятся манерой вести диалог. — А что это за посылка?

— Тебе какое дело? — рявкнул он и моментально остыл, заметив испуганный взгляд Элины. — Прости. — Быстро убрал извещение в карман.

Девушка выдохнула. Ничего. Нормально. Как обычно. Странно обижаться, что в тебя плюют, если сам подставляешь лицо.

— Я… я хочу совершить преступление! — выпалила она, захваченная эмоциями. Приливные волны смелости грозили смыть трусливые городишки ее души.

— И какое же? Украсть батон в продуктовом? Или шприцы домой утащить?

— Нет. Дать взятку полицейскому!

Смех мужа впился в ее кожу десятками игл, точно в подушечку для иголок. Изрешетил полностью. Ему смешно?

— Думаешь, я не могу сделать что-то предосудительное?

Так и хотелось выкрикнуть: «Кроме как выйти замуж за ублюдка!»

— Можешь, Элечка, можешь — в своих снах. Держи сегодня подушку крепче, ладно? Вдруг тебя придут вязать менты.

Он взял чашку с чаем и удалился в гостиную — к своему любимому ноутбуку. А его смех и болезненные слова продолжали рвать от нее по куску и сплевывать кровь на пол. Элина сморгнула слезы и сжала кулаки. А вот и посмотрят они, кто и на что способен!

Влетев в коридор, она выдернула сумку из шкафа и яростно достала из нее тот самый конверт. Глаза девушки отливали сталью решимости и непоколебимости, а руки все так же были сжаты в кулаки. Она докажет ему!

И не надо нам делать шаг с обрыва. Достаточно лишь дождаться толчка в спину от близкого и родного человека. Всего лишь дождаться.

***

Такие дела.

Курт Воннегут «Бойня номер пять»

Здание полиции навевало панический ужас. Она даже за новым паспортом боялась сюда идти. Полиция вселяет страх любому законопослушному человеку, но почему-то не убийце и не вору.

Солнце следовало за ней по пятам, прячась за шикарными кронами деревьев. Эти ярко-зеленые головы природы кивали в такт ее мыслям, как бы соглашаясь с ней, что отдавать этот конверт начальнику следствия — плохая затея, жутко плохая затея.

Еще можно было повернуть назад. Просто развернуться и зашагать назад, к дому. К тому дому, где над ней посмеется муж и скажет, что она слабачка. Даже на преступление не способна!

— Я не слабачка, — процедила Элина и двинулась вперед.

В ее душе происходила активная подмена понятий. То, что раньше считалось глупостью, теперь считается смелостью. И почему для самоутверждения люди выбирают самые из идиотских способов? Как будто оценивают свою личность в гроши.

Попросили документы, пристально на нее посмотрели и пропустили. Сердце уже билось громче и где-то у самого неба. Еще чуть-чуть поднимется давление — и она выплюнет сердце на асфальт.

— Мне к начальнику следствия, — с запинками сказала Элина дежурному. — Нужно. Мне нужно к начальнику следствия, — страх заговорил ее голосом.

— Вы записаны?

— Нет. Я… я думала, можно просто прийти.

— Вы в полиции, девушка. Просто здесь ничего не бывает. — Она уже собралась дать деру, когда дежурный продолжил. — Имя, фамилия, по какому вопросу.

— Элина Стриженова, по личному.

Вопросительный взгляд мужчины добрался до нее даже через оградительное стекло. Вот же дура! Личное в полиции.

— Девушка, с вами все в порядке? Вы бледная. И вам точно нужно именно к начальнику следствия? Может, вы что-то перепутали?