Я споткнулся о какой-то пакет с мусором и с размаху сел на задницу. Боумен воспользовался моим замешательством и кинулся на меня. Примерно на полсекунды я его зауважал за готовность постоять за честь сестры. До меня начало доходить, как трепетно он к ней относится.

– Я ее люблю, придурок хренов! – заорал я. Это не было тактическим приемом с целью ошеломить противника: последние четыре дня я не находил себе места. Я был как дерево с подрубленными корнями, лишенное необходимого питания.

Рук замер с занесенным кулаком, и на его лице проступило недоумение. Я не стал зевать и рывком перекатился на бок, уложив Боумена спиной на асфальт. Челюсть у меня уже болела. Если Боумен мне что-нибудь сломал, я буду, хм, крайне раздосадован.

– Я ее люблю, а из-за тебя она со мной не разговаривает!

Кинг оттащил меня от Боумена, и тот кое-как поднялся на ноги.

– Да за тобой километровый список легких побед, в любой соцсети открывай и любуйся!

– Это победы моего брата, а не мои. Ты хоть раз видел, чтобы я кадрил болельщицу? В жизни такого не было, блин!

– Врешь, – огрызнулся Рук, но я видел, что он вспоминает предсезонные игры, силясь откопать эпизод, когда бы я чирикал с какой-нибудь девицей или даже увез ее к себе домой. С болельщиками я очень вежливый, учитывая, что и в лучшие дни я то еще хамло.

– Знаешь, где настоящее вранье? Это твои постельные подвиги заставляют Стиви лезть сейчас на стенку. Сволочь, ты мне все испортил!

– Чего-о?! Что ты несешь?

Тут мне бы и остановиться, но я не мог. Меня достало до печенок, что Стиви меня избегает, а Рук исходит дерьмом, притом что реальная проблема он и есть.

– Она, блин, вынуждена жить в твоей тени!

Боумен наморщил лоб:

– Ничего подобного!

– Башку включи! Она смертельно боится любого внимания, опасаясь, что ее начнут воспринимать исключительно как младшую сестру знаменитого Рука Боумена! – я широко развел руками, будто приглашая не стесняться и врезать мне снова, если хочется. – Ты понятия не имеешь, как ей нелегко! Она вбила себе в голову, что ее всегда в первую очередь будут связывать с тобой, а теперь испугалась ярлыка девицы Бишопа Уинслоу!

Рук будто сдулся, уменьшившись в размерах. Он растерянно пригладил волосы.

– Ты позволил этому видео разойтись по Сети и ни черта не предпринял!

– А что предпринимать-то? Стиви со мной не разговаривает, наши меня за человека не считают, ты бесишься, это хреново сказывается на игре, а Алекс запрещает Стиви заниматься моей реабилитацией, потому что ему не нравится резонанс!

Мы с Боуменом тяжело дышали. Я потирал челюсть, а он – ребра.

– Я его об этом не просил.

– А тебе и не надо. Источник раздора – я, по мнению Уотерса. Я типа подвожу команду. Пусть я не подарок, но на команду-то мне не наплевать! – я начал ходить взад-вперед, растирая шею. – Я не золотая монета, чтобы всем нравиться, но в игре я полезен для сборной! Я уже четыре дня жду как привязанный! Не давлю, не заставляю, осторожничаю… Пока Стиви меня лечила, мы много общались. Я сосредоточился на восстановлении и не мешал ей приходить в себя после расставания с тупым гадом, который пудрил ей мозги. В этом и твоя вина есть, между прочим!

– В чем там моя вина?!

– Ей нужен нормальный старший брат, а не заместитель папаши! Ради тебя Стиви делала вид, будто у нее все в порядке, и нашла себе вот такой живой щит, который оказался сделан из дерьма.

Брови Боумена поползли вверх.

– А ты откуда знаешь?

– Она сама рассказала. Пока ты был поглощен собой, своей карьерой и уверенностью, что я появился только морочить ей голову, я ее слушал – и ждал, пока она оклемается, чтобы признаться ей в своих чувствах.

– Ты выставил ее своей очередной шлюхой! – взвился Боумен.

– По Сети до сих пор гуляет ролик, где ты развлекаешься в ванне с двумя голыми бабами! А я, – я постучал себя пальцем в грудь, – Стиви всего лишь поцеловал!

– Ни хрена себе поцелуй! У вас там чуть не началось прямо на полу…

Спорить с этим было трудно.

– Да, лучше бы этому произойти не в общественном месте и лучше бы какому-то козлу не сливать это в интернет, чтобы все, кто смотрит хоккей, строили догадки, но в свою защиту скажу – я не видел Стиви почти неделю и не совладал с собой.

Тут я воспользовался линией защиты, которую невольно подбросила мне сама Стиви. Это, конечно, вранье. Я не сделал этого раньше только потому, что член из-за травмы толком не работал, а Стиви еще расстраивалась из-за своего бывшего. Ну и приказ Алекса следовало хоть немного уважить.

Боумен скрестил руки на груди. Верхняя губа у него по-прежнему подрагивала.

– Стиви клялась, что это она тебя поцеловала, а не ты ее.

– Она не сомневалась, что ты взовьешься до небес, и не хотела, чтобы ты поехал меня убивать. Кстати, она не очень ошиблась.

Боумен вытаращил глаза, но тут же прищурился и тихо сказал:

– Ты был у нее.

Он не спрашивал, он утверждал.

Я понял, что ненароком вступил в кучу собачьего дерьма, сболтнув, что был у Стиви в то утро, когда видео набирало лайки в Сети.

За долю секунды Боумен оказался рядом и схватил меня за грудки. Может, он на пару дюймов пониже меня, но в плечах не ýже. Я бы сказал, что в драке шансы у нас равны – или только что были равны.

– Ты переспал с моей сестрой?

Я поднял руку и сжал запястье лапищи Боумена, которая накручивала на кулак ворот моей рубашки. Его пальцы были в опасной близости от моей глотки, и физиономия у него сейчас была как у убийцы.

– Рук, послушай…

– Отвечай на вопрос, Уинслоу!

– Это будет не по-джентльменски. Поговори сперва со Стиви, если тебе нужна информация.

– Ах ты, сукин сын! – он развернул меня и впечатал спиной в кирпичную стену.

– Эй, Рук, полегче, – подал голос Кингстон.

Я и забыл, что он здесь стоит.

Боумен лишь покосился на него.

– Кинг, не лезь. Ты парень хороший, но сунешься – урою, – и он подпер мне подбородок локтем, давя на горло.

– Остынь, Рук, – прохрипел я.

– Не пытайся меня успокаивать, она моя сестра!

– А я ее люблю!

Боумен свирепо засопел, будто готовый кинуться бык.

– Если поменяться ролями, ты бы отлупил товарища по команде, который соблазнил твою сестру?

– У меня нет сестры.

– Представь, что есть!

Я вздохнул.

– Не могу. У меня только брат, который козыряет моим именем, чтобы соблазнять женщин.

– Кинг, вот переспи Уинслоу с твоей сестрой, ты бы вышиб из него дух?

Взгляд Кингстона заметался по сторонам, будто он отыскивал однофамильца.

– М-м-м…

– Говори прямо! – повысил голос Рук.

– Я не прибегаю к насилию, чтобы решать проблемы, – отозвался Кингстон.

Рук вывернул шею, чтобы поглядеть на него, и двинул бровью. Кингстон вздохнул.

– Наверное, мне бы захотелось ему врезать.

– Кинг, ты что городишь?!

– Прости, Бишоп, но… – Он пожал плечами. – Долг старшего брата, да и видео это к тому же…

– Ну ты и свинья! Попомнишь, когда у тебя возникнет проблема с женщинами!

– Я не сплю с сестрами товарищей по команде, так что проблем у меня не возникнет.

Я почти не сомневаюсь, что разглядел в темноте насмешливую улыбку Кинга. Вот паразит!

– Я тебе врежу четыре раза, – Рук убрал руку с моего горла и отступил на шаг, хрустя костяшками со зловещей улыбкой.

– Два, и не по лицу и не в пах.

– Не-е, у меня полное право хоть раз дать тебе в морду.

– Ты уже врезал мне в челюсть.

Он затанцевал на месте, как боксер, и потряс руками.

– Это было до того, как я узнал, что ты спишь с моей сестрой.

– Три удара, и только по корпусу. Не в пах и не в голову. Нам не нужны заметные следы и тем более сотрясение, – вмешался Кингстон.

– Ты вообще на чьей стороне? – не выдержал я.

– Ни на чьей, здесь речь о праве старшего брата чинить суд и расправу. Надеюсь, после этого вы поглубже зароете топор войны. Команда безумно устала от ваших терок, так что разберитесь по-мужски, и покончим с этим, – Кинг приглашающе покрутил рукой.

Рук кивнул и попрыгал по-боксерски еще чуть-чуть, демонстративно сжимая и разжимая кулаки.

– Да бей уже…

От апперкота под дых я попятился, задохнувшись, и налетел на стену.

– Это тебе за видео, – Боумен поманил меня вперед.

Я с трудом отдышался, выпрямился (это далось через боль) и оттолкнулся от стены, приготовившись к новому удару. Боумен развел меня вторично и отоварил хуком в бок. Я рухнул на мусорный мешок, который оглушительно лопнул подо мной, будто взорвался. К счастью, в мешке оказалась только бумага и пластик.

– Шип, ты в порядке? – осведомился Кингстон.

– Ага… Дай мне секунду…

Едва я поднялся на ноги, а Рук принял свою боксерскую стойку, дверь бара распахнулась, отчего Кингстон чуть не проехался носом по переулку.

– Что, мать вашу, здесь происходит? – тренер Уотерс вышел в переулок, сморщившись не то при виде нас троих, не то от вони отбросов.

Я попытался непринужденно облокотиться о мусорный контейнер, потому что бок болел, как не знаю что, к тому же меня мутило от боли и смрада. Рук сунул руки в карманы.

– Мы тут просто беседуем, Алекс, – ответил он. Это могло бы сойти за правду, не будь мы запыхавшимися и потными.

Алекс поглядел на Кингстона.

Тот почти молитвенно сложил ладони.

– Они решают свои разногласия, а я выступаю посредником, чтобы спор не вышел из-под контроля.

– То есть ты записался в рефери?

– Нет, сэр, в посредники при дискуссии как беспристрастный наблюдатель, который хотел бы увидеть своих товарищей по команде помирившимися, дабы на льду нас уже никто не мог сокрушить…

– Блин, да ты способен продать обогреватель бедуинам, – буркнул Алекс, повернулся к нам и вздохнул: – Все разногласия выяснили?

– Практически, – кивнул Рук.