Янка Рам - Уязвимость

— А ты чо орешь-то, Фадеев? — слышу я сзади голос Арины. — Ты в “заповеднике”, забыл? Зайцы, белки, скунсы… Нахера ты орешь на оленёнка? Иди покури.

Он тяжело сглатывает. Послушно забирает сигареты со стола. Я замечаю, что у него тремор и пальцы дрожат. Выходит на лоджию.

Ошарашенно стою, глядя на чудом не разбившийся стакан в раковине.

— Посуда у нас не бьющаяся. В основном, — усмехается Арина, проследив направление моего взгляда. — А Кира не пугайся. Он тебя никогда не тронет. Но поорать может, если его пробить.

— Что я такого сделала?…

Меня потрясывает от его эмоционального всплеска.

— Отвечай на звонки, — пожимает плечами Арина. — Откуда ему знать, что все хорошо, если ты не берешь трубку?

— А если я не хочу говорить с ним.

— Ну не знаю… Напиши, что он “козёл”, а с тобой всё хорошо.

Нормальная инструкция…

Сполоснув стакан, Арина убирает его наверх.

— Чаю?

— Нет.

— Валерьяночки?

— Кириллу предложи.

— Обойдется сигаретой. Давай по бокальчику мартини?

Не дожидаясь ответа наливает два бокала. Подумав, достает третий. Наливает в него из другой бутылки — квадратной с черной этикеткой. Не успеваю уловить, что там написано.

— Кир, будешь? — поднимает она бокал повыше.

— Нет, — слышу его голос за спиной.

— Как хочешь! — выпивает она залпом. — А мне не помешает…

Опять сбегает.

Чувствую как он подходит ближе, чуть ощутимо касаясь моих пальцев своими.

— Не хотел напугать… — шепотом. — Но если ты… дерзаешь оголить чью-то уязвимость… то… защищай это. Не надо бить по этому.

Сжимаю его пальцы.

— Мне кажется все время, что ты вот-вот ударишь по моей.

— Нет.

Разворачиваюсь, заглядывая в его глаза. Он очень уставший.

Мои пальцы взлетают и замирают у его лица. Он закрывает глаза…

Чуть касаясь, веду под глазами, там тени…

— Хочешь, я приготовлю тебе ужин?

— Полночь, Саш… Приготовь мне завтрак.

— Хорошо.

— Я купил молока для тебя…

— Спасибо. Не запирай меня больше, пожалуста. Я не собиралась сбегать. Только прогуляться.

- Пойдем спать.

— Пойдем.

Просыпаюсь от ласковых прикосновений к моему лицу чем-то нежным. Пытаюсь открыть глаза, но что-то мешает мне. Тянусь руками к лицу, чувствуя пальцы Кирилла…

— Тихо… тихо… расслабься… это повязка…

Послушно позволяю ему завязать мне глаза.

Мое запястье обхватывает что-то мягкое, как обруч… слышу щелчок… Ловлю ободок пальцами. Кирилл перехватывает и вторую руку, тоже пленяя ее мягким браслетом.

— Что ты делаешь?…

— Хочу поиграть с тобой. Не бойся… Расслабься.

Обхватывая мои кисти своим, оставляет несколько проникновенных поцелуев на пальцах.

— Ты такая красивая…

Я растекаюсь от его слов и голоса. Он тянет мои запястья, прищелкивая мягкие наручники над головой.

Мне немного страшно. Меня никогда не пристёгивали, не связывали. Но его голос такой мягкий и руки очень нежные… Горячие ладони скользят по животу, ныряя под футболку.

Моё тело начинает напрягаться. Оказывается, когда ты беспомощен и уязвим, то все воздействия и прикосновения ощущаются гораздо острее. Но он не касается слишком уж “остро”. Просто поглаживает ладонями кожу, обрисовывает грудь, не прикасаясь к соскам. Обхватив ладонями лицо прикасается к мои губам своими. И рисует на нем пальцами, проводя по носу, повторяя линию бровей над повязкой… скулы… линия челюсти…

— Очень красивая… нежная моя девочка…

Присаживается между моими бедрами. Теплые губы, скользят по коленке…

Задирает футболку так, чтобы оголить грудь.

Я слышу его возбужденное тихое рычание.

Сжимает щиколотку, устраивая мою ступню у себя на плече. Двумя резкими рывками разрывает мои тонкие трусики по бокам. Я вскрикиваю от неожиданности.

— Кирилл…

Просто маниакальная страсть оставлять меня без нижнего белья!

— Небольшая жертва, — усмехается он. — Я купил тебе белье, наденешь другие.

Чувствую себя распятой и открытой. От этого ощущения кружится голова. А закрытые глаза делают меня еще более беспомощной. И я хочу, чтобы он отстегнул меня. Но и удовольствие мне хочется доставить ему тоже. И если это доставляет ему удовольствие… Прислушиваясь к себе, пытаюсь расслабиться.

Его руки очень помогают. Они просто гладят… гладят… Пока я не погружаюсь в горячее расслабленное состояние, и перестаю ожидать каких-то слишком острых неприятных касаний, которым не смогу сопротивляться.

С тихим стоном ложится лицом мне на грудь, и мы замираем так. Но мое тело начинает ломить от потребности в том, чтобы он продолжил начатое. Бедром я чувствую его горячий влажный член. И вот пока он прижат своим телом ко мне, моя тревога сразу же исчезает. Пусть берет связанной и делает все, что ему вздумается…

Но чувствую, как он встает с кровати.

— Кирилл… — мне очень неуверенно быть связанной и не чувствовать его.

— Все хорошо…

— Ты ушел…

— Чтобы включить камеры.

— Нет! — мои колени тут же соединяются, беспомощно дергаю руками.

— Почему?

Я не могу ответить ему почему. Это же очевидно…

— Почему? — более требовательно повторяет он.

Я слышу едва заметный звук включившихся экранов.

— Кирилл, не надо…

Он возвращается, разводит с давлением мои колени и устраивается сверху. Чувствую его щетину на щеке.

— Попробуй мне объяснить — почему нет.

Очень сложно подбирать слова, когда его член, касается меня там, где очень нужен сейчас моему телу.

— Не хочу чтобы были записи…

— Ты не хочешь, что я мог посмотреть запись с тобой, когда мне этого захочется?

— Ммм… Сейчас — да. Хочу. Но если мы расстанемся…

— Нет, — перебивает он меня.

— Но ведь… никто не знает, что будет завтра…

— Нет… — шепчет он. — Поздно. Я тебя не отпущу.

Господи, как же подкупают эти слова! Я не хочу, чтобы он отпускал меня! Никогда-никогда…

— Ты все подписала… Я буду всегда. И завтра… И послезавтра…

Его губы касаются моей шеи и от ощущения его щетины там, моё тело выгибается от удовольствия вжимаясь в него.

— И чтобы нам было хорошо… мы будем учиться… получать удовольствие… теми способами… — он гладит мою шею своими колючими щеками и, тая от этого, я почти не понимаю, что он говорит. — Которые… необходимы… другому…

— Что?

— Я помню твой сон…

Сон? Про мужчин?!

— Нас что — кто-то видит?!? — дергаюсь я снова.

— Тихо… — втрамбовывает меня в постель сильнее. — Расслабься.

— Господи… — я практически теряю сознание от этого факта.

— Доверяй мне… Ничто из того, что я делаю. Никак по тебе не ударит. Мы просто поиграем…

Его губы двигаются вниз по моему телу. Я понимаю, что моя грудь, закрытая им оголяется.

— Нет… нет… нет!!! — шепчу ему я. — Ты что творишь?!

— Реализую твою фантазию, — несколько чувственных поцелуев в лобок. — И учу отключаться в моих руках.

Впивается губами гораздо чувствительнее, вырывая из меня несколько хриплых стонов.

Что он делает там своими умелыми губами? Никогда не питала пристрастия к оральному сексу и не понимала в чем особое удовольствие от него, получая гораздо больше ощущений от пальцев, чем от языка. Но он…

— О боже… — выгибаюсь я от мягких уверенных атак его горячих губ.

— Я не хочу…

— Ты хочешь, — парочка звонких поцелуев. — Просто боишься и не доверяешь мне. Зря… Я буду учить тебя доверию.

— Развяжи меня!

— Нет.

— Так нельзя!

— Ну и что.

— Кирилл!

— Ты уже на камерах. Всё. От того, что я сейчас остановлю это, ничего принципиально не изменится. Давай насладимся… расслабься… и будь красивой девочкой… для меня.

Его волшебный возбужденный тембр очень убедительно звучит. И два его пальца внутри меня тоже очень убедительно двигаются. Я начинаю терять мысль. От факта того, что происходит мои уши закладывает и в голове шумит. Я словно теряю волю.

Нет, внутри себя я все еще не согласна, шокирована и…

Моё лицо залито красным, я уверена. Оно горит. От стыда я погружаюсь в какую-то горячую истому. Она отнимает способность мыслить. Ощущения от его ласк смывают последние остатки разума. Я ощущаю кожей “взгляд” камер.

Да. Ничего принципиально уже не поменяется!

И я потом убью его за это, я вытащу из себя его чертов маячок, я… я… Не знаю, что сделаю!!!

А сейчас… мои бедра дрожат… мышцы сводит судорогами удовольствия. А он все медленней и медленней…

— Быстрей, пожалуйста… — сорванным голосом умоляю я, не выдерживая.

— Мы не торопимся… — поцелуи становятся гораздо легче и нежнее.

Мне хочется поклянчить, похныкать… Но я кусаю губы, пытаясь быть хоть немного сдержанной на его эти чертовы камеры.

— Расслабься… Я хочу тебя слышать.

Отрицательно мычу, пытаясь сжать колени. И получаю чувствительный укус в бедро.

Истерично вскрикиваю от неожиданности. Дыхание срывается.

Поцелуи снова становятся ласковыми. Я слышу, как он урчит от удовольствия, словно огромный кот. Хищный…

— Где твои сладкие стоны, моя девочка?

- Нет…

— Нет?… — несколько точных и сильных рывков пальцами внутри.

Меня топит накатывающим предогразменым ощущением. Судорожно задыхаюсь, прогибась, как уличная кошка. Но пальцы также внезапно прекращают двигаться, как начали.

— Мм… да… да… — надрывно бормочу я, сдаваясь.

— И вот так еще…