Янка Рам - Уязвимость

— Ну какая разница, Саш? — закатывает она глаза. — Неужели ты откажешься от него из-за каких-то условностей или… особенностей? Ведь он же все равно самый лучший. И влюбился, как мальчишка в тебя.

Вздыхаю. Отказаться нет никаких сил. И от того, что “как мальчишка” голова моя кружится.

— Мне не нравится его работа…

— Это исправимо…

Он перестанет этим заниматься? Правда?… — ползут опять вверх мои брови в удивлении.

Я хотела его об этом попросить.

— Он это исправит, уверенна, и тебе все будет нравиться.

Корчу недовольное лицо. Это нечестно…

— Я другое… имела в виду. А он всегда так?… — крутя в воздухе пальцами подбираю слова. — Импульсивен.

— Только если упало забрало. А так вполне себе гранит. Если начинает орать, то не спорь и всё.

— И всё… — вздыхаю я опять.

Видела я, как ты не споришь! Но я так не смогу, конечно, кусаться с ним. Когда он начинает злиться на меня, мне хочется испариться. А единственный раз, когда я позволила себе противостояние, он разнес себя и все вокруг.

— А Кирилл сказал в него стреляли… — ловлю я ее взгляд.

Задумчиво положительно качает головой.

— Много раз… — вглядываюсь в нее внимательнее.

Опять кивает.

— Зачем стрелять в человека так много раз из травматического пистолета?

— Ну сейчас же не средневековье плетьми бить. Проще всадить резиновую пулю. Также эффективно, геморроя меньше.

— Что?…

— А давай я тебе еще налью? Скучно одной пить!

Дверь из комнаты Кирилла открывается. Поворачиваем головы, подтягиваясь и выглядывая за спинку дивана.

Кирилл после душа, в полотенце на бедрах… Хмуро сводит брови, оглядывая нас и гостиную.

— Не понял.

Проходит мимо Арины, выдергивая из ее пальцев бутылку.

— Чего празднуем? — недовольно смотрит на нее. — Возвращение на нижний уровень?

— Отнюдь… — пьяно улыбается она и поднимает как дохлую мышку его жесткий диск с дивана. — Мы также богаты как и были! Аллилуйя!

Диск выскальзывает у нее из пальцев и летит.

Я вижу, как глаза Кирилла округляются, и он в ужасе застывает на вдохе. Но Арина перехватывает диск второй рукой.

— Идиотка… — выдыхает он, отбирая диск. — Ты чуть ведро лимонов неугрохала сейчас!

— Упс…

— Как ты это сделала??

— Это не я… Это Саша.

— Саша? — строго смотрит он на нее.

Убирает диск подальше в шкафчик, на пустую кухонную полку.

— Ты что отправила туда Сашу?!

— Это было безо-о-о…

— Это было без моего разрешения! — цедит он рассерженно. — За моей спиной.

— А нехрен было нажираться с горя!

— Ты мне это говоришь?!

— Мы, на секундочку, спасли семью от разорения.

Начинается перепалка, в ходе которой Кирилл вытягивает из нас детали.

Мне кажется я присутствую при скандале родителей, и мне хочется спрятать голову под подушку. Потому что после каждого моего ответа он все сильнее и сильнее злится на Арину. И я чувствую себя их ребенком, который не желаю того, сдает одного из родителей другому.

И мне хочется встать между ними и…

— Я просил тебя беречь её, когда меня нет рядом! А ты… — обессиленно взмахивает он руками.

Его бинты мокрые. Он раздраженно смотрит на них. Подхватывает разделочные ножницы с подставки для ножей и с остервенением начинает срезать их с себя.

— Кирилл хватит, — не выдерживаю я.

— В комнату, Саша, — не поднимая на меня глаз.

— Кир! — пытается одернуть его Арина.

— И ты!

Арина, не споря, пошатываясь сбегает в комнату.

А я остаюсь. Его зашитые предплечья обнажаются. Он швыряет гору бинтов в мусорное ведро и принимается за другую руку.

Где-то я видела аптечку у них… Неуверенно прохожу мимо него, доставая коробку. Отыскиваю широкий бинт и антибиотик в порошке.

— Можно я… — с замиранием смотрю на швы.

— Никогда больше, — сдергивает он бинты, — так не делай.

— Это же было бе-зо-па…

— Если бы было безопасно, Саша, я бы отправил тебя туда сам.

— Не было?

— Я не знаю! — рявкает он. — Откуда мне знать, что в голове у этих людей! Откуда знать Арине? Тебе? Не надо самоуправства! Я решу любые проблемы САМ! В комнату!

Скручивает с бутылки виски крышку и льет на руки.

Съеживаясь от вида, как на его раны льется спирт, я отворачиваюсь и пошатываясь аккуратно иду в комнату.

Да… Благодарности за спасенное “ведро лимонов” ждать не стоит. Непредсказуемый мужчина.

Едва живая после горячего душа, обернутая в полотенце, падаю на кровать. Кирилла нет…

Надо переодеться в сухое, но голова кружится и тело настолько расслабленно, что я не могу себя заставить. Закрываю глаза, кладу онемевшие от алкоголя пальцы на лицо. Веду ими ниже, добираясь до кромки полотенца.

- Не останавливайся.

Разлепляю тяжелые веки. Оперевшись плечом на косяк, разглядывает меня.

— Я слишком пьяна… для… ммм… того, чтобы… не останавливаться.

— Мне это не помешает. Это даже хорошо.

Для чего же это может быть хорошо сообразить я не могу.

— А?

— Я обещал тебе игрушки… К ним надо привыкнуть, чтобы они начали приносить удовольствие. И нужно быть полностью расслабленной. Вот как сейчас.

— Что-то я… не уверена.

— Но это на десерт. Сначала основное блюдо — мы поговорим о произошедшем.

Он садится на кровать рядом со мной.

— Ты больше никогда не делаешь ничего подобного из того, что делала в последние пару суток. Не убегаешь. Не исчезаешь. Не доверяешь никому больше, кроме меня. И доверяешь мне абсолютно. Во всем. Поняла?

— Даже Арине?

— Арине ты можешь доверять, с понимаем того, что у нее слишком занижен барьер восприятия опасного, боли, допустимого в отношении женщины. Он у нее сломан. Она не понимает границ.

— Над ней издевались? — сглатываю я.

— Да. Настолько долго, что это стало нормой. Поэтому я прошу тебя не идти в таких ситуациях за ней, а скорее, вести ее за собой. Помочь ей установить этот барьер обратно. У тебя он очень высокий. Это будет для нее терапией, в некотором роде.

— Я поняла… наверное.

— Умница. Дальше… Мне много есть чего еще тебе сказать, Саша… — срывает он с себя полотенце.

Я закусывая губу смотрю на его уже готовый к бою член.

— Увы женщины не внимают словам. Поэтому я буду воспитывать твое тело и рефлексы. Ты будешь доверять мне больше, чем себе. По-другому мы не договоримся.

— Господи… Кирилл… не сегодня, умоляю.

— Именно сегодня. Ты нужна мне расслабленная и с выключенной головой.

— Для чего?

— Чтобы без анализа принять все, что я хочу тебе дать.

Он поднимает мою ступню и целует щиколотку. Его губы не торопясь двигаются выше по внутренней стороне.

— А что ты хочешь мне дать? — пьяно бормочу я.

— Доверие и удовольствие. Всего лишь… Хоть и в начале ты будешь полна сомнений. В целом, наши отношения выглядят точно также. Начнем править с секса.

— Доверие и удовольствие? Тогда — ладно… и немножечко сгущенки, пожалуйста.

Чувствую кожей его усмешку.

— Только в обмен, моя девочка, только в обмен.

Ах, забирай все что хочешь! Просто будь собой, таким, каким я тебя выдумала, и будь со мной.

— Во-первых, ты поедешь со мной в Цюрих.

Тут же напрягаюсь, пытаясь рефлекторно свести колени.

— Нет.

— Мне нравится, когда ты говоришь мне “нет”, - еще одна усмешка, на внутренней стороне бедра, очень-очень высоко… немного агрессивный поцелуй в лобок.

Горячий язык скользит по мне. С низким стоном удовольствия он втягивает мою губку в себя, медленно сжимает зубами, это не больно, скорее приятно, но моё тело боится и я вскрикиваю. Отпускает. Двигается выше, освобождая от полотенца мою грудь и впиваясь в нее. Прогибаюсь от накатывающей истомы. Немного нежных поцелуев в шею, и он касается моих губ своими.

— Я хочу поехать с тобой в этот клуб.

— Не хочу туда.

В груди сводит от протеста. Отталкиваю его в плечи.

— Почему? Ты боишься меня? Ты думаешь, что я сделаю что-то плохое с тобой? Кому-то отдам?

— Я не знаю, — начинаю трезветь и выплывать из своей сладкой истомы.

— Тогда почувствуй. Просто почувствуй. Ты — способна.

Его волшебный проникновенный голос может заставить меня сделать всё, что угодно! Я себе не доверяю в своих чувствах. Я полностью ослеплена им!

— Зачем мне ехать в этот клуб?.. Ты хочешь меня уравнять со всеми этими женщинами?!

— Ооо… Саша, — злясь. — То есть, если мужчина хочет разделять свои сексуальные удовольствия с оплаченной женщиной, то это нормально. А если со своей женщиной, любимой, то он предлагает ей нечто непристойное? Так по-твоему? Такие правила в твоем мире. Самое вкусное — шлюхам?

Его слова морочат меня. Я перестаю понимать, как правильно.

— В моём мире — другие правила. Все самое вкусное и интимное я буду давать своей женщине. Все самое откровенное я буду извлекать из ее фантазий и наслаждаться этим. Я не хочу ничего оставлять для шлюх, обламываться в чем-то самому или обламывать тебя. Тебе придется принять эти правила игры.

— Иначе?..

— Никакого “иначе”. Придется. Точка. На такие компромиссы я не иду.

— Но ведь, мужчины посещают этот клуб именно с такими женщинами!

— Ну и что.

— Мне будет неловко и…

— Ты будешь со мной. Тебе плевать должно быть на то, с какими женщинами пришли другие мужчины! Хотя ты и ошибаешься. И многие посещают это место со своими женами.