Присев рядом с кроваткой в виде ракеты, Марк еле сдержался, чтобы не разбудить

непоседу. Тёмные кудрявые волосы отросли и торчали в разные стороны, делая

Максима похожим на одуванчик. Щёчки покрылись румянцем и лёгким загаром. -

Иди сюда, - прошептал Марк, когда Катерина, наконец, угомонилась и, после душа,

перебирания вещей и разговоров, стала устраиваться на плече мужа. - Давай спать,

- Катерина развернулась к мужу пятой точкой, что совсем не помогло в воплощении

плана. - Потом. Марк прижал спину Кати к груди и провёл ладонями по её телу,

останавливаясь на груди, сжимая, ощутимо сдавливая и тут же отпуская, вспомнив

о деликатном положении жены. Его руки продолжили своё путешествие по

знакомым изгибам, точно зная, где правильней надавить, а где попустить, где

можно ущипнуть, а какую зону лучше обойти вниманием. Катерина лежала, не

шевелясь, лишь интуитивно подаваясь на ласки, никак не отвечая, не поощряя,

выдавая себя только участившимся дыханием. Он знал - это затишье перед бурей,

Катерина перевернётся в его руках и начнёт отвечать на ласки, сейчас она, как

аккумуляторная батарейка, вбирала заряд и не спешила отдавать его. - Я люблю

тебя, - Катерины потонуло в губах Марка, когда он ослабил руки, и она

перевернулась лицом, потеревшись животом о внушительную эрекцию мужа. Марк

любил целовать Катерину, было в этом что-то магическое: вкус, запах, тактильные

ощущения, дыхание - всё это создавало ощущение полёта. Он любил смаковать

поцелуи, растягивать их бесконечно долго, переходя от неистовых, жарких, к

лёгким, поверхностным, и обратно. Если бы другие части тела Катерины не

нуждались в губах Марка, он бы не прекращал этот поцелуй. Больше, чем целовать

губы, Марк любил целовать только то место, куда его беззастенчиво направили

руки Катерины, а ноги в этот момент широко раскрылись, даже не приглашая, а

настаивая. Кто же откажется? Точно не Марк. Обведя вокруг клитора пару раз,

ощущая, что Катерина готова вот-вот кончить, он немного потянул удовольствие,

крепко прижимая бёдра жены к кровати. - Обожаю, когда ты такая... - он любовался

видом Катерины, лежащей на спине, с расставленными бёдрами, максимально

раскрытой, готовой, требующей, с тёмными сосками и блудливым блеском глаз.

Откровенная, похотливая, жаждущая, получающая. - Чего ты ждёшь? - прохрипела.

Вход дёрнулся, сжимаясь, Марк нервно облизнулся, ощущая уже немного

болезненную эрекцию. - Сейчас, котёнок, - переместил руки ближе к вожделенному

месту и начал аккуратно дразнить пальцем по клитору, выводя круги с амплитудой,

при которой Катерина точно не кончит, зато её мысли вылетают из головы и

растекаются по постельному белью, как тёмные волосы, оставляя узоры на ткани.

Она металась на подушке, давилась стоном, на лбу выступил пот, широко

раскрытая, беспомощная и, одновременно, приказывающая. Ослабив хватку, так и

не доведя до кульминации, Марк дал выбор Катерине, она тут же подскочила,

толкнув Марка на спину, перекинула ногу через его бёдра и скользнула на член,

упираясь клитором в лобок, пару раз качнувшись, закричав, вцепившись в шею

ногтями. Марк приподнял Катерину и начал двигаться, быстро, не давая прийти в

себя, остыть, расслабиться, он двигался таким образом, чтобы задевать и клитор, а

Катерина только держалась, а потом безвольно висела на его шее, позволив держать

себя за поясницу, и всхлипывала, пока совместный оргазм не накрыл двоих. - Ты

такой гад, - отдышавшись, проговорила Катерина. - Я беременная, а ты дразнишь. -

Ты не похожа на недовольную, - Марк усмехнулся. - Довольная, но больше так не

делай. - Оргазм по первому требованию? - Да! - не колеблясь, ответила. - Как

скажешь, Катерина, - Марку стала смешно. Что ж, желание беременной женщины -

закон. Не говоря уж про желание беременной любимой женщины. Пожалуй, это

тянет на закон мироздания. Может, не глобально и не во всём, но оргазм по первому

требованию он сможет устроить. Тем более, ими ещё не использован стимулятор

«бабочка», должно быть, это весело - нажать на пульт управления, когда Катерина

занимается домашними делами. Надо погуглить, насколько это безвредно в её

положении... множественные оргазмы в течение дня... - Штаны надень, мечтатель, -

услышал Марк. - Утром Максим прибежит, - в него полетели пижамные штаны.

Сама Катерина уже была в симпатичной пижаме с изображением каких-то зверей.

Марк не очень-то любил такие наряды на Катерине, не вызывали в нём умиление

дебиловатые рисунки, но это лучше, чем кружево и ажур на теле полуголой матери,

когда в семь утра в спальню врывается малолетний сын. Семейная жизнь. Конечно,

утром их разбудил Максим, треща без умолка. Он хвастался своими поделками,

которые сделал с бабушкой, рыбалкой, на которую ходил с дедушкой, новыми

качелями и горкой во дворе, машиной, которую привезли родители, расхваливая её

достоинства и то, что он уже покатался на ней по дому и немного на улице, пока

бабушка не заставила завтракать противной кашей. Удивительно, как много

событий происходит в жизни трёхлетнего человека. Если спросить взрослого, что

случилось летом, он, скорей всего, пожмёт плечами и ответит «ничего особенного»,

а у трёхлетки всегда гора событий и впечатлений. Так, под разговоры с сыном,

прошёл день, и ближе к вечеру на задний двор, оборудованный парой беседок,

стали перемещаться ёмкости с едой, накрываться большой стол под специально

натянутым тентом, бодро стругаться салаты и разливаться спиртное «для

настроения». Вскоре подъехал Глеб, выпуская из машины жену и троих детей.

Мальчишки уже ходили в младшую школу, а дочка только готовилась в будущем к

этому знаменательному событию. Сафрон был таким же. Серые треники. Мяч. И

обожающий взгляд на свою семью. Его жена - хохотушка и болтушка, такая, что

иногда казалось - отваляться уши, смотрела на своего Глебушку точно так же. И

Марк не мог сказать, что она была особенно красивой и чертовски

привлекательной, но обаяние этой женщины плескалось, как стакан, наполненный

до краёв, и хватало совсем немного времени, чтобы слегка влюбиться, в самом

широком смысле этого слова. Потом в гараж въехала машина такси, и оттуда

выбрались Серёга с Маринкой и их отпрыски. Марку понадобилось время, чтобы

привыкнуть к новой Маринке, весом килограмм сто, цепким взглядом зорко

следящей за Серёжей и, заодно, за всем его окружением, повторяющей вслух:

«Знаю я вас, кобелей, вот где вас держать надо», и показывающей кулак с

толстенькими пальцами. Она обрезала волосы, которые не были особо густыми и

теперь висели невнятными сосульками вдоль лица. Маринка шла впереди, Серёга с

виноватым лицом семенил сзади, неся на руках четвёртого ребёнка - Дашеньку, как

и хотела Маринка. После приветствий и шуток раздалось грозное Маринкино за

спиной, даже Марк сжал плечи с непривычки. - И чтоб ни-ни мне! - и показала

кулак в сторону мужа. - Что, накосячил? - сочувственно проговорил Марк,

показывая глазами на холодную бутылку водочки. - Пока не видит, давай чуть. - А,

давай, - удивительно смело согласился Серёга. Склонность к суициду проснулась в

мужике? - Что в этот раз? - зубоскалил Глеб, поглядывая на площадку, где старшие

дети Серёги приглядывали за младшими всей компании. - Да... - понизил голос, -

есть у нас диспетчерша одна, сороковник ей, разведёнка. Горячая штучка, поджарая

такая, худая, жопа как орех, несколько месяцев ходил вокруг, пока не дала. -

Хорошо дала-то? - Глеб продолжал зубоскалить. - А то! Раздраконила - так

раздраконила, подмахивала, как надо, отсосала, в общем, всё по высшему разряду, -

довольно перечислял Серёга. Марк закатил глаза, чем-то этот разговор напоминал

Владюшу-переростка, но дело не его, сами разберутся, кто кого раздраконил, и кто

кому подмахивал. - И ты, конечно, попалился? - продолжил Глеб. Серёга всегда

палился, уж как так получалось у него, но все его загулы, большие и маленькие,

были известны Маринке. Каждый раз она орала, как сирена о воздушной тревоге,

потом выгоняла на улицу, он пару дней жил в подъезде, потом заволакивала его

домой, и полгода он ходил шёлковым, боясь даже подумать о сексе, не то что с кем-

то, с Маринкой тоже, что последнюю и устраивало. - А ты не палился? - вернул

слова приятеля Серёга. - А я жене не изменяю, - усмехнулся Глеб. - Вот такая в

жизни ерунда. - Скажешь тоже... присунуть-то хочется, а у жены то эти дни, то

голова болит, то дети под ногами... - Тут ты прав, конечно, с тремя детьми в двушке

не разбежишься, и малая с нами ещё спит, выкручиваемся как-то. - Нет у меня

таких проблем, - усмехнулся Марк и отпил пива из бокала. - Молчи уж, буржуй,

сколько у тебя сейчас комнат? И няня у Макса. На работе, поди, красотки ходят, на

всё готовые. - У тебя красоток не меньше, - ответил Марк. - Комнат пять, - пожал

плечами, - так мы разрастаемся, пригодятся. - В каком смысле - разрастаетесь? - В

прямом, - он глянул на Катерину, болтающую с Маринкой, женой Сафрона и

Лопоушкой. Четыре абсолютно разные женщины, каждая со своей правдой и

убеждениями, со своим опытом, и каждая нашедшая свою любовь, подходящую

именно ей. Женщины, ставшие для своих мужчин самыми уютными и родными.

   Конец истории про Марика и Катерину. 

   Нас ждёт боооольшоооой бонус про Борю и Лопоушку, кому интересна эта