— Микки! — кричу я.

— Уходи, Дрю! — она кричит через дверь.

— Не раньше, чем увижу тебя, — отвечаю я. — Я люблю тебя. Ты не можешь уехать.

Я наклоняюсь над дверью, расположив руки по обеим сторонам двери. Я опускаю голову, потому что кружение в моей башке начинает заваливать меня.

— Дрю, ну не нужно все усложнять, — умоляет она.

Мир вращается вокруг меня. Все плывет у меня под ногами, и я плыву вместе со всем. Я хватаюсь за раму покрепче, надеясь удержать равновесие.

Осматриваю себя и закатываю глаза от досады. Мой внешний вид оставляет желать лучшего. Я обязан был переодеться прежде, чем ехать к любимой женщине. Рубашка мятая, и несколько дырок со спичечную головку красуются на ней. Я сам проделал их, выкручивая нити. Мои джинсы изорванные и грязные. Я выгляжу нищим бродягой, неудивительно, что Гэвин укоризненно смотрел на меня, когда я усаживался в машину.

— Микки, я не заслуживаю твоего прощения. Но я умоляю тебя, не уезжай. Не оставляй меня одного.

Я совершил ужасную ошибку, избегая ее после того, как Оливия вывалила свою бомбу на нас, но это же не означает, что она должна отойти в тень. Мы могли бы работать вместе. Я расскажу ей обо всем. Я даже расскажу о Ребекке и Отэм. Очень мало людей знают о них, но, если она даст мне шанс, я добавлю ее в этот список.

Потерять свою дочь было самым большим горем в моей жизни. И по сей день, я виню себя за то, что случилось с ней. Это была моя вина, что она умерла, и мне до самой смерти нести это бремя.

Слезы наворачиваются на глаза. Я поднимаю лицо вверх, всматриваясь в дверной глазок, как будто что-то могу разглядеть. Потерянный и сломленный. Все, кем я дорожил в этой жизни. И она собирается оставить меня и махнуть в Техас.

— Дрю, пожалуйста, сделай одолжение нам обоим, уходи! Я сделала свой выбор. Ты ничего не сможешь изменить! Прости меня! — ее голос звучит сквозь слезы. Ее слезы разрывают мое сердце.

Теплые руки цепляются за мои плечи.

— Младший брат, она не хочет тебя видеть. Давай убираться отсюда.

Я кладу голову на прохладное дерево двери и закрываю глаза, игнорируя просьбу моего брата. Ночь тихо шелестит вокруг меня. Чем дольше я стою у закрытой двери, тем больше отчаиваюсь. Она не может покинуть меня. И что из того, что я сам уединился на несколько дней? Это ничего не значит. Она просто должна позволить мне войти, и мы все обсудим.

С новой решимостью я грохнул кулаком по двери:

— Черт возьми, Микки! Открой эту чертову дверь. Я не могу жить без тебя! Разве ты не видишь этого?

— Если ты действительно заботишься обо мне, ты просто уйдешь, — плачет она.

— Все, о чем я прошу, это несколько минут. Позволь мне увидеть тебя. Ты так нужна мне, Микки!

— Я не могу, — каждый вдох, что она делает, становится все более неровным.

— Дрю, серьезно. Давай уйдем прежде, чем кто-то вызовет полицию, — Гэвин тянет меня за плечи, пытаясь оттащить меня от двери.

Я отмахиваюсь от него:

— Как бы ты себя чувствовал, если по ту сторону двери стояла Морган?

Гэвин поворачивает ко мне лицо, в освещении коридора казавшееся мертвенно-бледным:

— Я бы боролся за нее, — признается он.

Кивком головы я вновь переключаю свое внимание на дверь, что отделяет меня от любимой. Я снова затарабанил кулаком по двери. Удары не нравятся моим рукам.

— Микки, если ты не откроешь эту чертову дверь сейчас же, я клянусь, я ее вынесу.

— Дрю, ты же слышал ее. Маккензи должна уехать, — авторитетный голос Джареда заменяет голос Микки с другой стороны двери.

Я ошеломленно смотрю на дверь: какого хрена Джаред делает у нее? Ей захотелось поговорить с Джаредом, а меня она просто игнорирует. Этот сукин сын признается ей в своей любви, хотя знает, что она любит меня, и теперь рассиживает в ее квартире как король. О, черт, нет! Теперь нет никакой возможности оттащить меня от ее квартиры. Кровь вскипает, желание ударить Джареда срывает мне крышу с орбиты.

Все вокруг наливается красным. Все, о чем я могу думать, так это о том, что посторонний мужчина заперся с моей девушкой в квартире, и я собираюсь преподать ему урок. Микки моя! Я так толкаю своим телом в дверь, что она трясется и гремит от удара.

— Ну, теперь держись, Джаред, — рычу я.

Тишина.

— Клянусь Богом, если ты не впустишь меня, я выломаю дверь, — пустая угроза. Гэвин фактически висит на мне, не позволяя снова штурмовать дверь. К тому же, мир вращается так быстро, что я совсем не уверен, что смогу просто идти, не то что выломать дверь.

Звук отодвигаемого засова эхом разносится в ночи. Я покачиваюсь на своих ногах, ожидая, пока Джаред откроет дверь. Первым делом я хочу врезать ему в челюсть. В следующей позиции числится возможность проникнуть внутрь квартиры, заключить Микки в свои объятия и никогда не отпускать.

Когда дверь чуть приоткрывается, ярость с новой силой вспыхивает во мне. Этот крысеныш намеривается воспрепятствовать мне войти. Ну, ты еще пожалеешь об этом!

— Уходи отсюда, — говорит Джаред.

— Я должен увидеть ее.

Не так много разницы между мной и Джаредом. Он высок и строен, зато я сильнее. Плюс со мной Гэвин. Наша весовая категория явно перевешивает вес Джареда. Мы легко подвинем его с дороги. Призрак ухмылки блуждает по моим губам. Ах, ты сволочь. Я кладу руки на дверь и толкаю изо всех сил.

— Нет! Она не хочет тебя видеть! — голос Джареда становится напряженным.

— Какого черта ты делаешь? — кричит Гэвин, оттаскивая меня от Джареда.

Я освобождаюсь от рук Гэвина, и я смог протащить свое тело через щель в двери, прежде чем Джаред захлопывает ее. Мои глаза быстро осматривают комнату. Ее присутствие настолько очевидно, что у меня не возникает проблем с ее поисками. Она распласталась по стене позади Джареда.

Свет от торшера ореолом окутывает ее голову и подчеркивает потоки слез, что безостановочно стекают по ее лицу. Ее красивые светлые волосы чем-то заколоты на макушке, и одежда оставляет желать лучшего, впрямь как моя. Ей очень больно, и я причина этой боли. Мне просто необходимо исправить это.

Наши глаза встречаются, и в мгновение ока мой гнев утихает. Мой прекрасный ангел рядом. Даже несмотря на свое бедственное состояние, она абсолютно прекрасна и это ощущение тепла, которое всегда присутствует в моей душе, теперь разливается по венам.

Я протягиваю руку, желая коснуться ее, игнорируя попытки Джареда вытолкнуть меня обратно и дергающего меня Гэвина. Одно касание, вот что мне нужно.

— Пожалуйста, — умоляю ее позволить мне забрать ее боль. — Пожалуйста, Микки! Я не могу представить, что не смогу обнять тебя снова, не смогу любить тебя снова. Пожалуйста.

Она двигается ко мне, протягивая свою руку, собираясь прикоснуться к моей протянутой руке. Ее голубые глаза, покрасневшие и опухшие, и она двигается мне навстречу будто загипнотизированная. Затем, без предупреждения, она качает головой и прижимает свои руки обратно к груди. Гнев, обида и печаль превращают ее лицо в маску эмоций. Она вновь прижимается к стене, яростно качая головой, ее руки поднимаются к лицу и грудь заходится в душераздирающем рыдании.

— Малыш, я тебя умоляю, — шепчу я сквозь свои собственные слезы. — Я так люблю тебя. Позволь мне исправить это. Я могу все исправить.

— Черт победи, Дрю! Разве ты не видишь, что делаешь с ней? Ты должен уйти! — Джаред смотрит сквозь меня на Гэвина. — Убери его отсюда!

Естественно, во мне тут же вскипает желание наподдать Джареду. Как он смеет вставать между мной и Микки, но, видя, как она расстроена, что-то надламывается во мне. Вся злость, которая скопилась во мне, в тот же миг улетает. Я чувствую себя таким беспомощным, но, как ни странно, трезвым.

— Джаред, пожалуйста, — умоляю я. — Мне нужно всего пять минут наедине с ней. Я заставлю ее увидеть, как сильно нуждаюсь в ней, как люблю ее и показать, что ничего не изменилось между нами. Я не могу жить без нее. Я уверен, ты меня понимаешь. Пожалуйста.

Ладно, может, и кажется бессердечным упоминать о его чувствах к ней, но я должен достучаться до него. Ведь только он стоит между мной и моей девушкой.

Джаред выглядит так, словно из него разом выпустили весь воздух. В сущности, я причиняю ему боль. Слезы показываются в уголках его глаз, но он не позволяет им пролиться, и тем более, чтобы мы увидели их.

Я чувствую себя в безопасности из-за своей развитой мускулатуры, но в принципе я знаю, что Джаред хороший парень. В первый раз, когда мы встретились, он обедал с Маккензи, и я подумал, что это Нэйт, но быстро понял, что он был еще одним поклонником прекраснейшей Маккензи Эванс. Моим первым впечатлением о нем стали его большие золотистые глаза, спускающиеся до плеч золотистые локоны и потрепанная внешность. Он считает себя современным рокером. И я был близок в своей оценке. Он был музыкантом, но не рокером.

Его ноздри раздуваются, и он выдыхает.

— Я тебя понимаю, Дрю. Но я также понимаю, что ей нужно немного времени, поэтому ты должен отпустить ее. И ты поступишь правильно, мужик. Просто позволь ей уехать.

Кишки в комок скручиваются в животе. Отпустить ее? Это слишком больно отпустить ее. Я не могу этого сделать. Никогда! Она въелась в мою кровь, она часть меня, и я не могу жить без нее. Несмотря ни на что, я все же дорожил своей жизнью.

— Я не могу, — я настораживаюсь, потому что мой голос мне самому кажется слабым. Правда, я слаб, но негоже показывать этого моему сопернику или брату. Если я не могу жить без нее, как мне быть уверенным, что он может?

— Ты можешь, — Джаред осторожно кладет ладонь на мою грудь.

— Если бы она просто выслушала меня, Джаред, — скулю я. — Я не хочу Оливию. Я хочу ее. Микки. Мне нужна Микки.

— Я знаю.