И отпустил меня, отправляясь в темноту монастыря.

Я стояла, не в состоянии отойти от шока. И даже понятия не имея, какого зверя я сегодня разбудила.

Глава 8. Смакуя

Утро.

Я еле разлепила веки, слыша шороги и отдаленные шаги в коридорах. Еще совсем темно, но тут это уже утро.

Несмотря на мою ежедневную работу, болело практически все. Ныли плечи, кисти, мышцы спины и бедер. Я ощущала, как на теле явно проявлялись синяки от вчерашних событий.

Ох, мое бедное тело. Надеюсь, ты простишь меня за все, что с тобой случилось.

Уже поднимаясь, дверь приоткрыла сестра Анна, удовлетворенно меня поприветствовав.

Через секунду, когда она скрылась, я в спешке схватила небольшое зеркало, оглядывая свою шею. Ох, все таки остались красно-синие следы, благо, начинающиеся там, где обычно был подрясник.

Я как можно скорее оделась, чтобы не встретить новых посетителей, и также торопливо спрятала шарф в нижнюю полку.

И уже вышла в темные коридоры, направляясь в Клуатр.


***

Я видела его всего несколько раз. На утреннем сборе. Завтраке. В коридоре в сопровождении сестры Катарины. И каждый раз он смотрел на меня так, что у меня краснели щеки.

Его выдавали лишь глаза.

И они не давали мне успокоиться все утро.

Обед настал быстро. Мне, наконец-то, получилось отвлечься на кухне, было все еще мое дежурство.

И вот я уже входила в церковь, занимая привычное место. Франциск уже начал обеденную службу, вновь читая текст искусственным голосом. Никто не спускал с него глаз, однако, я больше не была уверена в настоящей причине.

Какой же он был… Другой. Словно из иной реальности. Или вчера он был из иной реальности… На смену этим мыслям приходили другие. Горячие, страстные сцены в машине, будоражащие мое сознание.

Воспоминания заполняли меня, затуманивая мой взор. И отпустив лишь тогда, когда все уже начали подниматься со своих мест.

Я помедлила, оказываясь одной их последних.

— Сестра Мигель, — я испуганно развернулась, — вы не могли бы задержаться? Хотел уточнить по тем манускриптам, которые я вам порекомендовал.

Я замерла, встретившись глазами с Настоятелем. Другим, чужим.

Мои губы стали ловить воздух, как у рыбы, пытаясь подобрать что-то, кроме панических восклицаний. Абсолютно не понимая, о чем он.

— Я… Я…

Вышла последняя монахиня, не обращая на нас внимания.

По щелчку его взгляд переключился, и я увидела вчерашнего Ника с тем же животным желанием в глазах.

Он тут же прижал меня к ближайшей стене, впиваясь в поцелуе, мучительно пробежавшим по моим внутренностям.

Я тихо застонала от сладости его губ, ощущая мои любимый аромат.

— Я соскучился, — прошептал он, приподнимая подрясник.

И запустив под него руку, находя нужное ему место.

Я резко выдохнула, ощутив его пальцы внутри. Все внутри так же болело, но все равно так ярко не него отзывалось.

— Ник, не здесь, — прошептала я в стоне, сводимая спазмом.

— Я не могу перестать о тебе думать, Софи. Просто не могу, — он целовал мою шею, стимулируя меня все сильнее.

О боги, сейчас же может зайти кто угодно, разоблачив нас. И было страшно подумать, что же нас будет ждет.

Его пальцы входили глубоко, но постоянно возвращались к моему клитору, дразня меня.

Дурманя. Все больше и больше.

Еще. Пока меня не свела очередная судорога, практически заставляя меня сползти по стене в оргазме.

— Ммм, — лишь простонала, совсем забывая, как думать.

Его рука тут же исчезла, напоследок сладко укусив меня за верхнюю губу.

— Жду тебя в своей комнате после отбоя, — прошептал он, возвращая себе маску невозмутимости.

— Сестра Мигель, — вдруг услышала я голос Мэри на входе, явно потерявшую меня.

— Хорошего вам дня, сестра Мигель, — вежливо улыбнулся Франциск на безопасном расстоянии, направляясь к выходу.

Я лишь шокировано сглотнула, выпрямляясь и роняя сиплым голосом.

— И вам… Настоятель.


***

Я терялась в пространстве. Какой только поворот смогли приобрести недавние события? Как все так перевернулось за один день?

— Подай мне, пожалуйста, специи.

— А? — рассеянно посмотрела в сторону Клавдии.

Та встряхнула мокрыми руками, вытирая о полотенце.

— Специи?

— Ах, да, — поставила я перед ней миску сушеного розмарина.

— Надеюсь, ничего не случилось, — продолжала какую-то тему Мэри.

— Кто знает. Может быть они за нами следят.

— Но какое им до нас там дело? Разве у нет Настоятеля других обязанностей, чем…

— Чем что? — уловила я момент разговора.

— Чем все время приезжать к Аббатисе.

Я округлила глаза, давя смешок. Да неужели я становлюсь свидетельницей сплетен?

— Что ты имеешь в виду? — прищурилась.

— Ну, — женщины заозирались, явно встревоженные, — он никогда так часто не приезжал. Я его видела то всего один или два раза за столько лет. А тут уже четвертый раз за три месяца!

Мэри была сложно чем-то напугана, ее лицо никогда не было столь эмоциональным. Столь встревоженным.

— Думаете что-то случилось?

— Упаси нас Господь, надеюсь, что и вправду лишь политические дела, — уронила Клавдия, перемешивая овощи на ужин.

Да уж. Надеюсь, что все это так и останется политическими делами. И не появятся очередные, но уже более странные версии.

Но что было волнительным, так это частый приезд Франциска. Его появление явно встревожило местных женщин. Особенно тот факт, что никто даже и не мог представить его истинные мотивы.

И чем быстрее приближался вечер, тем больше сходил с ума мой пульс.


***

Уже давно стемнело. Все казалось таким размеренным, спокойным. Естественным. И в какой-то момент я уже приняла, что это будет мой новое нормальное.

Я слышала, как стихли последние шаги. Как затихли последние голоса, больше похожие на отголоски эха.

Тихо приоткрыла дверь, в очередной раз убеждаясь, что я осталась наедине с монастырем. Насколько я знала, ранний подъем и тяжелая работа заставляла монахинь засыпать практически мгновенно. Даже возраст здешних женщин не являлся этому преградой.

Идти пришлось в противоположную часть здания, вдоль темных коридоров и залов, противоположной спальной части.

Я нечасто бывала в этом крыле. И до приезда Франциска даже не знала, что здесь имелась комната, предназначенная для гостей. Это было большой редкостью в монастырях, где посетителей обычно не наблюдалось.

Его дверь была приоткрытой. Я легко толкнула ее, тихо заходя в комнату. На самом деле я немного медлила. Отчего-то присутствовало опасение, причину которого я до сих пор не могла понять.

Настоятель снимал рясу, оставаясь в футболке и вешая ту рядом с кроватью.

И, заметив меня, взглянул на меня уже таким родным взглядом.

— Привет, — почти прошептала я, замирая.

В горле сразу как-то пересохло, взгляд помутнел.

— Привет, — тепло отвечал мне Ник. Уже мой Ник.

Я закрыла дверь, поднимая на него глаза. Он молча смотрел, глаза наливались кровью, как и мои щеки.

Затем, сделав медленный шаг, он аккуратно стянул полуапостольник, дав рассыпаться моим волосам. Нос втянул их аромат, глаза прикрылись.

Таким же темпом он расстегнул ремень, дав мне больше места для воздуха, который уже давно закончился.

Мужчина явно не спешил. Знал, что я буду его весь этот вечер. Оттягивал самый сладкий момент. Для нас обоих.

Его пальцы подхватили подрясник, поднимая и высвобождая меня из него. Также спокойно, властно. Но все также требовательно.

У меня перехватило дыхание, когда его глаза вновь стали гулять по моему телу.

— Не успел еще рассмотреть? — тихо засмеялась.

— У меня уже успела сформироваться привычка, — сглотнул.

— К чему?

— Твоему телу, — он наклонил голову, прикасаясь губами моего плеча.

Дыхание пустилось в вальс.

— И что ты будешь с ней делать? — продолжала.

— Наслаждаться, — нижняя сорочка уже была стянута.

— А завтра?

— Для меня сейчас не существует завтра, — мое обнаженное тело покрылось мурашками от здешней прохлады, — Но как бы я хотел, чтобы время остановилось.

Я грустно улыбнулась.

— Да, — отвечала.

И уже через секунду была поймана его горячими губами. Которые больше не могли быть на таком большом от меня расстоянии.

Я тихо застонала. От ее аромата, движений, прикосновений. Все тело напряглось от предстоящих ощущений.

Это всегда было моим любимым моментом. Моментом До. Предвкушением концерта через пару часов, встречи с любимой подругой детства, прилетающей вечером, любимого пирога, запекающимся в духовке.

И предвкушением блаженства, когда уже прозвучал первый поцелуй, начавший этот вечер.

Я трясущимися руками стянула с него футболку, разглядывая в свете такое крепкое тело. Плечи, шея, татуированные руки. Мышцы, которые не выпирали, как у перекаченных спортсменов, а были лишь заметны при движении.

Он уложил меня на деревянную кровать, снова кусая мое тело, переходя выше.

— Ник, только не шею, — прошептала.

Он игриво отстранился, с аппетитом вглядываясь.

— Боишься?

— А ты? Если что-то увидит синяки, которые ты оставил, мне конец. Нам обоим.