Девушка в который раз убедилась в мудрости подруги. Женя, точно японский нож, режет больно, но всегда четко и по делу. Как бы жестко она с ней не говорила, ее слова всегда поражали самую сердцевину яблочка и убивали этого пакостливого червяка, что пилил и пилил ее мозг.

— Доедай свою банку варенья, и выдвигаемся! — скомандовала Женя, не давая пучине мыслей утащить Элину в свои глубины.

***

Ад таков, каким ты его устроишь.

Чарльз Буковски «Макулатура»

Редкие зеленые листочки прилипали к подошве ботинок, которыми Элина перепрыгивала через лужи, словно играла в классики. Природа застыла в кадре немного черно-белого кино, расцвечиваемая только деревьями, что еще не скинули свои изумрудные шубки из листьев.

— Женька, как круто на улице. — Она прижалась к подруге и зажмурилась. — Хочу вечером посидеть у окна с горячим шоколадом и печеньем, наблюдая за дождем.

— Тебя послушать, так охота романтические книжки начать писать, — усмехнулась та. — Вот что нормальный мужик делает с женщиной! Он просто делает женщиной. Даже тебя из бабы Яги вытащил на свет божий, снова увидели Элину.

Мало просто родиться женщиной и соответствовать этому званию половыми признаками. Женщине нужен настоящий мужчина рядом, который, точно садовник, вырастит из нее пышную розу. А одной можно и придорожным сорняком всю жизнь прожить, когда некому дарить свое тепло и красоту.

— Как ребенка назовешь? Уже думала?

Женя понимала, что нужно культивировать в Элине любовь к ребенку, не давать ее демонам сорваться с цепи. Чем больше она будет говорить и думать о нем, тем больнее будет от мысли об аборте.

— Мне нравится имя Мелисса для девочки. И фамилия Алекса подходит. Мелисса Янг, как тебе?

— Экзотично, но мне нравится. А мальчик?

— Может, Виктор? Мальчику еще не подобрала имя. Надо же учитывать тот факт, что останется моя фамилия. Тогда Мелисса Стриженова будет вызывать только смех.

— У ребенка должна быть фамилия отца, да еще и такая колоритная. Брось надумывать ерунду.

Элина добралась до ближайшей скамейки и, смахнув с нее влагу и грязь, села. Даже маленькая сумочка с ключами и телефоном стала вызывать боль в шее и плечах, словно с рынка пакет тащила.

— Много чего должно быть, да не так все есть на деле. Его фамилия будет у ребенка, только если она будет и у меня тоже. Короче, замуж меня никто не зовет.

— Элька, ну ты же сама его посылаешь во все нелицеприятные стороны. Он и заикнуться боится о свадьбе.

— Вот что ты его вечно защищаешь! Всегда на его стороне!

Женя показала язык подруге, и они захохотали. Осенние мотивы прохладными ветерком скользили по шали Жени и тонкому шарфику Элины.

— Он прав. Все мы совершаем ошибки, и всем нам иногда просто необходимо прощение. Ты от своей обиды на него готова была своего ребенка зарезать. Убить всегда проще, чем простить. А ты не иди простым путем.

— Увидим, что он сделает для прощения. Сомневаюсь, что хоть что-нибудь.

— А ты не сомневайся! Будь, как Ева в Эдеме — не сомневайся и кусай яблочко. В чем кайф вечно сомневаться?

— Ну а если не сомневаться и действовать наобум, знаешь ли, можно быстро закончить свое существование. По крайней мере, радостное и беззаботное.

— Эль, мы не в шахматы играем! Не надо ходить конем и ставить мне шах и мат. Это не игра на цветной доске, а твоя жизнь. И надо уметь рисковать.

Элина неожиданно припомнила не самый приятный репортаж, случайно мелькнувший в новостях, когда она поглощала молочный коктейль и заедала его эклерами. Горло забилось в сумасшедшем припадке, и она закашлялась.

— Элина, что такое? — Женя погладила ее по спине, не понимая, что происходит. — Тебя от жизни так тошнит?

К приступам кашля Элины добавились хрипы смеха, и девушка стала сгибаться от его настойчивых объятий.

— Объясни, что такое, Эля!

— Да я репортаж про Битцевского маньяка вспомнила, этого Пичушкина. Он в шахматы любил играть… на людей.

— Нашла, о чем думать, мамаша. — Женя постучала пальцем по виску.

— Рожа этого маньяка запомнилась потому, что я за просмотром телека ела такие вкусные эклеры… Там было столько шоколада… Брр. Всякие ненормальные ассоциации.

— Да-а… — протянула Женя, не найдя слов. — Я знала, что беременные часто ведут себя экстравагантно, но чтобы настолько…

Смех щекоткой пробежал по губам Элины, и она взяла Женю за руку. Кажется, никого ближе и роднее у нее нет. Родители живут далеко, и все ее общение с ними сводится к нечастым звонкам и еще более редкому общению по «скайпу», бывший муж не остался ее лучшим другом, как показывают в сопливых фильмах и бульварных книжках. Он стал ее самым больным воспоминанием о потерянном времени, которое не вернуть. Алекс… Как относиться к нему, она еще не решила. Даже если он купит ей квартиру и все остальное, он не сможет купить ее доверие. Доверие не оплатить ни одной золотой «визой». А любовь и вовсе не принимает зеленые купюры — привередливая мадам.

— Я люблю тебя, Женечек, — призналась Элина, ощущая теплоту, словно встроенный радиатор грел ее изнутри.

И она готова была покрыть эти огромные счета за отопление, лишь бы тепло родного человека всегда ее согревало.

— И я тебя, Элька. А когда-то ты со своей Стрельцовой дружила! — шутливо надулась подруга.

— Юность такая юность. И друзья порой раскрывают свою неприглядную личину сквозь года. И любовники, оказывается, совсем не от слова «любовь». И мечты порой приводят не в ту светлую, радужную страну, которую ты видишь во снах. Бывает и так, что ты находишь их в кошмаре. Кстати, Катя аборт делала на втором курсе. Я знаю.

— Не мудрено. Через нее столько мужиков прошло, что Рубикон отдыхает! Странно, что ВИЧ могли у тебя обнаружить, а не у нее.

— Кто знает, какую заразу она в себе носит. Сомневаюсь, что она сообщает своим богатеньким мажорам, сколько костей (не будем озвучивать истинное название этой части тела) хранится в ее бездонном шкафу.

— Эля, — Женя потрясла ее за плечо, обращая внимание девушки на торговый центр, — смотри! Давай зайдем посмотреть детские вещи! Ну давай!

Элина притворно вздохнула, но согласилась. Ей было стыдно проявлять интерес к ребенку после того, как хладнокровно она хотела слить его в канализацию своей жизни. Однако же мысль о том, чтобы повыбирать малюсенькие ботиночки, курточки, распашонки, всякие красивые вещички, будоражила ее сознание.

— Если ты так хочешь, — бросила она и якобы без энтузиазма поплелась за подругой.

Огромные окна торгового центра вещали со всех сторон о жизни граждан этой огромной страны, в которую иммигрируют каждый день все новые и новые жильцы. Страны покупок и бесконтрольных трат. Молодые девушки цокали каблуками ботильонов, прыгая, точно кузнечик с травинки на травинку, от одного бутика к другому. Детишки носились по эскалатору, радостно прижимая к себе воздушные шары или цветные пакеты из игрушечного магазина. Элина вдохнула этот аромат счастья, когда с карты списывается энная сумма, а продавец передает тебе в руки пакет с желанной покупкой. Наверное, шоппинг — это и есть та женственность, которая делает женщину женщиной. Не платье в горошек или кокетливая юбка, а стремление оставить все свои деньги в каждом из открытых магазинов.

— Безумие, — прошептала Элина и зашла в красиво освещенный магазин, следуя за Женей в детский отдел. — Вау! Женька, какой костюмчик!

Она подбежала к стойке, где висел ультрамодный костюм для мальчика, а под ним стояли лакированные ботиночки — точные копии тех, что были выставлены в мужском отделе.

— Жень, скажи, этот костюм точно такой же, как тот, что носит Алекс. Носил… Я уверена, он ходил в таких костюмах.

Женя прикрыла улыбку ладонью. Эля сама и не заметила, как мамочка в ней отодвинула эту жестокую стерву и воздвигла свой трон.

— А эти футболочки… И юбочка!

— Где корзина? Чего ты с пустыми руками? Клади все туда!

— Ты шутишь? Ребенку до этих вещей еще пару лет расти. Да и… — Элина покраснела, откладывая маленький акриловый джемпер, — это очень дорого. Я даже один такой комплект одежды не могу себе позволить. Скоро зима, а у меня куртка старая, уже скоро порвется. Не до шика. Купим в простом магазинчике на рынке как-нибудь потом.

Нотки горечи в ее голосе снова напомнили о наводнявших разум мыслях. Почему ее ребенок должен ходить в дешевых тряпках, которыми в пору только полы мыть? Может, не стоит торопиться… Еще можно сделать аборт…

— Эй! — Женя крутанула Элину к себе. — Только подумай об аборте — и я тебя отметелю сейчас какой-нибудь кофточкой! Прямо при всех и беременную!

— Да что ты мне вечно угрожаешь?!

Элина недовольно развернулась и подошла к стойке спортивной одежды. Лучше бы она не смотрела, сколько стоит эта утепленная жилеточка «Адидас»… Как бы ей не было грустно, но уходить из магазина не хотелось. Руки скользили по распашонкам, как по чистому шелку, что струился рекой по гладкой коже пальцев. На секунду ей показалось, что она чувствует запах своего ребенка, закутанного в эту пеленку.

Время тянулось запутавшейся в волосах жвачкой. Больно. И все попытки от нее избавиться приносили мучения.

— Ладно, пойдем отсюда, — буркнула Элина и тут же врезалась в Алекса. — Черт… Черт возьми! — Она схватилась за сердце, тяжело дыша. — Еще немного — и выкидыш был бы неминуем.

— Прости, Эля, — ласково произнес мужчина и притянул ее к себе. — Не хотел тебя напугать. Просто ты так увлеклась всеми этими милыми вещицами…

Они стояли посреди магазина, по которому сновали мамочки за руку с малышами или отцы, строго держащие шалуна-сына за руку и запрещая трогать дорогие вещи. Алекс обнимал ее так сильно и так крепко, словно отпусти он ее — и потеряет навсегда смысл своей жизни. А ведь он так долго его искал.