Янка Рам - Уязвимость

— Помогает… — всхлипывая смеюсь я, поджимая губы.

— Съешь побольше сладкого и не переживай. Я позвоню тебе вечером.

— Кирилл… — на эмоциях вдруг набираюсь я смелости.

— М?

— Спасибо.

Ну вот! Порядок в магазине наконец-то наведен. Новая партия книг расставлена по местам — жанрам и форматам.

Я испытываю умиротворение занимаясь книгами. И даже могу не думать и не чувствовать происходящего какое-то время. Книги, их запах, ощущение в руках — это как медитация. Выключает из реальности.

Но вот книги оставлены в покое, и я оглядываюсь. Никто не отменял реальность. Она скоро обрушится на меня.

И от этого ужасного ожидания я заторможена и постоянно переспрашиваю людей, не в состоянии с первого раза уловить месседж. Внутри меня разрывает противоречивыми ощущениями. Мой «реал» и «нереал» столкнулись. И помехи от этого столкновения совершенно разных по эмоциям частот не дают мне настроиться ни на то, ни на другое.

Мне гадко от мысли, что Стас может нагрянуть в любой момент. И мне больно от произошедшего. Никогда не думала, что так остро буду переживать это. Мне казалось мы так близки уже к расставанию, что случись любая мелочь и мы разлетимся как бильярдные шары в разные стороны. Мне казалось, я готова к этому и легко переживу. Но… Вот случилась не мелочь. И я хочу отлететь от него, но чувствую, что вот так вот запросто не выходит.

Сталкер. Кирилл…

Внутри порхает нежным трепетным чувством от его подарка. От того факта, что он способен почувствовать меня настолько глубоко и дать именно то, что мне нужно. Картина прекрасна, пахлава поражающе лечебна своей сладостью и нежностью, он же… Никогда бы не помыслила, что можно быть настолько пораженной и очарованной совершенно чужим, незнакомым тебе человеком, которого ты никогда не видела даже в лицо, да и не общалась по большому счету! Который тебя (на секундочку!!) похитил и превратил твою квартиру в "аквариум"! И я не чувствую больше возмущения! Нет, всё так же он вызывает страх и неловкость. Ощущение неадекватности происходящего. И тем не менее… Спасибо тебе, сталкер, что ты был в этот момент со мной!

И что сейчас, думая о том, что вернусь домой, я не болею от своего одиночества, я знаю, что ты за мной присматриваешь и тебе не плевать.

Я больна…

Ну и что.

«Ну и что»!!!

Это он так сказал, и я теперь это тоже очень остро чувствую.

НУ И ЧТО.

Я хочу, чтобы он оставался со мной и дальше.

Очередные покупатели выходят. Слышу по перезвону колокольчиков. Но перезвон затягивается, а значит кто-то зашёл. Поднимаю глаза, чтобы поприветствовать, так и замираю с открытым ртом. Арина!

— Саша, привет… — разглядывая книги идет она мимо. — Это тебе.

На стеклянной витрине передо мной оказывается большой стакан кофе с трубочкой.

— При-и-ивет… — растерянно тяну я. — Спасибо.

Вот уж кого не ожидала…

Во рту пересыхает. Арина очень тесно связана у меня с образом сталкера. Она для меня немножечко он. Часть его. И я растеряно наблюдаю за ней, пока она рассматривает книги.

На моей витрине лежит открытая книга. Арина берет ее в руки, листает…

— Ты читаешь?

— Я…

— Я хочу купить эту.

— Достаю для неё с полки такую вторую.

— Нет. Именно эту.

— Хорошо. Это для Кирилла?

Арина вздрагивает, поднимая на меня удивленные глаза.

— Да. Это для него.

Её взгляд пытливый и внимательный.

— Ты плакала…

Открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но как рыба захлопываю. На глаза наворачиваются слёзы от того, что мне так неожиданно ткнули внутрь, в больное место. Чувствую, как лицо горит и идет пятнами. И я просто пожимаю плечами.

— Из-за мужчины? Не смей плакать, — холодно прищуривается она. — У тебя все хорошо.

— На самом деле — нет. Но я не хочу это обсуждать.

— А ты попробуй, иногда помогает.

— Ты чужой мне человек!

— Чем ты определяешь степень близости?

— Чем… Не знаю… Степенью… ммм… открытости, доверия. Доверия и открытости мне.

— То есть я стану тебе близкой, если доверю тебе что-то личное?

Пожимаю плечами, не понимая из какой логики мы попали в эту точку разговора.

— Я в теории… — неуверенно бормочу я.

— Тебе легче доверять человеку своё личное, если ты знаешь нечто личное о нём?

— Возможно…

Зачем она это всё спрашивает?

— Тогда выстрел дуплетом. Из одного створа по твоему доверию, а из второго по твоему ощущению, что у тебя всё плохо. Хочешь?

— Ну попробуй…

— Когда мне было столько, сколько тебе сейчас, я три года уже была в рабстве.

— В каком смысле?…

— В самом настоящем, Саша, — ее глаза приближаются к моим. — Без всяких романтических интерпретаций. В чужой стране.

— Сексуальном?… — открываю я рот.

— В том числе.

И мы зависаем глаза в глаза, я вижу, чувствую, что она не врёт! Что там внутри у неё еще не зажило! И в моей голове звенит от ужаса чувствовать это.

— Достаточно откровенно для близости?

Я хлопаю на неё глазами, пытаясь осознать и представить то, что она сейчас сказала. Получается плохо…

Арина отстраняется, словно стирая тот коридор из внутренних переживаний, что вдруг установился между нашими взглядами. Вдох поглубже. Ее ноздри нервно вздрагивают… Слегка грубоватая ухмылка…

— Поверь мне, у тебя ВСЁ хорошо! Чем не можешь наслаждаться — выкинь. И расслабься… Позволь себе наслаждаться остальным!

Шокированно молчу.

— Хочешь в бассейн? — как ни в чем не бывало.

— Нет, спасибо.

— Почему?

— Устала…

— Массаж? У меня есть отличная массажистка!

— Арин, не надо, правда! Я очень благодарна ему за заботу, но использовать так тебя — это уже перебор какой-то. Он тебе платит, чтобы ты со мной немножко «подружила»?

Лицо Арины застывает, она саркастически ведет бровью и фыркает от смеха, кусая губы, чтобы не смеяться.

— Ладно, — берет она себя в руки. — Пей кофе, пока не остыл. И больше не смей плакать. Иначе чья-нибудь голова будет откушена.

— Чья?… — распахиваю я в ужасе глаза.

— Главное, чтобы не наши с тобой! — весело подмигивает мне Арина, оставляя купюру на витрине. Забирает мою книгу.

— Пока, Саш…

— Пока… — растерянно смотрю ей в спину.

Делаю глоток кофе. С макадамией…

Откуда ему знать такое?!?

Но это больше не пугает меня. Мне просто приятно, черт возьми. Стас до сих пор не в курсе какой кофе я пью. Хотя я говорила ему раз десять. Он ни разу не привез мне его вот так вот нечаянно проезжая мимо…

После визита Арины плакать действительно больше не хочется. Я хочу домой. Повесить картину, включить музыку, и доесть пахлаву с чаем. У меня действительно ВСЁ в порядке. Жизнь продолжается. Не смотря на маму, Петра, Стаса, Арину и сталкера. А во многом благодаря последним двум. И спасибо им за это. Да неадекватно. «Ну и что»… Отличная мантра для моей сумасшедшей реальности.

Достаю еще одну книгу и погружаюсь туда.

Вечером закрываю магазин и выхожу с чувством предвкушения вечера. Он обещал позвонить. Намеренно блокирую все попытки мыслям о Стасе втечь в мои внутренние переживания. Нет. Не хочу. Выкинуть всё, чем не наслаждаюсь. Я хочу научиться так.

Но мне не удается попрактиковать этот совет. Разворачиваясь, я сталкиваюсь с тем, кого намеренно выкидывала целый день.

— Здравствуй, Саш…

Внутренности сжимаются и меня мгновенно сводит. Все подаренные мне матры — и Арины, и сталкера, вдруг перестают работать. И мне уже не «ну и что» и я не могу ничего «выкинуть».

— Нет! — поднимаю я ладони. — Не говори со мной. Не трогай меня! Меня больше не существует.

— Я понимаю… — закрывает он глаза. — Но нам надо поговорить.

На его щеках снова пятна.

— Мне — нет!

— Надо, — перехватывает он меня за руку.

— Не смей прикасаться!

— Этот разговор состоится все равно!! — рявкает он. — Я хочу немного взрослости, Саша! Поговори со мной!

— Не хочу я!

— Давай… — тащит он меня к открытой дверце машины. — Не устраивай на улице скандал. Мы просто поговорим!

Я оказываюсь внутри.

Он замыкает мою дверцу.

И я рвано дышу, пытаясь погасить чувство тошноты.

— Разные вещи случаются в жизни, Саша! Люди должны разговаривать.

В какой момент с тобой случилось это откровение?! — хочется проорать мне.

Ты не говорил со мной два года, черт тебя дери! Только выговаривал!

— Давай поговорим.

— Не могу.

— Тогда будешь слушать. Мне есть что сказать, — зажмуривается он болезненно. — К тебе или ко мне?

— Просто выпусти!

- Нет! Пока не поговорим — нет. К тебе или ко мне?

— В кафе! Или здесь, в машине.

— Нет, Саша, нет! Это долгий разговор.

— Да, Господи!! Что в нём долгого?!?

Но Стас настроен решительно, и я вижу по его непривычно перевозбужденному лицу и широким зрачкам, что он не в себе. Он не отстанет. И либо я сорвусь на истерику, либо…

Не могу допустить чтобы это всё происходило под камерами. Но и не ощущаю в себе сил, чтобы остановить это как-то. А биться при нем в истерике я не хочу!!! Никаких больше от меня чувств не будет. Надо пережить разговор. И я переживу.

— К тебе…

И мы едем.

И я кручу в голове спасительные мантры двух совершенно незнакомых мне людей, которые вдруг неожиданно наполнили смыслом мою жизнь.

Мы останавливаемся перед подъездом Стаса. Он открывает мне дверь подает руку. Не хочу прикасаться…