Александра Ермакова - Уроки правильной ориентации

Группа не то ржёт, не то похрюкивает от смеха, готовая лечь под парты.

— Да легко, — Александр указывает преподу на стул, приглашая занять место удобнее, но тот у нас франт, просто присаживается на край парты. — Парни, заходите! За отца пояснять буду.

— Ильина? Остаётесь? Уходите? — историк с самым невинным видом кивает в мою сторону, и я машу рукой, мол, остаюсь.

Сажусь за первую парту, чтобы если что сбежать…

— Да что происходит-то? — хнычет Валикова. — Ничего не понимаю.

— Ничего страшного, — успокаивает историк. Ему явно очень весело, что для этого ледяного принца совершенно нетипично. — Не всем дано быть и красивыми, и умными. Александр Второй, прошу! — великодушно дозволяет.

В группе похороны, Александр с радостной улыбкой начинает:

— Батя мой родился в девяносто шестом. Мужик он был дельный, ЗОЖ: не курил, не пил, пешком ходил. В общем и целом — молодчага. Брат его был Александр Первый. Тёзка мой, ну собственно в честь дядьки меня и назвали, ага. Дед был Павел, бабка — Маша…

— А давайте-ка к карьерным достижениям, — предлагает историк, вытягивая ноги. Великолепия ему не занимать.

— Легко! — хмыкает Александр. — Как упоминала. — мягкий, почти влюблённый взгляд на меня, — княжна Ильина, — и даже голос тягучим как патока делает, — восточный вопрос был очень важным для бати.

Уже понимаю, что парень не завалит темы, ибо в ней хорошо разбирается, а вот Валикова продолжает мотать головой вправо-влево, как милая смешная собачка. Не уверена, что она и теперь осознала, что изначально речь шла о нашем герое-Аполлоне. Когда Саша заканчивает выступление и под звон аплодисментов садится на место, я киваю Роне и Нике, присылаю подготовленные заранее шпоры СМСкой и уношу ноги из лекционной.

От жары даже моя кожанка чуть ли не плавится, и всё потому что осень до омерзения тёплая. Сижу на траве под деревом, пью колу и подставляю солнцу лицо.

— Княжна Ильина, — голос надо мной ужасно знакомый, и да, я знаю, что это Александр, но всё-таки ещё кого-то он мне напоминает.

Есть мужские голоса совершенно безликие, а есть вот такие — запоминающиеся.

— Цесаревич Александр, с чем пожаловали? — с деланным равнодушием протягиваю, продолжая нежится в лучах солнышка. Киваю на траву рядом с собой, чтобы не загораживал свет.

— Да меня тоже с пары отпустили. Этот Егор Иванович — толковый мужик. И почему его все боятся? — задумчиво бурчит Александр, но мы-то с ним прекрасно понимаем, ПОЧЕМУ этого золотого препода все недолюбливают.

— Потому что принципиальный, а в группе привыкли, что по общим предметам нас не трогают, — лениво разъясняю очевидное. — История нам не по профилю, в жизни не пригодится. Все ждут от него автоматов и поощрений за “ничто”.

— А ты? — судя по сопению, Саша устраивается рядом.

— А мне он нравится ты правильно сказал… толковый, — открываю, наконец, глаза и не могу не улыбнуться цесаревичу. Он сидит рядом, прислонившись к тому же широкому дереву, что и я, и улыбается так же как и я, будто сам того не желая.

— Мне нравится у вас. Весело, — щурясь от лучей солнца, одним глазом на меня косит Александр. — И интересно, — машет на корпус чем-то зажатым в руке. Мельком вижу пахабную обложку с голой парочкой и отвратительной обработкой.

— Это что-о? — аж настроение улыбаться пропадает.

— А-а-а, роман. Хранцузззский. Ну якобы. Роксана Блэк “Тайная страсть”. Валикова всю дорогу им перед моим носом крутила, мол, читает книги и жить без них не может. Я чуть в тачку не въехал, потому что она обзор загородила. Пришлось швырнуть эту макулатуру на заднее сиденье, где это и осталось, — заканчивает на кислой ноте.

— Офигеть. Тайная страсть?.. Гонишь! — я тоже озадачена.

— Не-а, — он открывает книгу и начинает читать аннотацию. — “Генриэтта не знала о том, что её давно назначили наследницей огромного состояния… — и даже интонацию лирическую придаёт голосу. — После смерти старого князя, девушке на голову сваливается огромная сумма и билет в высшее общество, но прошлое следует за ней по пятам. Совративший её некогда мистер Эдден намерен вновь овладеть юной красавицей, но теперь ей есть что терять… "

На этом мы с Сашей давимся смехом и я отбираю книгу:

— “Генриэтта посмотрела на общество, собравшееся в зале скучающим

взором, — начинаю с пролога. — Неужели мне отныне предстоит стать частью всего этого? Генриэта красива, её рыжие локоны струятся по полной груди… ”

— Стой! Там так и написано? — вскидывает брови Александр. — По груди? Волосатая грудь? — заглядывая через моё плечо, чтобы убедиться своими глазами. — А картинки есть?

— Слушай дальше! — нетерпеливо дёргаю плечом, скидывая его наглый подбородок. — …Ей едва минуло двадцать три и она уже почти стара, но ещё недостаточно молода, — запинаюсь в праведном недоумении. — Что блин это значит? — кошусь на Сашу.

— Не могу больше терпеть, ищи постельные сцены, — торопит меня Саша. — Там должно быть самое мясо!.. — кивает с видом знатока.

Мы пропускаем три пары из четырёх.

Не знаю, как для него, но для меня это — нонсенс!

Из-под тополя пересаживаемся в его машину, потому что хотим есть и решаем прокатиться до ближайшего "мака". И теперь уже почти три часа дня, скоро закончится последняя пара и торопиться некуда.

— Это очень тупо, — смеётся Саша, когда я дочитываю до конца очередную “жаркую” сцену. — Знаешь, будто смотрим очень тупое порно, от которого ни жарко, ни холодно.

Перестаю смеяться и на секунду наши взгляды пересекаются.

Не знаю о чём думает он, но у меня в голове не менее глупая мысль: интересно, а какое порно смотрит сидящий рядом со мной человек?

Порой мне кажется, что это как гадание по киндер-сюрпризам, только… по порно.

Зайти вот так в историю браузера к… ну не знаю, Егору Ивановичу. Вот он, историк, супер-секси-тиран, а там бах и престарелые женщины с молодыми мальчиками. Или милфы с переодетыми в школьниц девушками. Или. лысые немцы друг с другом.

Да кто знает?

Всякое возможно.

Что уж говорить про таких франтов, как Сергей Анатольевич?

Вот узнаешь, что там в его подборке “Порн хаба” и сразу как-то не страшно идти на очередное занятие.

В этом мой секрет смелости. Кто-то говорит, что выходя на сцену нужно представлять, что все в нижнем белье. А я представляю, как спалила человека перед “Порн хабом”, потому что перед порно — все равны.

— Какое порно ты смотришь? — интересуюсь, не задумываясь, на автомате. даже мысль о такте не приходит, будто мы с ним знакомы уже сто лет.

Глаза Саши округляются, как пятаки. Поражён, но не смущён!

— Обычное. Мальчик-девочка, — отзывается без заминки, как на экзамене.

Эх… так и думала. Классический ответ человека, у которого подборка с извращениями прям самый смак.

Знаю я таких. “Классиков ”.

Мы несколько часов кряду читали наитупейший порно-роман и ржали как ненормальные, но даже меня эта писанина. несколько зацепила в определённом смысле, как бы я это не отрицала. А этому. хоть бы хны.

Да, возможно, Роксана Блэк не ахти какой автор. Да, в месиве её излияний не сразу секс рассмотришь, но кто угодно хоть в одном моментике бы попялился на сидящую рядом даму в юбке, а этот “классик” — хиханьки, да хахоньки.

Мальчик-девочка! Ха-ха!

Обычное. Так и поверила!

Все так говорят, но никто не смотрит!

Среднестатистический ответ ни о чём.

Ага, такой подборки даже не найти, “обычное”… я вас умоляю?!

— А ты? — небрежно, без волнения, возвращает вопрос.

И это задевает. Мы, блин, говорим о порно! Флюиды должны летать, как в романе Роксаны Блэк! Или кто-то актёрище, или я не знаю…

— Да так. тоже, — скучающе киваю. Выкуси, “классик”!

— Да ладно?! — Александр так уличающе улыбается, словно забыл, что сам ответил: будто хочет меня раскусить.

— Шоколадно, — не подумав, огрызаюсь, и мы замираем.

Искра, буря, безумие и оба начинаем ржать.

— Извраще-енка, — воет Александр, точно меня уже по полной рассекретил.

Прекрасно, теперь он уверен, что я люблю анал. Ну вот сто к одному, что гей. Он смеётся не надо мной, а вместе со мной. Не воет тут, что может устроить подобное, не предлагает свои услуги. Мне даже странно, что с парнем можно так легко смеяться на такие щекотливые темы.

— Ой, а сам-то, — расслабляюсь, будто перехожу на новый уровень доверия. — Ну что значит “обычное” нет такой категории! — камень в его огород.

— Ну вот так, просто классическое, — он жмёт плечами. — С чего ты вообще взяла, что я его смотрю?

— Все смотрят, — категорически киваю, ни на миг не усомнившись в обратном.

— Почему? — Александру явно нравится дискутировать на эту тему.

— Потому что всем… бывает одиноко и… — улыбаюсь и опускаю глаза, не находя верного слова. Александр почему-то протягивает руку и ловит мой подбородок заставляя повернуться к себе:

— Это что значит? Начала ты. а теперь как страус голову в песок?

Он очень внимательно на меня смотрит, будто хочет что-то ещё сказать и на меня это действует просто магнетически. Сложно представить, но на долю секунды напряжение в машине всё-таки появляется.

То самое, которое могло бы нагнетаться весь вечер обрушивается единомоментно, и все мои глупые домыслы улетучиваются.

Нет, нет, нет… он нормальный.

— Тушь от смеха потекла, — тихо произносит он и медленно пальцем вытирает краску у меня из-под глаза. — Не водостойкая? — ого какие познания?! — И не три глаза, морщины будут, — и опять этот всепонимающий, милый тон своего в доску парня.

Падла! Как же он, с***, достал!