отхлебнул пива и запил рюмкой какого-то пойла, называемого в этом заведении

текилой. - Ага, - Марк не хотел начинать эту тему. - Ну и хрен с ней, - опрокинул

ещё одну рюмку Славик. - Я тоже первый раз развёлся, теперь второй раз женат, и

знаешь, всё по-другому, всё. А доча моя... жизнь моя, вообще не представляю, как я

жил без неё, прикинь. Землю переверну за мою Надюшку. И за Светку. Всё для них,

- распалялся Славик, накачиваясь. Марк усмехнулся, представляя радость жены от

практически уже невменяемого тела приятеля. Надо отдать должное, несмотря на

обилие женских прелестей вокруг, Славик не только не смотрел по сторонам, он

даже не разговаривал «о бабах», а только о работе или машинах. - Пойду, отолью, -

Марк покачнулся и встал, направляясь в конец длинного коридора. По пути он

потанцевал с парочкой уже бывших навеселе девушек, одну даже прижал к себе, и

она ответила, вжавшись в его тело, обхватив руками сначала плечи, а потом -

пропустив пальцы через шлёвки на джинсах, держась за них, шлифуясь животом о

пах Марка. Пах ответил полной боевой готовностью. Планы резко менялись. - Чёрт,

ты такой горячий, - лепетала девица, поглаживая рукой по уже стоящему члену. -

Такой красавчик, - она облизала губы и призывно откинула шею, позволяя себя

целовать. От неё пахло духами, женщиной, алкоголем и сладостью сигарет.

Пороком. Сексом. Возбуждением.

 У него давно никого не было, слишком давно для молодого тридцатилетнего

организма. Для пьяного мужского организма - даже больше, чем слишком давно. -

Поедем ко мне? - предложил. - Окей, - девица быстро согласила, целуя в шею

мужчину. - Чёрт, да, поехали. Он целовал её в такси и был готов взять её прямо там,

девица тоже была не против, схватив его руку, она засунула себе в трусы и

потиралась, скуля и ноя. Дверь открылась на удивление быстро. Он скинул

полупальто, бросив его прямо на пол, туда же отправился пуховик девицы, и

толкнул её прямо на разобранный диван. Да, он успел распахнуть яркую блузу и

даже щёлкнуть крючком бюстгальтера, он сдёрнул одним рывком колготки и трусы

девицы и спустил с себя брюки. Успел подумать о защите и даже попытался

проникнуть со всей деликатностью. Но, по большей части, он рвано дышал, его

руки шарили по женскому телу вслед за губами, он ловил женские стоны и

слизывал испарину между мягких грудей с большими ареолами сосков. Он был вне

себя от желания, какого-то исступления и вседозволенности, от того, как эта девица

раздвигала широко ноги, подставляя себя снизу, сзади, как скакала на нём, хватала

его губы своими, как захватывала в рот его член, облизывая и причмокивая, пуская

слюни по мошонке. Кончил Марк бурно, крича и матерясь. Потом, почти сразу, они

повторили заход, и ещё пару раз, в последний он изрядно вспотел, вдалбливая себя

сзади, пока девица, представившаяся где-то к середине второго раза Машей, не

предложила «в зад», и Марк, поморщившись, согласился, в итоге всё же кончив. В

бессилии упал на диван, сдёргивая с себя презерватив. Вставать в душ не хотелось,

а Маша поплелась. - Раздолбанная квартирка, - оценила интерьер. - Временно, я

только приехал. - Ты говорил. Я останусь до утра? Спать хочется, - зевнула,

одновременно икнув. - Как хочешь, - ему и вправду не было дела. Утром девицы

уже не было, как корова языком слизала. Остались мятые простыни, запах духов,

секса, перегара. И головная боль, которая не проходила от лекарств, убойной дозы

кофеина и баночного пива из соседнего магазина. Отвратительное настроение

нарастало. Опустошение, словно с лишней жидкостью из его яиц, ушли жизненные

силы из всего Марка и мысли из его головы. Он бесцельно смотрел в потолок,

разглядывал пожухлые обои, которые кое-где свисали рваными лохмотьями.

Наверное, нужно заняться ремонтом? Или к чёрту всё? По телевизору вовсю орала

реклама новогодних шоу, надрываясь пресловутым: «Новый год - семейный

праздник». Семейный... Отлично! А ведь у Марка была семья, не бывшая жена, а

семья, в которой он вырос и жил до двадцати лет. Половина семьи, можно сказать,

но всё же... была и есть. Он набрал номер телефона. Ответили почти сразу. -

Привет, па! - Привет, парень! Прилетел? Уже обосновался? Номер, я смотрю уже

российский. - Прилетел... я приеду? - Спрашиваешь! Когда? - А не знаю, что  с

билетами, не узнавал ещё. - Ну, добро, узнавай, в любое время, сын. Погода была

нелётная, рейсы задерживали, железная дорога тоже не порадовала разнообразием

маршрутов и билетов. Новый год - семейный праздник. Россия - огромная страна. В

огромной стране две беды. Марк решил, что вторая не такая и страшная, а сам он

отличный образец первой. Решил и поступил согласно плану. Из своей жизни в

Штатах он мало что вывез, кроме опыта работы, карьерного скачка и приличной

суммы на счёте, часть которой он в итоге потратил на автомобиль. Просто пришёл в

автосалон и, оформив сделку за день, заодно убив время, выбрал железного коня.

 Он смеялся сам над собой и своим выбором авто, красный Вольво ХС60. Красный!

Но другого не было, и вообще, никакого не было, как и не было проката. Новый год

- семейный праздник. Почему-то эти слова звучали рефреном в голове, а другой

семьи, даже половины, у Марка не наблюдалось. В итоге, бросив на заднее сидение

сумку с вещами, он двинулся в путь. И через несколько дней, сонный и

поминающий недобрым словом того идиота, кто придумал, что новый год -

семейный праздник, ехал по родному городу, где родился и жил лет до двадцати,

пока не перевёлся в институт посолидней, а потом и вовсе не уехал из страны, не

вспоминая ни этот город, ни людей, которые остались здесь. Раза четыре-пять в год

он звонил отцу, иногда они общались по интернету, благо, программ, сетей и

возможностей было множество, но бывало, не вспоминал о нём и по полгода, а то и

дольше. Впрочем, особых попыток общения со стороны родственника Марк тоже

не наблюдал. Что, в общем, его не сильно и заботило. Плохие новости приходят

быстрее, если молчат - значит, всё отлично. Он въехал на территорию коттеджного

посёлка, где теперь жил отец, миновав два пункта охраны, и смотрел на домишки,

чаще из жёлтого кирпича с красными крышами за высокими заборами, и укатанные

асфальтированные дороги вдоль этих домов. Навигатор проговорил: «Вы прибыли»

и показал флажок на экране. Марк смотрел из машины, как роллерные ворота дома

открылись, гостеприимно приглашая Марка и его авто. В гараже уже стоял отец,

показывая рукой, куда лучше припарковать Вольво, улыбаясь белозубой улыбкой.

Ему было пятьдесят, не возраст для мужчины, подтянутый, спортивный, седоватый,

с холёным лицом и руками. Это был всё тот же человек, что и десять лет назад,

когда Марк сел в плацкартный вагон скорого поезда, несущегося в Москву, а потом,

с пересадкой, в город, откуда началась самостоятельная жизнь Марка. - Ну,

здравствуй, - отец довольно улыбнулся и раскрыл руки для объятий. Марк с

радостью обнял, они похлопали друг друга по спине, по-мужски, и оглядели с ног

до головы, одинаково усмехаясь. - Держишься молодцом, - заметил Марк. - Ты тоже

хорош, - в словах звучало не одобрение, а гордость. - Ты один? - отец заглянул

через плечо сына. - Где жена? - Да... - как всегда неопределённо отмахнулся Марк. -

Понятно, кризис трёх лет. - Семи, - Марк крутанул головой, не веря сам себе. Семи

лет! - Если кризисом можно назвать развод, то кризис. - Ну, ничего, парень ты

видный, - похлопал одобрительно по плечу. - Баб в мире много. - Это точно. Уж

кто-кто, а его отец знал, что говорил. Сколько у него было жён? Пять? Семь?

Больше? А если посчитать любовниц? А если случайные связи? Марк закатил глаза

- многовато даже для его натуры. - Твоя комната на втором этаже, первая по

коридору, слева, - проговорил отец, - располагайся, чувствуй себя, как дома, у

родных людей, не забывай. - Спасибо, па, - ответил коротко и направился по

лестнице с мягким ковром и литыми  перилами с вычурными вензелями. Да уж,

отец явно не бедствовал, но это был его отец, другого было сложно ожидать. Исаков

Бронислав Евгеньевич был владельцем сети продуктовых магазинов, начал он свой

путь предпринимателя с «точки» на конечной остановке маршрутного такси,

разрастаясь от года к году, в итоге заполонив рынок области и перебравшись на

пару соседних. Он был на удивление собран, нечеловечески работоспособен,

сколько его помнил Марк - он всё время работал. И, наконец, как результат труда -

успешен, финансово, как минимум. Ванная комната была прямо в гостевой, чему

порадовался Марк. Он с удовольствием постоял под горячими струями душа, даже

вспомнил Машу, её мягкую грудь и запах секса, и через час, просто одетый - он же

чувствует себя, как дома, - спустился на первый этаж, ища отца. Отец развалился на

диване, больше напоминающем ложе какого-нибудь восточного падишаха, и

смотрел проходной боевик на огромной панели вдоль стены, в его объятьях была

женщина. Марк бы заикался с год, если бы не увидел рядом с отцом какую-нибудь

особу женского пола. Всё, что Марк успел отметить - особа была блондинкой и не

субтильной конституции. Она тут же подскочила, оправила коротенькое платьице и

посеменила из гостиной, явно на кухню, под смачный шлепок своего... мужчины.

Бронислав Евгеньевич царским жестом пригласил за своей спутницей и двинулся