Елена Хантинг - Услуга за услугу

– Сам бухтел, что мои анораки раздражают твою чувствительную кожу!

– Да, но я не просил не надевать лифчики!

– Я в бюстгальтере!

Общение с Бишопом меня в последнее время озадачивало. Он по-прежнему отпускал неуместные замечания, мы много времени проводили вместе, но, если рядом не ошивался Джоуи или мы с Бишопом не прощались до утра, он меня не касался.

– Значит, бюстгальтер одна видимость, раз соски торчат через ткань!

Я отпустила его ногу.

– Молодец, тридцать секунд выдержал и почти не выпендривался.

– Ты придавила мне член, который среагировал на твои соски, а мне и повыпендриваться нельзя! Ну что, закончились на сегодня истязания?

Я пристально поглядела ему в пах.

– Да, пожалуй, хватит с нас обоих.

Бишоп почти без стонов поднялся с пола и взглянул на часы.

– Черт, игра начинается! – Он тут же разлегся на диване, вытянувшись от края до края, схватил пульт и переключал каналы, пока не нашел хоккей. Миннесота играла против Вегаса. Сборной Сиэтла предстояло встретиться с ними на следующей неделе, когда Бишоп впервые снова выйдет на лед.

– Будь как дома, – съязвила я, скатывая и убирая спортивный коврик, прежде чем направиться на кухню.

– Принесешь мне пива? Там должно еще остаться с выходных.

– А больше ничего не надо? Может, сандвич тебе нарубить или фруктово-сырное ассорти соорудить?

– Не, я не голодный. Может, попозже.

– Ты не уловил сарказм?

Бишоп запрокинул голову и широко улыбнулся:

– Уймись, я прикалываюсь!

Я вернулась в гостиную, неся нам обоим по пиву. Бишоп убрал свои длинные ноги, дождался, пока я присяду, и выложил их мне на колени. Это его способ поклянчить массаж после физиотерапии.

– Благотворительная вечеруха у вас в ту субботу? – уточнил он.

– М-м-м, – я запрокинула голову, сделала большой глоток и поставила бутылку Бишопу на бедро в непосредственной близости от причиндалов.

Он не отреагировал, только заложил руку за голову, отчего у плеча взбугрились мышцы.

– Твое мычанье означает «да»?

– Да, в следующую субботу, когда вы возвращаетесь после серии выездных игр. Будешь регулярно ходить на массаж к спортивному врачу и к физиотерапевту на растяжку. И не забывай прогревать мышцы в сауне! Я сброшу памятку вашему врачу на почту.

Мы с врачом сборной переписывались напрямую – так было проще, а еще я выяснила, что Бишоп, передавая информацию, норовит что-нибудь упустить.

– И во сколько начало?

– Часов в пять, но я поеду пораньше, чтобы все подготовить, поэтому лечение продолжим только в воскресенье.

– Я прилетаю в субботу в полдень. Во сколько ты уедешь в клинику готовить зал?

– Посмотрим. Постараюсь в пятницу закончить там по максимуму, Патти и Джулс обещали помочь. В субботу с утра доделаем, что останется, и я поеду к Патти наводить красоту. Как только, так сразу, короче.

– Хочешь мою тачку, чтобы не на автобусе кататься?

Я замерла, не донеся пиво до рта.

– Ты предлагаешь мне свой внедорожник?!

– Ну ты уже много на нем ездила. Гонять ты не любишь, у бордюра паркуешься круче всех. Машина без меня по-любому простаивает, так почему бы и нет?

– Гм, ну я даже не знаю. Для парней их тачки – все равно что любимые девушки.

– Ну это не про меня. Да и член в выхлопную трубу совать несподручно – слишком горячо, сухо и тесно.

Большим пальцем я надавила ему на бедро повыше колена.

– А-а-а! Блин! Прекрати! – завопил Бишоп и схватил меня за руку, переплетя наши пальцы, чтобы я не повторила воспитательный прием. – Это переходит все границы!

– Как и твоя попытка сострить.

– Ну и пожалуйста. А туса намечается официальная или не очень?

– Скорее официальная. Костюм и галстук для мальчиков, вечерние платья для девочек.

В понедельник или вторник я пойду по магазинам с Патти и Джулс.

– О’кей. Мы прилетаем в полдень, дома буду самое позднее в полвторого. Приезжай ко мне в полтретьего.

– Чего?!

– Это я время соображаю. Подъезжай в полтретьего или когда тебе будет удобно.

Не скрывая раздражения от его барских замашек, я отрезала:

– Я уже сказала – не успею с физиотерапией в субботу! Мне нужно уложить волосы, сделать макияж, а может, даже маникюр!

Я не большая любительница всего этого, но раз предстоит официальное мероприятие… Патти и Джулс с радостным нетерпением ждут возможности появиться в вечерних платьях, и я подумала – чем я хуже?

– Я не прошу у тебя сеанса физиотерапии в субботу, Стиви. Я пойду с тобой.

– На черта тебе сдалось официальное мероприятие нашей клиники?

– Там будет скотина-экс.

– Бишоп, не стоит. На вечере ожидаются спортсмены-любители, они же не дадут тебе покоя!

– А я не дам покоя тебе, так что вечер будет интересным.

– Я серьезно! Конечно, очень приятно, что ты вызвался, но зачем же…

– Ты что, не хочешь меня там видеть?

Такого выражения лица я у него еще не видела. Бишоп выглядел… задетым.

– Нет, в смысле, да, разумеется, хочу. Но тебе придется нелегко.

– Вот и договорились. На субботу я твой кавалер.

Он снова уставился в телевизор, а я тщетно призывала к порядку бабочек в животе.

Что меня радует в последнее время: Стиви, физиотерапия со Стиви, возможность сказать бывшему Стиви, что он придурок и скотина, просмотр хоккея в компании Стиви, тренировка на льду с участием Стиви (девчонка катается как профессионал), руки Стиви на мне и запах Стиви.

Что меня совсем не радует в последнее время: необходимость подавлять болезненную и почти постоянную эрекцию в присутствии Стиви, дрочить одному в душе, представляя Стиви в ее спортивных шортиках, сопровождать нашу команду на выездных играх, расставаясь со Стиви, и сносить сварливые придирки Боумена, когда мы тренируемся в паре (то есть почти ежедневно).

Сегодня у меня первая игра после травмы. Я звонил Стиви – она лишний раз напомнила, какие процедуры мне проделать после игры, и пожелала удачи. У нас еще два выездных матча, то есть четыре дня созвонов и видеозвонков. Четыре дня без ощущения рук Стиви на мне. Четыре дня мастурбации в дýше.

Из плюсов: не приходится бороться с желанием проникнуть языком в рот Стиви или начать тереться об нее через одежду.

Я терпел, давая ей время прийти в себя после отношений с придурком-бывшим, а себе – оклематься после травмы паха. В тот день, когда я забрал ее чемодан, у меня будто глаза открылись и кое-что дошло, после чего я переменил стратегию. Во-первых, Стиви все еще переживает из-за его предательства. Оно и понятно, раз они были вместе целый год, а порвала она с ним всего несколько недель назад.

Во-вторых, признание Стиви, что бывший назвал ее отношения со мной местью, пробудило во мне желание не быть «временным вариантом». Вместе с тем ситуация с едва не случившимся поцелуем ясно дала мне понять: как бы я ни увлекся Стиви, организм еще не в состоянии соответствовать. Нолан, посеявший свой инсулин, конечно, растяпа, но спас меня от полного фиаско.

И это было еще до разговора с Алексом, попросившим держаться профессиональных рамок. Не хватало еще, чтобы все подумали, будто реабилитация для меня на последнем месте! Поэтому я сразу затормозил и сдал назад – перестал подкалывать Стиви и проводил с ней больше времени после физиотерапии. Я понемногу вводил себя в ее жизнь самым, надеюсь, безвредным образом.

Но теперь, раз я вернулся на лед и могу видеть в Стиви не только своего реабилитолога, можно приступить к выполнению моего плана. В субботу и начну.

А пока надо сосредоточиться на хоккее. Я взглянул на часы: секунд через пятнадцать я выйду на лед впервые в этом сезоне. Я поднялся, готовый к игре.

Рук, проходя мимо, хлопнул меня по плечу:

– Ноги не расставляй!

Я хмыкнул в ответ (лучше хмыкать, чем посылать Боумена куда подальше) и занял позицию слева от центра. Я практиковался с командой около недели, но недобирал часов тренировок на льду, поэтому сейчас стоял с ощущением, будто первый день в школу пришел.

Нам удавалось удерживать шайбу на половине «Вегаса», надежно обезопасив свои ворота. Это, конечно, не гол и не передача, но все лучше, чем пропустить бросок противника. Так как я после травмы, меня меняли при каждой смене состава. К началу третьего периода мы вышли вперед на одно очко, которое команде принес, разумеется, Рук Боумен.

Я снова вышел на лед в надежде, что смогу прибавить еще одно очко на куб[4] и усилить наш отрыв, когда один из хоккеистов «Вегаса» подъехал ко мне вплотную и едва не устроил подножку. Его отправили охладиться на штрафную скамью, а меня – к врачу на осмотр. Вместо меня на лед выпустили какого-то новичка – он и получил голевой пас, на который я так рассчитывал.

В итоге мы выиграли, но от своей игры я остался не в восторге. Мне бы радоваться, что я вообще продержался целый матч без ощущения, что вот-вот сдохну, но на карту были поставлены очень важные вещи, да и ребята сыгрывались без меня несколько недель.

После матча я долго стоял под душем. Гематома на бедре в основном ушла, остались отдельные желтоватые синяки. Одеваясь, я с вожделением думал о гидромассаже и сауне в отеле, и тут в сумке завибрировал телефон. Я натянул рубашку и выудил сотовый, улыбнувшись при виде имени Стиви.

Я принял звонок (от радости не сразу попал) и поднес телефон к уху. От ее сексуального голоса у меня просветлело на душе и вообще.

– Так, значит, ты не в сауне?

– Нет. Хорошо я сегодня играл? – я уселся на скамью, застегивая рубашку одной рукой.

– Ты был слишком агрессивен, играл очень жестко и едва не получил новую травму, не позволив вмешаться своим товарищам, когда этот долбобоб из Вегаса на тебя наезжал.

– Я и сам справился, – мне очень нравилось, как она меня чихвостит из другого часового пояса. – Ты же только что с работы, когда ты успела посмотреть игру?