Усевшись на неё, аккуратно беру головешку за необуглившийся кончик и подношу к сигарете. Прикуриваю и кидаю головешку обратно. Затягиваюсь, выпускаю дым. Возле камина очень тепло, и меня не беспокоит, что часть попы полностью оголилась. Смотрю на огонь, который завораживает меня и уносит куда-то далеко. Флешбеками проносятся посиделки у костра на дачах, пикниках, мечты построить дом, в котором обязательно будет камин.

У меня вдруг появляется какое-то тревожное чувство. Как будто я не одна смотрю на огонь. Я резко оборачиваюсь, пепел с сигареты падает на шкуру, и я вижу, что в дверях стоит Кирилл. Без рубашки и в джинсах. В руках халат. Он молча смотрит на меня, отражение от огня подчёркивает рельеф его нижнего пресса, а глаза блестят. Я боюсь даже шевельнуться, и отчего-то мне совсем не хочется поправить сползшее полотенце.

— Не спишь? — прерываю я тишину.

— Не могу уснуть. Всё думаю о тебе.

— Я тоже.

— Не можешь уснуть?

— Нет. Не могу перестать думать о тебе.

Он ничего не отвечает, переступает через порог, закрывает за собой дверь, кидает халат на стул, медленно подходит ко мне, опускается на колени, и его лицо оказывается совсем близко от моего. Он смотрит мне прямо в глаза, затем быстрым движением выхватывает почти истлевшую сигарету из моих пальцев, кидает её в огонь и целует меня. Его поцелуй такой сильный, что, кажется, он вкладывает в него всё, что у него есть. Ставит ва-банк и кидается в пропасть, но без агрессии, без насилия. Я не могу противостоять этому и кладу ладонь ему на затылок и лишь сильнее его целую. Губами чувствую щетину, языком цепляюсь за его язык, руки Кирилла скользят по моей спине. Полотенце, которое хоть как-то драпировало мою наготу, спадает, я ногтями впиваюсь ему в плечи, мы издаём какие-то совсем нечеловеческие звуки. После того как он валит меня на шкуру, мой разум автоматически отключается, а сердце начинает бешено колотиться, так и норовя вырваться из груди.

Я не знаю, откуда, да и этого не может быть, но мне слышится музыка. Но я даже не могу её описать. Она просто у меня в голове и напоминает саундтрек к фильмам жанра экшн. Чувственные губы покрывают мою шею поцелуями, в то время как я расстёгиваю его штаны и ногами стягиваю их. Слышу частое дыхание, чувствую, как сильно бьётся его сердце, ощущаю, как горячий пульсирующий член упирается в меня.

Я настолько влажная, что он без труда проникает в меня. Его зрачки необычайно расширены, он смотрит со смешанным чувством страсти и нежности. Кирилл входит в меня всё глубже и глубже, рывками, жёстко, но при этом придерживает рукой мой затылок, чтобы я не билась головой. Одна его часть желает разорвать меня, а другая пытается сберечь как самое ценное, что у него есть в жизни.

Забрасываю ноги ему за спину и хватаю за волосы, двигаюсь в такт вместе с ним, сильно целую его и кончаю так сильно, как казалось, не кончала никогда. Кричу ему, чтобы он продолжал, и растягиваюсь на шкуре, обнимая его за шею.

Я напрасно понадеялась, что у меня будет несколько минут на передышку. Спустя всего лишь несколько секунд он спускается вниз и пускает в ход свой язык, который скользит круговыми движениями и словно током бьёт меня, заставляя выгибать спину, стонать. У меня кружится голова, темнеет в глазах, и в конце концов ногами я сжимаю голову Кирилла и продолжительно кончаю, царапая ногтями его плечи.

Он лежит между моих бёдер некоторое время, затем взбирается наверх, падает на шкуру, кладёт мою безвольную голову к себе на плечо и обнимает. Так мы и лежим, не произнося ни слова.

Что произошло, я не смогу объяснить даже через время. Но это было явно что-то нечеловеческое. Скорее, на основе животных инстинктов. Из чувств — лишь желание чего-то недоступного. Завоевание в нарушение всех правил. С его стороны, скорее всего, было так же. Наверное, поэтому это и случилось. Вот только одного не пойму: если это была только похоть, какого хрена моя голова делает на его плече и ни за что не хочет оттуда подниматься? Эй, голова, ты вообще как? Со мной? Или теперь на тебе только шляпу носить?

Голова не отвечала. Зато ответил Кирилл:

— Ты как? Живая?

— Скорее нет, чем да.

— Ох. Даже так?

— Что «ох»? Твоих… — я запнулась, — …частей тела дело.

— Виноват. — Он улыбается и целует меня в шею.

— Тогда ты приговорён.

— К чему?

— Сейчас узнаешь.

С этими словами я вскарабкиваюсь на него, беру член в руку и ввожу его в себя. Как только я села сверху и он вошёл в меня, сразу поняла, что могу тут же кончить. Но хотелось продлить процесс как можно дольше. Я впилась в его плечи пальцами и размеренно двигалась одними лишь бёдрами вперёд и назад. Видела, как его глаза закатывались, и чувствовала, как он сжимает мою грудь сильными руками с проступающими венами. Видя, что он сдерживается из последних сил, я вжалась как можно глубже в него и кончила, импульсивно содрогаясь своим телом и крича что-то. Как только я успокоилась, он вышел из меня и довольно сильно кончил, судя по выражению его лица и напору извергаемой спермы, которая ударила в стену за моей спиной.

Я рухнула на него и поцеловала в плечо. Он обнял меня и накрыл моим полотенцем.

Так мы пролежали неизвестно сколько, пока он не предложил перейти на диван. Я пыталась встать, но ноги меня не слушались. Он увидел это, взял меня на руки и сам перенёс на диван, лёг рядом и укрыл нас пледом. Он гладил меня по голове, перебирая пряди волос, я удобно лежала в ямке у него на плече. Камин уже почти погас. Особого разговора не было. Но не потому, что нечего было сказать, просто это было бы лишним. Мы лежали в обнимку и просто наслаждались друг другом. А потом уснули.


Я проснулась раньше Кирилла и тут же вспомнила события прошедшей ночи. Да уж, а ты та ещё шлюшка, Старкова. Но я точно не жалею. Смотря на то, как он сладко спит, одна часть меня захотела повторить, что было вчера, а другая, ну та, которая ленивая, решила, что я просто полежу ещё с ним чуть-чуть, а потом поднимусь к себе в спальню. Интересно, который час? Спят ли девчонки и есть ли кофе? Но голова всё ещё тяжёлая, поэтому я снова возвращаюсь к нему на плечо и дремлю. Мне вроде даже начинает что-то сниться, пока я не просыпаюсь от звука открывающихся в гостиную дверей. Кирилл просыпается тоже, но с трудом разлепляет веки и даже не поднимает головы. На пороге стоит Александра. От изумления она замерла и лишь спустя несколько секунд произнесла:

— Бонжур!

— Бонжур, — ответили мы с Кириллом.

— Ну, я позже зайду, — сказала она и тут же вышла, закрыв за собой двери.

— Упс, неловко, — огорчилась я и выше натянула плед на себя.

— М-м-м. — Он явно был ещё в объятиях сна. — Да ничего страшного. А вот если бы она ночью зашла, это точно было бы неловко.

— А она католичка?

— Да, вроде. А что?

— А то, Кирилл, если бы она вчера нас увидела, то с утра пригласила бы священника, чтобы демонов выгнать из дома. Так как нормальные люди так не трахаются.

— Значит, мы с тобой одержимые.

Он улыбается, но глаза всё ещё прикрыты. Какой же он милый всё-таки. Даже с колючей щетиной.

— Получается, что так. Слушай, пока тут вся прислуга не сбежалась, я пойду наверх, оденусь.

— Ну уж нет. — Он лишь сильнее прижимает меня к себе. — Не уходи. Там холодно. Давай я сейчас минутку полежу и сам поднимусь в вашу спальню, принесу тебе вещи, обувь.

— Ага, давай. Давай ты войдёшь к Лизе с Дашей, которые, я знаю, спят голые. Ты, конечно, мужчина привлекательный, но не думаю, что они будут рады видеть тебя с утра так же, как я.

— Чёрт, точно.

— Ладно, я пойду. Можешь попросить, чтобы мне кофе сделали?

— Если ты меня поцелуешь. — Он наконец открывает сонные глаза, потягивается и смотрит на меня. — Я приготовлю тебе кофе сам.

— Если ты мне приготовишь не просто кофе с молоком, а капучино с пенкой, я тебя не только поцелую, — говорю я, облизывая губы.

— О! Мне нравится! А что мне будет причитаться за завтрак? — Он проводит пальцем по моим губам.

— Ах ты, вымогатель!

Я целую его, затем накидываю халат, который висел на спинке стула со вчерашнего вечера, и выпархиваю из комнаты, останавливаюсь лишь на миг, в дверях, взглянув на него, такого милого и уютного.

Бегом поднявшись на второй этаж, врываюсь в спальню и, к своей досаде, обнаруживаю, что девчонки уже не спят, но ещё лежат, строча кому-то сообщения.

— О! Смотри, Даш, вернулась.

— Ага, вижу. Как думаешь, сейчас будет легенда про то, что она в душе была? Или про то, что кофе пила?

— Ну, для версии с кофе она не такая бодрая, а легенде про душ явно мешает запах хорошего секса. Чуешь? — Лиза оторвалась от телефона и пронзительно сверлит меня взглядом.

— Чего? — Я как можно правдоподобнее пытаюсь строить из себя дурочку.

— Ничего, Марго. Где ночью была?

— Спала.

— Это-то понятно. — Даша положила телефон на прикроватную тумбочку и тоже начала меня сканировать. — Но где?

— Так, мамочки. Слишком рано ещё для подобных допросов. Сами как? Выспались?

— Ладно, ладно. Переводи тему. У нас вся дорога до Португалии для расспросов будет.

— Пф-ф-ф. Не понимаю, о чём вы. — Я прячу глаза и подбираю с пола вещи.

— Ага, — Лиза зевает, — но хоть скажи, как было?

— Что было? Да вы о чём вообще?

— Ладно, — Даша успокаивает Лизу, — потом всё расскажет. Но было бы плохо — пришла бы раньше.

Пока они заливаются смехом, я одеваюсь и молю Бога, чтобы на спине или где-нибудь ещё не оказалось следов бурной ночи.